Мое тело – тюрьма - Кицунэ Миято

пять-шесть?..

— Мне пять, — сглотнула Кира, чувствуя, как крепко держит её якорь на плече, а мастер не даёт полностью провалиться в воспоминание. Ощущения были… интересными. Словно она висит над той чёрной болотиной и вглядывается внутрь, но экстремально не ныряет. — Кажется, у меня появились дырочка в зубе. Мы уже договорились пойти с мамой, она меня уговорила, убедила, что надо показаться врачу. Мы с ней ходили, и мне только посмотрели… Детский врач. Сказали, что в следующий раз всё вылечат. А потом… почему-то меня в больницу привела бабушка. В другое отделение. Взрослое. Звуки. Недовольные злые голоса. Мне страшно. На меня кричат. Звуки. Меня держат… Несколько человек. Крупные. Нависают. Делают больно. Я сопротивляюсь. Пинаюсь. Мне пытаются разжать челюсть. Делают больно. Я кричу сквозь зубы и плачу. Задыхаюсь, потому что мне держат нос. Больно. Теряю сознание. Резкий запах. Мне плохо. Голова кружится. Кричат. Врачи отказываются. Бабушке говорят, что со мной не получится. Я слишком упрямая. Меня оставляют в покое. Бабушка меня тащит домой. Больно. Асфальт по коленям. Ступеньки. Руки в волосах. Дом. Я думаю, что наконец в безопасности. Мамы нет. Папы нет. Резкая вспышка боли. Я падаю. Темно перед глазами. Бабушка меня бьёт. По голове, по спине, пинает. Кричит. Я её опозорила. Больно. Страшно. Удары сыплются. Я убегаю. Она догоняет и бьёт. Я ударяюсь о стены. Снова и снова. Убегаю. Больно. Она стукнула меня в спину стулом. Стул развалился на куски. Спина болит. Я прячусь от неё под стол на кухне и плачу. Она кричит. Мне очень больно. Мне страшно. А ещё я злюсь и боюсь умереть, я…

— Вы снова здесь, Кира, в настоящем. Делайте шаг вперёд и открывайте глаза, — удерживая её якорь, просит Станислав Игоревич.

Кира слушается и понимает, что была в трансе, а всё лицо сырое от слёз. Народ тоже под впечатлением, смотрят с удивлением и даже ужасом. Ёжик сидит какой-то бледный и мрачный. Кира понимает, что он испугался, что если бы она выдала такое на его сеансе, он бы с этим не справился. И ему страшно постфактум.

— Мы нашли то воспоминание, даже два, которые запустили ваше состояние страха в кабинете стоматолога, — спокойно продолжает Станислав Игоревич, по-прежнему цепко удерживая якорь на плече и привлекая внимание к себе. — Думаю, стоит локально разделить их и проработать отдельно.

— Наверное, — не слишком уверенно кивает Кира.

Мастер применял технику «изменения личностной истории», которую использовали для исправления периодических негативных состояний, панических атак, фобий и прочего.

— Но мы не нашли триггер, который заставляет вас подсознательно окунаться в те воспоминания, о который вы вспомнили, — напоминает Станислав Игоревич. — Вы можете предположить, что это может быть?

— Думаю, это звуки бормашины, — ответила Кира. — Они всё время были в первом случае. Ну и в зубном эти звуки везде и всюду. За дверями и в кабинетах. И когда сверлят.

Ёжик, в принципе, нашёл этот «триггер» и предложил заглушать его берушами или музыкой.

— Хорошо, со звуками вы почти разобрались в предыдущей сессии, давайте перейдём к найденным ситуациям. Какое чувство преобладало во втором отрезке времени?

— Страх, наверное, — пожала плечами Кира. — Я не могла дать отпор, не могла ничего сделать. Бессилие.

— Давайте изменим ситуацию. Представьте, что вы в тот первый момент пошли с мамой, которая вам всё объяснила и с ней было не страшно, вы пошли к детскому врачу, тому же, к которому до этого ходили. И всё прошло хорошо.

Далее Станислав Игоревич создал несколько якорей: «когда разговаривала и объясняла мама и чувствовалась уверенность и защищённость», «когда ты чувствовала себя уверенно», «когда был поход в больницу, но не к зубному и прошло всё нормально». Накладывал на Киру эти якоря, создавая ощущения, а потом они снова пошли по той ситуации, подсовывая вместо бабушки — маму, а вместо людей в белых халатах, пытающихся раскрыть ребёнку рот, нормального врача, который умеет обращаться с детьми.

Ситуацию они выправляли несколько раз, закрепляя якорями в подсознании, пока Кира на просьбу «представить себя в кабинете зубного», которая до этого сразу вызывала внутреннюю дрожь, не ощутила себя достаточно комфортно.

— Думаю, Кира, вы легко сможете заякорить своё состояние для походов к зубному и проверить на реальности влияние триггера и изменилось ли что-то, — закончил сессию Станислав Игоревич.

— Полагаю, действительно изменилось, — согласилась Кира, понимая, что на неё и так убили уйму времени. По ощущениям точно больше часа. Она села на стул, а Ёжик молча её приобнял в дружеской поддержке. Кира украдкой посмотрела на часы, оказалось, что с момента, когда начал экзаменоваться Ёжик, прошёл час двадцать.

После экзаменовали ещё четверых, а Киру вызвали последней и поставили в пару с Анной, которая всё же дошла до седьмой ступени, но тема невестки так и осталась для неё актуальной, несмотря на все методики. Впрочем, возможно, Анна, как и просила Эльмира Михайловна, «главную проблему» держала до самого конца.

— Моя невестка настраивает моего сына и внука против меня, — обозначила проблему Анна. — Что бы я ей ни сказала, всё переиначивается и всё делает мне назло.

Кира провела якорения, чтобы Анна оставалась спокойной, пересказывая какие-то конфликты и приводя примеры. Ничего «сверх» особенного, на первый взгляд, в них не было. Только что «Света плохая».

— Расскажите о своём сыне, — попросила Кира. — Это ваш единственный ребёнок?

— Нет, Сашенька у меня второй, у меня ещё есть старшая дочка от первого брака, там мы развелись, когда ей было двенадцать, она выбрала с отцом остаться, — поджала губы Анна.

Кира кивнула. Когда-то друзья родителей, у которых были дети-погодки её возраста, развелись. Павлику и Любе уже было тринадцать и двенадцать и они по закону уже могли определить, с кем из родителей остаться. Павлик выбрал остаться у отца, не принимая предательства матери, которая завела себе любовника, а Люба выбрала мать. Они уехали в другой город — родной для тёти Тани.

— А почему вы развелись с первым мужем? — осторожно спросила Кира, чувствуя, что «корень проблемы» может прятаться тут.

— Мамашка его нас разводила разводила, да развела, — зло фыркнула Анна. — Добилась того, что я ушла, хлопнув дверью.

— Вы с невесткой, внуком и сыном живёте в одной квартире? — уточнила Кира.

— Да, — кивнула Анна.

— А с первым мужем и его