100 великих загадок истории - Непомнящий Николаевич

Отсюда становится ясным и другое — почему комиссия ЦК не нашла никаких прямых улик. Она и не могла их найти. Потому что их не существует в природе. Не такой был простачок Иосиф Виссарионович, чтобы оставлять за собой такие следы. О своём алиби он позаботился. Никаких прямых указаний ни устно, ни тем более письменно он не давал, а как раз говорил прямо противоположное. И ничего нового, кроме каких-нибудь несущественных деталей, не найдёт и десять комиссий. Все факты давно известны, и дело только за их квалифицированным анализом.

Поскольку указание Сталина Ягоде об убийстве Кирова было дано в иносказательной форме, тот не сразу понял глобальный замысел вождя. Он решил, что речь идёт только об устранении одного человека. А убийство партийного руководителя могло быть совершено, по представлениям того времени, только классовым врагом. Отсюда и «белогвардейская версия». Сработала инерция мышления.

Кстати, эта инерция будет действовать ещё некоторое время. Всё-таки тогда оппозиционеры ещё не воспринимались как враги, считались своими, большевиками, хоть и оступившимися. Обвинение их в терроре, в элементарных убийствах не было бы воспринято ни в партии, ни в народе (к тому же большевики, как известно, отрицали индивидуальный террор в принципе, как средство борьбы). Нужно было время, чтобы приучить общественное мнение к этой мысли, взвинтить психологическую обстановку в стране. Именно поэтому суд над зиновьевцами был проведён «в два приёма». На первом процессе они признали лишь «морально политическую ответственность» за убийство Кирова, и лишь на втором, когда в стране воцарилась атмосфера массового психоза, предстали заурядными убийцами и террористами.

Поэтому Сталин был вынужден лично направлять следствие по делу Николаева и инструктировать Ягоду. Он втолковывал непонятливому Ягоде прямым текстом: «Ищите убийц среди зиновьевцев». И лишь после недвусмысленной угрозы по телефону: «Смотрите, морду набьём» — следствие разворачивается в «зиновьевском направлении».

Таким образом круг следствия замыкается: Сталин, давший указание об убийстве Кирова; Ягода, принявший его к исполнению; Запорожец, непосредственный организатор и Николаев, непосредственный исполнитель. Но у следствия есть пробелы. Слабым звеном является Запорожец. До сих пор, говоря о нём, мы ссылались только на показания Александра Орлова. Есть ли против него ещё какие-нибудь улики? Да, есть.

Во-первых, его подозрительное алиби. Его не было в Ленинграде ни в день убийства Кирова, ни в дни, предшествовавшие ему и последовавшие за ним. По одним данным, он был в отпуске, по другим — в какой-то отлучке без разрешения Медведя. Казалось бы, ЧП такого масштаба, приезжает сам Сталин, другие руководители, мог бы примчаться и зам. начальника НКВД. Но его как ветром сдуло. За всё отвечает ничего не ведающий Медведь, которому даже достаётся от вождя по физиономии. Всё это очень похоже на то, что Запорожец был специально выведен из-под удара. ‹Интересный факт приводит Михаил Росляков, долгое время работавший в окружении Кирова, в своих «Свидетельствах очевидца». На третий день после убийства в газете «Ленинградская правда» было опубликовано сообщение о том, что приказом наркома внутренних дел смещены со своих должностей и преданы суду начальник Управления НКВД по Ленинградской области Медведь Ф.Д., его заместитель Фомин Ф.Т. и ряд других ответственных работников. Так вот. Запорожец, первый зам. Медведя (и, похоже — фактический руководитель ведомства) в этом документе даже не упомянут. Видимо, Ягода действительно хотел (во всяком случае, на первых порах) освободить его от ответственности.›

Далее. Обращает внимание и слишком мягкая кара за допущенную халатность («не уберегли Кирова!») — Запорожец и Медведь приговариваются всего к трём годам лагерей (Медведь, видимо, за компанию — без него нельзя, начальник всё-таки он). Причём фактически они наказание не отбывают, а занимают руководящие посты в тресте «Лензолото» (правда, до поры, до времени, пока не начнётся глобальная чистка).

Ну, и, наконец, есть ещё одна очень интересная улика, изобличающая не только Запорожца, но и Ягоду, а косвенно — и Сталина. Это — показания самого Ягоды по делу «Антисоветского правотроцкистского блока», когда он уже превратился из следователя в подсудимого. Вот что он показал. «О том, что убийство С.М. Кирова готовится по решению центра заговора, я знал заранее от Енукидзе, он предложил мне не чинить препятствий организации этого террористического акта, и я на это согласился. С этой целью я вызвал из Ленинграда Запорожца, которому и дал указания не чинить препятствий террористическому акту над С.М. Кировым». Думается, что если из этих показаний исключить мало известного современному читателю Енукидзе (впоследствии реабилитированного), то в остальном Ягода говорит правду. Вообще, ложные показания обвиняемого (неважно, самооговор это или самооправдание) редко бывают ложными от начала до конца. Туда всегда вплетаются крупицы, а то и фрагменты истины. Равным образом и Ягоде не было необходимости в этой части фантазировать. Именно поэтому он назвал Запорожца, а не Медведя. Если бы его показания были полностью ложными, то логика подсказывала назвать соучастником начальника Ленинградского НКВД, а не его заместителя, не действовать «через голову». Поэтому здесь мы Ягоде можем верить (редкий случай в практике политических процессов 1930-х гг.). Разумеется, подлинного организатора заговора против Кирова Ягода назвать не мог.

Переходим теперь к последнему этапу расследования — анализу посткриминального поведения подозреваемого. Оно тоже весьма характерно. Сталин последовательно, в несколько этапов осуществляет глобальное уничтожение всех, кто имеет хоть какое-то отношение к «делу Кирова». Как уже говорилось, уже на следующий день после убийства гибнет его охранник Борисов. Затем Сталин даёт распоряжение убрать «друга» Николаева, не потрудившись даже его допросить. Через некоторое время осуждены и расстреляны или сгинули в лагерях жена Николаева и все её родственники. Затем наступает очередь всех остальных. Такое тотальное уничтожение было замечено даже современниками.

В 1937 г. вновь осуждены и расстреляны Медведь и Запорожец, поначалу вроде бы легко отделавшиеся. В лагерях идёт повальный отлов и отстрел всех, кто хоть как-то причастен к этому делу.

Чем же можно объяснить такие действия Сталина? Объяснение может быть только одно — это заметание следов преступления.

Если бы Сталин никак не был причастен к убийству Кирова, вспомнил ли бы он через несколько лет о каком-то Николаеве? Да он бы и думать о нём забыл. Сколько убийств и «умерщвлений» ставилось в вину осуждённым на открытых политических процессах — Горького и его сына, Куйбышева, Менжинского. Кто-нибудь вспоминал о них после того, как обвиняемые были осуждены и расстреляны или отправлены в лагеря? О них тут же забывали все, в том числе и Сталин. Потому что никто не будет заметать следы чужого преступления. Только убийца будет долго помнить и тщательно заметать следы своего преступления. И в этом может легко перегнуть палку. Сталин тоже так тщательно, последовательно и долго уничтожает всех, кому могло быть хоть что-то известно о «деле Кирова», что выдаёт себя с головой.

ЛЕТАЛ ЛИ БЭРД К СЕВЕРНОМУ ПОЛЮСУ?

Люди напрасно думают, что у лжи короткие ноги, что на ней далеко не уедешь. В жизни бывает наоборот. Вот и в случае со знаменитым американским полярным исследователем и офицером ВМФ Ричардом Эвелином Бэрдом ноги у лжи были и в меру длинными, и в меру крепкими: они помогли Бэрду быстро сделать карьеру. Он стал адмиралом. Ещё и сегодня о нём рассказывают в школах, когда изучают полярные экспедиции; ещё и сегодня во всех справочниках, в том числе в третьем томе последнего издания «Энциклопедии Брокгауза» ‹«В 1926 г. вместе с пилотом Ф. Беннеттом совершил полёт на самолёте в район Северного полюса». / «Авиация» (Энциклопедия). — М.: «БРЭ», 1994, с. 125›, говорится, что 9 мая 1926 г. Ричард Э. Бэрд вместе с Флойдом Беннеттом первым перелетел на самолёте от Шпицбергена до Северного полюса и обратно. Но на самом деле этого героического свершения, которым восхищался весь мир, этого национального триумфа, ставшего для Бэрда первой и главной ступенью в карьере, этого сенсационного шоу, устроенного всего за три дня до того, как норвежец Рауль Амундсен, итальянец Умберто Нобиле и четырнадцать их товарищей впервые в истории (и это уже факт несомненный) достигли Северного полюса на дирижабле, этого эпохального перелёта никогда не было. Бэрд и Беннетт просто солгали.

Это был «самый крупный и самый удачливый обман в истории полярных исследований», — пишет в своей книге «Океаны, полюса и авиаторы: первые полёты над водными просторами и пустынными льдами» (1971) бывший иностранный корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн» и редактор еженедельника «Ньюсуик» Ричард Монтегю. В этой книге, посвящённой первым перелётам через океаны и полюса, Монтегю не только теоретически доказывает, что Бэрд и Беннетт вообще не могли достичь Северного полюса, но и прямо изобличает их во лжи. Итак, теперь уже не вызывает сомнений, что Бэрд и Беннетт не достигли полюса.