Евгений Шварц. Хроника жизни - Евгений Биневич

И Евгений Львович понимает, что, скорее всего, при любых других переделках найдутся очередные претензии, из-за которых сценарий будет становиться все хуже и нелепее. И прекращает борьбу за сценарий.

Однако на Шварце ещё сценарий о первоклашках, и 23 января 1947 года он снова пишет С. Кузнецову: «Уважаемый Сергей Алексеевич. Посылаю Вам не новый вариант, а, как Вы сами увидите, совершенно новый сценарий — «Первоклассница». Из первого варианта в него буквально ничего не вошло. У меня впечатление, что на этот раз удалось сделать то, что нужно. Читал я сценарий здесь в Институте усовершенствования учителей. Слушали учителя, профессора, работники Академии Педагогических наук. Все поправки и изменения, предложенные ими, в сценарий внесены.

У меня к Вам, Сергей Алексеевич, три просьбы:

I. Я крайне напуган теми семью вариантами «Водокрута», которые отняли у меня столько сил и времени совершенно напрасно. Поэтому прошу Вас не требовать у меня добавок, дописок, изменений, пока сценарий не утвержден. Я считаю его готовым. Я согласен принять самое близкое участие в рабочем сценарии, когда у меня будет уверенность, что картина реализуется. Но не прежде.

II. Если сценарий будет принят, я очень прошу Вас учесть следующее обстоятельство: слова на обложке «Режиссерская консультация И. Фреза» — поставлены с полным основанием. Мне кажется, что работу эту необходимо оплатить. И. А. Фрез оказал большую творческую помощь. Он ходил по школам, беседовал с людьми, педагогами, собирал нужный мне материал. Он обсуждал со мной каждую строчку сценария. Он добывал необходимую для моей работы специальную литературу. Я предложил ему соавторство, но И. А. Фрез счел это неудобным. А мою совесть серьезно беспокоит то, что его большая плодотворная работа может остаться неоплаченной.

III. Если сценарий Вам подойдет, я очень просил бы в самый ближайший срок перевести мне второй аванс. Я все последнее время занимался только этим сценарием, от чего и обнищал совершенно.

Привет. Е. Шварц».

Судьба «Первоклассницы» была счастливее, чем «Марьи искусницы», и даже «Золушки». Уже 25 февраля состоялся Художественный совет студии, на котором обсуждалась «Первоклассница». Наиболее интересные высказывании о нем членов Совета:

К. Шнейдерман (начальник сценарного отдела студии): «Достоинство этого сценария в том, что это сценарий от жизни, в нем обобщен интересный и правдивый материал, подсмотренный в школе. Тема не так уж незначительна. Тема очень большого социального значения: первая ступень формирования советского человека, первые шаги ребенка, получающего общественные навыки; ребенка, который слит с коллективом, который приобретает черты, отличающие советского человека… Эта вещь не прилизана, не приглажена. Маруся — настоящий, живой ребенок, из которого выйдет хороший советский человек. Образ героини не статичен. Удалось показать становление характера… Но, признавая большие достоинства, нельзя не отметить некоторые недостатки. Необходимо дополнительно ввести некоторые мотивы общественного звучания: о пионерском галстуке, о торжественном обещании. В частности — эпизод с экскурсией в Мавзолей Ленина… В целом же сценарий очень хорош и нужен нам».

А. Роу: «Мы имеем дело с очень правдивой вещью. Это одна из удач Шварца… Литературное произведение это стоит даже на большей высоте, чем многие удачные вещи того же автора. Найдены увлекательные жанровые особенности (книга с главами из жизни)… Необходимо здесь ещё показать очень подробно счастливое детство: песни, танцы, игры. Сделать вещь повеселее. Этот сценарий надо всячески поддерживать и приветствовать. Так можно создать подлинную детскую кинематографию, т. к. только в нашей стране воспитание детей является делом государственной важности».

Л. Луков (художественный руководитель Союздетфильма): «Это настоящий детский сценарий. Эта картина должна помочь педагогам воспитывать молодых людей. Эта картина для детей, рвущихся в школу… Я боюсь выступлений насчет большой драматургии. Какие конфликты могут быть у семилетнего ребенка? Никаких постоянных отношений между детьми такого возраста не может быть. Тут не нужен сквозной сюжет. Но должна быть формула: желание стать пионером, участвовать в параде, увидеть товарища Сталина, — для этого соревнование по учебе, являющееся серьезным стимулом… Не использован интерес детей к товарищу Сталину и к Героям Советского Союза. Не использован каток…».

С. Кузнецов: «…Надо учесть, что сценарий этот очень трудный, и при разработке режиссерского сценария убрать любование детьми и желание сделать картину для взрослых о детях… Надо добавить общественно-политические мотивы, чтобы дети чувствовали, что они связаны и со школой, и с общественностью. Начало должно идти со слов о Ленине и Сталине. Но нужно показать, что детям это не навязывают, что их самих влечет к этому… Финал следует приурочить к окончанию учебного года. Показать переход во второй класс, сделать это торжественно…».

«Постановили: сценарий послать на утверждение в Министерство с просьбой разрешить внести все поправки в режиссерский сценарий».

Перепечатываю все эти стенограммы, как предыдущие, так и последующие, через подступающую к горлу аллергию. Но привожу все эти материалы, чтобы наглядно показать, в какой обстановке приходилось писать, снимать кино, ставить спектакли и даже иногда создавать шедевры. Чтобы дать почувствовать, насколько люди были напуганы и растеряны. Но надеюсь, что все эти требования не были искренними. А произносились лишь для того, чтобы этот словесный блуд был зафиксирован на бумаге и помог прохождению сценария по инстанциям.

Правда, «Первоклассница» шедевром, к сожалению, не стала. Откуда могла появиться у первоклашек мечта стать пионерами, да ещё на семнадцатый день после начала занятий? Еще было бы лучше, если бы они, только родившись, уже мечтали бы вступить в партию. В каком параде они хотели участвовать? В первомайском? На шее у родителя? С какой «общественностью» мог быть связан ребенок? Я учился в ту же пору. У нас пионервожатая появилась, кажется, в пятом классе, когда уже почти все были пионерами. Да и не это было самым главным. Сорок седьмой год. Война ещё продолжалась в судьбах людей. Большинство ребят осталось без отцов. А у матерей была одна забота — прокормить и во что-то одеть своих детей. И тем не менее, кое-что автор должен был учесть, ибо «советским людям» и их детям нужна была сказка, и Шварц её им дал. И сделал это весьма деликатно.

Оказывается, школа, в которую пойдет Маруся Орлова, находится в Сталинском районе, что «сам товарищ Сталин спрашивает: «А сколько сегодня детей пришло в первый класс?»», а «отношение к Героям Советского Союза» выражается в реплике Учительницы, когда она замечала, что одна из первоклашек робеет: «Я давно уже учительница, многие мои ученики теперь совсем взрослые, умные люди… И я всегда вспоминаю, какие они были, когда первый раз пришли в школу. Одна девочка, например, так всего боялась, что задрожала вся, когда зазвонил звонок… А теперь эта девочка стала Героем Советского Союза». А «ленинский урок» проходил накануне очередной «годовщины Октября», и пионервожатая читала девочкам книжку под названием «Рассказы о Ленине», в одном из которых рассказывалось, как Владимир Ильич жил в Разливе и «каждый день посылал письма в Петроград — товарищам Сталину, Дзержинскому, Свердлову…» Не знаю, были ли ещё какие-нибудь книги для детей под названием «Рассказы о Ленине», кроме зощенковской, но, думаю, что Шварц намекал именно на книгу запрещенному существовать Мих. Зощенко. (Вот такая фига в кармане).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});