Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

Никулин вспоминает:

«Я снимался, и меня не было рядом. Пришла телеграмма в Каширу, что с папой плохо. Я, как был в милицейской форме, прыгнул в милицейский мотоцикл и помчался в Москву.

Оказалось, что отец, как всегда опаздывая, бежал смотреть хоккей в Лужниках, поскользнулся и упал спиной на асфальт. Но матч посмотрел, хотя спина болела. А дома лёг и начал задыхаться, сел, вызвали „скорую“, которая забрала его прямо с креслом. Инфаркт.

В палате лежали ещё человек шесть, я волновался: „Ну как, пап?“ Он сказал: „Ничего, мальчик“. Он называл меня „мальчик“. „Болит, правда, спина, но это ничего, врачи подходят, смотрят. Одно раздражает: такие идиоты лежат в палате. Разгадывают кроссворд и простейшее слово из пяти букв не знают. Я прямо волнуюсь, приходится им кричать!“

В больнице я прямо разрывался. Оставаться? Уезжать? На съёмках дорого обходится простой. Отец отпустил: „Езжай, мне уже лучше, только идиоты эти раздражают, сил нет!“

Я уехал. Утром меня снова вызвали. В больницу я попал, когда отца уже увезли в морг. Врач сказал: „У вашего отца был не инфаркт, а инфарктище. Даже если бы мы вытащили его, он был обречён на тяжёлую старость, всё время бы лежал“.

Похоронили отца на Донском. Мать хотела, чтобы отца кремировали. И она там же, на Донском…»

Между тем фильм «Ко мне, Мухтар!» вышел на широкий экран в 1965 году и занял 16-е место в прокате (29,6 млн. зрителей).

В 1964 году исполнилась давняя мечта нашего героя — он купил себе автомобиль, «Волгу»-универсал. Стоит отметить, что приобрести эту машину в те годы частным лицам было невозможно. Единственным исключением были фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Но Никулин к тому времени стал очень популярным артистом, поэтому, когда он написал письмо на имя Председателя Совета Министров СССР А. Косыгина, ему разрешили приобрести такую машину.

Никулин вспоминает: «Машину я ненавидел, ездить было страшно. Жена в технике понимает больше меня. Водить меня учил шофёр с „Мосфильма“. На первой же учебной поездке я наехал точно на лопату дворника, тот покрыл меня матом и стребовал три рубля на водку. При первом самостоятельном выезде меня оштрафовала милиция. Но больше — ни разу».

Вторая половина и конец 60-х годов были самым плодотворным временем в кинематографической карьере Никулина. В те годы вышли самые популярные фильмы, в которых он снимался: «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика» (1965), «Кавказская пленница» (1967), «Бриллиантовая рука» (1969). Что любопытного произошло с нашим героем на съёмках этих картин? Например, в «Кавказской пленнице» он сниматься категорически не хотел. Сценарий ему не понравился, и Гайдаю стоило немалого труда уговорить его изменить своё решение. Наконец он пообещал Никулину, что на съёмках будет много импровизации и от первоначального сценария мало что останется.

А на «Бриллиантовой руке» нашего героя… похоронили. Дело было так. Как помнит читатель, в конце фильма герой Никулина Семён Семёнович Горбунков вываливается из багажника летящего по воздуху автомобиля. Для этой сцены сделали специальный манекен, очень похожий на актёра. И вот однажды уборщица, убиравшаяся на студии, приподняла простыню и увидела этот манекен. И в тот же день в Адлере (там снимали картину летом 68-го) разнёсся слух, что артист Никулин умер. Эти слухи достигли даже Москвы, и нашему герою пришлось срочно звонить в столицу, чтобы успокоить собственную мать.

В 1970 году Никулина наградили Государственной премией РСФСР. Стоит отметить, что не все коллеги актёра восприняли эту награду однозначно. Вот что, например, говорит об этом Е. Моргунов: «Никулин ходил по Комитету кинематографии РСФСР и оформлял документы на получение Государственной премии. Но не было там ни имени Гайдая, ни Вицина, ни Моргунова, ни Бровина, ни одного из членов съёмочной группы. Никулину дали эту премию. Он получил её один. И для меня это… Когда я сказал об этом, Никулин на меня обиделся. Но если человек становится, как говорится, по ту сторону ворот, то для меня уже не существует основы для общения».

В 1971 году Никулин с семьёй наконец-то переехал из коммунальной квартиры в отдельную. Вот как он сам об этом вспоминает:

«До пятидесяти лет я жил в коммуналке. Никуда не писал и ничего не просил потому, что четверть цирковых артистов даже прописки не имели, как сказал легендарный управляющий „Главцирка“ Бардиан: „В цирк советская власть ещё не пришла“. А у нас было целых две комнаты на меня, жену, сына и маму жены, которую у меня язык не поворачивался называть тёщей, только — Марья Петровна. Она, между прочим, получала сто тридцать рублей в архитектурном издательстве, а я — 98, и она нам помогала.

Меня, как цирковую знаменитость, направили в горком партии выбивать кооператив для работников цирка. К человеку по фамилии А.М. Калашников. Он бумаги принял и спросил: „И вы, конечно, тоже в кооперативе этом?“ — „Нет, у меня есть где жить, две комнаты, правда, в коммунальной квартире. Да кооператив я и не потяну“. — „Да что вы мне рассказываете?! Две комнаты! У заслуженного артиста РСФСР?“ — „Ну и что?“

Алексей Максимович Калашников не поверил, в мою коммуналку явилась комиссия и придирчиво проверила каждый квадратный метр. Убедившись, что я не соврал, Калашников предложил мне поселиться в доме, где булочная, на углу Большой Бронной и Малой Бронной. Но тут взбунтовалась моя жена Таня. Почти все другие комнаты нашей коммуналки занимали её родственники, и жене было жалко их бросать. В числе прочих там проживал её дядя — брат репрессированного наркома Карахана. Его не арестовали, но устроиться на работу он никуда не мог и жил тем, что растил на своей даче в Валентиновке клубнику и возил продавать. Я долго убеждал жену переехать, но сдалась она только при условии, чтобы я, раз у меня так хорошо получилось, позаботился о всех остальных. За три года я это задание выполнил».

Следом за квартирой свалилась ещё одна награда — в 1973 году ему присвоили звание народного артиста СССР.

Вообще следует отметить, что руководители страны, кроме Сталина, цирк любили. Например, Н. Хрущёву очень нравилась интермедия «Сценка на лошади» в исполнении Карандаша, Никулина и Шуйдина. Он так смеялся, что едва не выпал из директорской ложи. Л. Брежнев стал более внимателен к цирку после того, как его дочь Галина вышла замуж за артиста цирка Евгения Милаева. После этого звание Героев Социалистического Труда получили сразу трое цирковых артистов: сам Милаев, Румянцев (Карандаш) и Бугримова.

Сам генсек в цирк иногда захаживал. Однажды перед его приходом была дана команда: пока генсек не сядет — свет в зале не выключать. Брежнев пришёл в кабинет директора, и они стали выпивать. Так засиделись, что прозевали начало представления. Пошли в зал, и в тот момент, когда генсек шёл по ступенькам, вдруг выключили свет. И Брежнев с шумом рухнул на пол. Свита тут же бросилась его поднимать, в зале начался шум, и свет вновь врубили. К счастью, всё обошлось. И для генсека, и для рабочего, который выключил рубильник.