Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том I. - Иван Гончаров

Повести «Лихая болесть» (1838) и «Счастливая ошибка» (1839), помещенные на страницах рукописного журнала семьи Майковых «Подснежник» и альманаха «Лунные ночи», не включались Гончаровым в прижизненные собрания сочинений и ни разу не были им упомянуты в переписке.

Говоря о первых своих печатных выступлениях в тех журналах, где сотрудничали «некоторые из друзей Майковых», Гончаров прежде всего имел в виду «Библиотеку для чтения». Соредактором О. И. Сенковского во второй половине 1830-х-1842 гг. был близкий друг Майковых В. Андр. Солоницын, сослуживец Гончарова по Департаменту внешней торговли. О публикациях в «Библиотеке для чтения» Гончаров упоминал и в мемуарах «В университете». «Тогда я почувствовал смутное влечение к перу, – вспоминал он первые послеуниверситетские годы в Петербурге, – много переводил, больше для себя, без всякой цели. Но иногда случалось, очень редко, через одного знакомого сотрудника „Библ‹иотеки› для чт‹ения›” (под редакцией Сенковского) напечатать несколько компиляций и переводов».1

До сегодняшнего дня остаются неразысканными и неатрибутированными «компиляции и переводы» молодого писателя. И не только их анонимность затрудняет атрибуцию, но и известная стилистическая унифицированность всех публиковавшихся в «Библиотеке для чтения» материалов.

Исключительно скупы автодокументальные свидетельства в обширном эпистолярном наследии писателя. Перечень его ранних произведений пополняется лишь благодаря переписке Майковых, в которой имеются сведения о выпускавшейся ими в 1842 г. юмористической газете (для нее Гончаровым были написаны какие-то не дошедшие до нас статьи – см. ниже, с. 620) и о «комедии», прочитанной молодым писателем в Екатерининском институте весной 1843 г. (см. ниже, с. 812-813). Наконец, в парижских письмах к Гончарову В. Андр. Солоницына от 6 марта и 25 апреля 1844 г. речь идет о начатом молодым писателем и незавершенном романе «Старики» (подробнее см. ниже, с. 623-625).

Мемуарные источники сообщают единичные и далеко не всегда надежные данные о ранних опытах Гончарова. Так, упоминание С. Шпицером2 несохранившегося рассказа «Подснежник», вероятно, является не более как отголоском сведений о рукописном журнале Майковых.

611

Г. Н. Потанин упоминает (не называя их) два рассказа, написанные Гончаровым для майковских журналов.1 Не содержат дополнительной информации и известные мемуары посещавших дом Майковых и знакомых с их «домашней» литературой И. И. Панаева, Д. В. Григоровича, А. В. Старчевского.

Подчеркнутая сдержанность, скупость сведений о пройденном литературном пути в гончаровских Автобиографиях и переписке – одно из свидетельств повышенной требовательности к себе писателя, до преклонных лет сохранившего убеждение, что первые литературные опыты любого автора, независимо от степени его дарования, подлежат уничтожению. В цитированном выше письме к вел. князю Константину Константиновичу, имея в виду поэтический сборник своего «августейшего корреспондента», Гончаров писал: «Может быть, – и, вероятно, так будет со временем, автор уничтожит эти первые опыты, когда напишет вторые и третьи, и те уже назовет первыми опытами. И у Пушкина “Бахчисарайский фонтан”, “Кавказский пленник” – вовсе были не первыми: им должны были предшествовать многие-многие младенческие шаги, которые он, конечно, бросил. Нельзя же сразу, в первый раз сесть да написать „Руслана и Людмилу” или „Кавказ‹ского› пленника”. К этим первым произведениям вела, конечно, длинная подготовительная дорога – с трудом, разочарованиями, муками одоления техники и т. д.».

2

«Майковский» период творчества Гончарова, сыгравший немалую роль в процессе осознания им своего писательского призвания, достаточно подробно освещен в научной и биографической литературе,2 однако в ней имеются и белые пятна, и фактические ошибки, и закономерные для ряда работ 1930-1950-х гг. идеологические упрощения.

Гончаров знакомится с семьей Николая Аполлоновича и Евгении Петровны Майковых вскоре после приезда в Петербург в 1835 г. , вероятно, через В. Андр. Солоницына.3 В дом Майковых он входит как учитель старших сыновей – Аполлона и Валериана, которым преподает

612

русскую словесность, поэтику и риторику, латынь, готовя их к поступлению на юридический факультет Петербургского университета. Дом Майковых, по-московски открытый для многочисленных родных и друзей (семья переезжает в Петербург в 1834 г.), на протяжении двух десятилетий остается центром литературного кружка, менявшего свой состав, но сохранявшего, по признанию как Гончарова (см. в некрологе «Н. А. Майков», 1873), так и других его участников (в 1840-е гг. это И. И. Панаев, Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, Д. В. Григорович, С. С. Дудышкин, А. В. Старчевский, Ф. М. и М. М. Достоевские и др.), живую творческую атмосферу.1

В 1835-1838 гг. в майковском кружке издается рукописный журнал «Подснежник»,2 в 1839 г. – альманах «Лунные ночи», на страницах которых и появляются первые стихотворения и повести Гончарова, связанные, как отмечалось выше, определенным «домашним» литературным

613

контекстом, вне которого писатель их не мыслил и без учета которого неполным было бы представление об их содержании.

Инициатором издания, его деятельным сотрудником и редактором, в немалой степени влиявшим на общее направление журнала, был В. Андр. Солоницын. Его безукоризненно четким почерком от первого до последнего листа переписаны тексты в «Подснежнике» за 1835 и 1838 гг. и «Лунных ночах». Рукописные издания Майковых, таким образом, не являются собраниями автографов, нет в них и автографов Гончарова – ни в качестве автора, ни в качестве переписчика.1

«Подснежник» за 1835 г. составили четыре самостоятельных пронумерованных (№ 1-4) и переплетенных вместе выпуска журнала. В редакционном обращении к читателям с датой «31 декабря 1835 года», предваряющем том, он назван «первой тетрадью»: «Редакция „Подснежника” просит читателей принять благосклонно эту первую тетрадь ее журнала. По плану, который она предначертала себе, в „Подснежник” будут входить статьи не только литературные, но и относящиеся до наук и художеств; будут помещены рисунки, чертежи, карты. Редакция „Подснежника” надеется в этом случае на трудолюбие, познания и искусство своих „юных” сотрудников и, по мере их помощи, предоставляет себе впоследствии право сделать многие улучшения как в сущности, так и в расположении своего журнала» (цветная вклейка).

По характеру и расположению материалов «Подснежник» был очевидным образом ориентирован на «толстые», «энциклопедические» журналы 1830-х гг., прежде всего на «Библиотеку для чтения». В каждый номер входили поэзия и беллетристика, в том числе переводная, имелся отдел «Смесь», включавший критические статьи (заимствованные из французских и английских периодических изданий); в № 4 за 1835 г. «по требованию читательниц» появился и отдел мод. Вместе с тем «Подснежник» несет на себе отпечаток культурной традиции 1820-х гг., эпохи интимно-домашней, «альманашной» литературы, создававшейся в замкнутых кружках дилетантов, «любителей изящного». С этой традицией связаны разнообразные литературные игры (загадки, синонимы и омонимы, «секретари»), шутливые мистификации, отделы приложений с рисунками и нотами. Традиции домашних альбомов и альманахов соответствует и художественное оформление «Подснежника»: многочисленные иллюстрации, заставки, виньетки, рамки выполнены здесь Николаем Аполлоновичем и Аполлоном Майковыми (в «Лунных ночах» в качестве оформителя выступает и Солоницын). К типу «альманашной» тяготеет и сама литературная продукция майковского кружка; изящная словесность постепенно вытесняет со страниц журнала все другие материалы. В «Подснежнике» за 1836 г., разделенном на четыре отдельных, хотя и ненумерованных выпуска (с самостоятельной пагинацией), раздел «Смесь» еще присутствует в каждом. «Подснежник» за 1838 г., не имеющий внутреннего деления (пагинация сплошная), завершается небольшим по объему разделом «Смесь». Этот последний том журнала, обозначенный как «Тетрадь XII», открывался обложкой с изображением надгробной урны на могиле издания и с текстом прощального обращения к читателям: «Редакция „Подснежника”, представляя читателям последнюю тетрадь своего журнала, долгом считает изъявить им чувствительнейшую

614

благодарность за внимание, которого они удостоивали ее труды, а еще более за то снисхождение, с каким они смотрели на недостатки этого журнала и непростительную медленность в выпуске тетрадей. Редакция „Подснежника” льстит себя надеждою, что представленная ныне тетрадь загладит хоть несколько все прежние грехи, и заключая ею свое издание, с удовольствием видит, что цель, с которою был начат этот журнал, вполне достигнута» (вклейка).1 «Лунные ночи» – уже типичный альманах, полностью утративший журнальные черты.

«Подснежник» за 1835 г. объединял главным образом близких родственников и друзей. Большинство произведений в журнале подписано; немногие анонимные, как правило, позволяли угадать имя автора по весьма прозрачным намекам, что составляло одну из форм постоянных шутливых розыгрышей, характерных для отношений внутри майковского кружка. Стихи и прозу для «первой тетради» пишут Евгения Петровна, 14-летний Аполлон, 12-летний Валериан Майковы, со стихами выступил и 9-летний Владимир. Владимир Аполлонович Солоницын, Солик, племянник редактора журнала Владимира Андреевича, также юный автор, «опубликовал» здесь басни и лирические стихотворения. Переводы и шуточные («дьявольские») вальсы и мазурки «присланы» в журнал Константином Аполлоновичем, младшим братом Н. А. Майкова. Это основные сотрудники и последующих выпусков журнала. Немногочисленные стихотворения в «первой тетради» принадлежали другому брату Н. А. Майкова – Леониду Аполлоновичу, и его отцу – Аполлону Александровичу, а также Наталье Александровне Майковой (урожденной Измайловой, дочери известного поэта, баснописца, издателя журнала «Благонамеренный», бывшей замужем за Валерианом Аполлоновичем Майковым; о ней см. также ниже, с. 797). В музыкальных приложениях участвовала и Клеопатра Аполлоновна Майкова. Кроме того, в «Подснежнике» за 1835 г. помещает стихи И. Г. Карелин, малоизвестный поэт, уроженец Оренбурга, постоянный «сотрудник» майковских изданий.2 Из литераторов с именем в первом томе журнала представлены П. П. Ершов, успевший к этому времени опубликовать «Конька-Горбунка» (см. его стихотворение «Сцена в лагере» – № 2),3 и А. П. Крюков. Солоницын-старший, близко знавший Крюкова (по Департаменту внешней торговли, где тот служил с 1827 г.), унаследовал бумаги умершего в 1833 г. поэта и последовательно, из номера в номер, помещал