Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что бы вы для этого сделали? — с живостью спросил Бюсси.
— Явилась бы прямо к подъемному мосту Меридорского замка и вошла в замок. Господин барон сжал бы меня в своих объятиях, госпожа де Монсоро усадила бы меня рядом с собой за стол, господин де Сен-Люк осыпал бы меня знаками внимания, госпожа де Сен-Люк составляла бы со мной анаграммы. Это был бы самый простой в мире способ. Правда, самые простые в мире способы никогда не приходят на ум влюбленным.
Бюсси улыбнулся, бросил взгляд в сторону Дианы и покачал головой.
— Ну нет, — сказал он, — нет. То, что сделали бы вы, годится для вас, но не для меня.
Диана залилась краской, словно ребенок, и в глазах обоих появилось одно и то же выражение, а на устах — одна и та же улыбка.
— Вот так так! — сказала Жанна. — По всему выходит, что я ничего уже не понимаю в хороших манерах.
— Нет! — Бюсси покачал головой. — Нет, я не мог явиться в замок! Графиня замужем, и господин барон несет обязательства перед своим зятем — каким бы он ни был — строго следить за его женой.
— Что ж, — сказала Жанна, — вот я и получила урок благородства, примите мою признательность, господин де Бюсси, я действительно его заслужила, это меня отучит вмешиваться в дела безумцев.
— Безумцев? — переспросила Диана.
— Безумцев, или влюбленных, — ответила госпожа де Сен-Люк, — и поэтому…
Она поцеловала подругу в лоб, сделала реверанс Бюссе и убежала.
Диана пыталась было удержать Жанну за руку, но Бюсси завладел другой ее рукой, и молодой женщине, столь крепко удерживаемой своим возлюбленным, ничего не оставалось, как отпустить подругу.
Итак, Бюсси и Диана остались одни.
Диана, бросив взгляд вслед госпоже де Сен-Люк, которая шла, срывая по пути цветы, покраснела и снова опустилась на траву.
Бюсси улегся у ее ног.
— Я поступил как должно, не правда ли, сударыня? Вы довольны мною?
— Не стану лукавить, да, — отвечала Диана, — к тому же вам известны мои мысли. Да, я довольна вами, но на этом кончается моя снисходительность. Стремиться к вам, призывать вас, как я это делала только что, было безумием с моей стороны, грехом.
— Бог мой! Что вы такое говорите, Диана?
— Увы, граф, я говорю правду! Я имею право делать несчастным господина де Монсоро, который сам довел меня до такой крайности, но я располагаю этим правом до тех пор, пока воздерживаюсь от того, чтобы осчастливить другого. Я могу отказать графу в моем обществе, моей улыбке, моей любви, но если я одарю этими милостями другою, я ограблю того, кто, вопреки моему желанию, является моим господином.
Бюсси терпеливо выслушал это нравоучение, весьма смягченное, впрочем, прелестью Дианы и ее кротким тоном.
— Сейчас моя очередь, не так ли? — спросил он.
— Говорите, — ответила Диана.
— Со всей откровенностью?
— Говорите!
— Ну так вот, в том, что вы мне сказали, сударыня, нет ни одного слова, сказанного от сердца.
— Почему?
— Наберитесь терпения и выслушайте меня, сударыня, ведь я слушал вас терпеливо. Вы засыпали меня софизмами.
Диана сделала протестующее движение.
— Общие места морали, — продолжал Бюсси, — не что иное, как софизмы, когда они оторваны от реальности. В обмен на ваши софизмы, сударыня, я преподнесу вам истину. Некий мужчина является вашим господином, говорите вы, но разве вы сами выбрали себе этого мужчину? Нет, его навязали вам роковые обстоятельства, и вы подчинились им. Вопрос состоит в том, собираетесь ли вы страдать всю жизнь от этого подлого принуждения? Если нет, то я могу вас от него освободить.
Диана хотела возразить, но Бюсси жестом остановил ее.
— О! Я знаю, что вы мне ответите, — сказал он. — Вы мне ответите, что, если я вызову господина де Монсоро на дуэль и убью его, мне больше не видать вас… Пусть так, пусть, разлученный с вами, я умру от горя, но зато вы будете свободной, вы сможете сделать счастливым достойного человека, и он, исполненный радости, благословит когда-нибудь мое имя и скажет: “Спасибо, Бюсси, спасибо! Ты освободил нас от этого мерзкого Монсоро!” Да и вы сами, Диана, вы, которая не осмелилась бы поблагодарить меня живого, поблагодарите меня умершего.
Молодая женщина схватила руку графа и нежно сжала ее.
— Вы еще не умоляли, Бюсси, — сказала она, — а уже угрожаете.
— Угрожать вам?! О! Господь слышит меня и знает мои намерения. Я беззаветно люблю вас, Диана, и никогда не поступлю так, как поступил бы другой на моем месте. Я знаю, что и вы меня любите. Господи, только не отрицайте этого, иначе вы приравняете себя к тем пошлым людям, у кого слово расходится с делом. Я знаю, что любите, вы сами мне в этом открылись. И еще: любовь, подобная моей, сияет, как солнце, и оживляет все сердца, к которым она прикасается, поэтому я не стану умолять вас, иначе отчаяние убило бы меня. Нет, я припаду к вашим стопам, которые готов целовать, и скажу вам, положа правую руку на сердце — оно ни разу не солгало, ни по расчету, ни из страха, — я скажу вам: “Диана, я люблю вас и буду любить всю жизнь! Диана, клянусь перед лицом Неба, я умру за вас, умру, обожая вас”. И если вы мне снова скажете: “Уходите, не похищайте счастья, принадлежащего другому”, я поднимусь без вздоха, без возражения, поднимусь с этого места, где я, несмотря на все, чувствую себя таким счастливым, и, низко поклонившись вам, скажу: “Эта женщина меня не любит, эта женщина не полюбит меня никогда”. А затем я уйду, и вы больше меня никогда не увидите. Но так как моя преданность вам превосходит даже мою любовь, так как желание видеть вас счастливой сохранится во мне, даже когда я уверюсь, что не могу быть счастлив сам, так как, не похитив у другого его счастья, я получу право похитить у него жизнь — я воспользуюсь своим правом, сударыня, хотя бы для этого мне пришлось пожертвовать собственной жизнью: я убью его, убью из страха, что иначе вы навеки останетесь в рабстве и ваше рабство вынудит вас и впредь делать несчастливыми хороших людей, которые вас полюбят.
Бюсси говорил эти слова с большим волнением, и Диана прочла в его сверкающем и честном взоре, что решение его твердо. Она поняла: он сделает то, что сказал, его слова, без всякого сомнения, претворятся в дела. И как апрельские снега тают под лучами солнца, так растаяла ее суровость в пламени этого взора.
— Благодарю, — сказала она, — благодарю, мой друг, за то, что вы лишаете меня выбора. Это еще одно проявление деликатности с вашей стороны: вы хотите, чтобы, уступив вам, я не мучилась угрызениями совести. А теперь скажите, будете ли вы любить меня до самой смерти, как говорили? Не окажусь ли я просто вашей прихотью и не заставите ли вы меня однажды горько пожалеть, что я не вняла любви господина де Монсоро? Но нет, я не могу ставить вам условия. Я побеждена, я сдаюсь, я ваша, Бюсси, пусть не по закону, но, во всяком случае, по любви. Оставайтесь, мой друг, и теперь, когда моя жизнь и ваша — одно целое, оберегайте нас.
- Графиня де Монсоро. Том 2 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня де Монсоро - Дюма Александр - Исторические приключения
- Графиня де Шарни. Том 1 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения
- Две Дианы - Александр Дюма - Исторические приключения
- Асканио - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня Козель - Юзеф Крашевский - Исторические приключения
- Цезарь - Александр Дюма - Исторические приключения
- Граф Монте-Кристо - Александр Дюма - Исторические приключения
- Блэк. Эрминия. Корсиканские братья - Александр Дюма - Исторические приключения