Ареал 4–6: Вычеркнутые из жизни. — Государство в государстве. — Умри красиво - Сергей Сергеевич Тармашев

окрестности внимательным взглядом.

– Пока пусто. – Он обернулся к Володиной и уставился на её бедра. – Танюха, на трубе тебя будет издалека видать, но ты не кипеши, вокруг никого. Как до бочки доберёшься, залазь на платформу, там аномалий нет, можно ходить спокойно. Обойди вокруг цистерны, под тобой будет кабанья нора, так что резко не дёргайся, чтобы зверьё не провоцировать. Прямо на платформе увидишь вещмешок солдатский, это и есть нычка. В нём, кроме осколков и «Шестого Чувства», ничего нет, поэтому он кажется пустым, но ты на это не ведись, хватай мешок и возвращайся. Только не трогай мет руками! Иначе тут такой звездоворот начнется, никто живым не уйдёт!

– Да поняла она! – Аня оттеснила его от Татьяны. – Который раз уже талдычишь! Лестницу держи, а не трусы глазами прожигай! Сколько времени до появления Водяного осталось?

– Где-то час. – Сизый посмотрел на солнце и сверился с УИПом. – Опаздываем. Тань, залазь!

Девушка скинула ботинки, собрала косу в шишку на затылке и осторожно пошла вверх по грязным ступеням. Сверху пятиметровая лестница казалась намного выше, чем выглядела снизу, и Татьяна невольно держалась за перекладины ступеней, хотя могла обойтись и без помощи рук. По мере приближения к самому верху стремянка начала немного пошатываться, и сталкеры упёрлись в неё, словно дополнительные опоры. Анна ухватилась за одну из жердей, помогая остальным, задрала голову и подбодрила подругу улыбкой, щурясь от замершего в зените солнца. Добравшись до трубы, Татьяна остановилась, стоя на верхней ступеньке одной ногой и опираясь второй на вентиль, и дождалась, когда дрожание лестницы затихнет. Она медленно выпрямилась и осторожно шагнула на край трубы, сходя с лестничной ступеньки. Труба слегка дрогнула, но в целом оказалась достаточно устойчивой.

Идти по трубе десятисантиметрового диаметра для опытной гимнастки оказалось не столько сложно, сколько непривычно. Лежи эта ржавая железка на земле, Татьяна преодолела бы эти двадцать метров непринуждённым бегом, но на пятиметровой высоте всё выглядело совершенно иначе. Во-первых, при взгляде вниз казалось, что до земли не пять, а все пятьдесят метров, что очень сильно выбивало из колеи, и Татьяна приказала себе не смотреть ниже трубы. Во-вторых, труба немного отзывалась на каждый шаг идущего по ней человека, это вызывало дополнительную нервозность, и девушка решительно потребовала от себя максимальной собранности. «Ты на соревнованиях. Где-нибудь в Европе, на кубке, и на тебя смотрят зрительный зал, соперницы и судейская бригада. Никаких лишних эмоций, ты уже на ковре! Переживать можно до и после выступления, во время исполнения все мысли должны быть слиты с движениями. Всё, вперёд! Если бы только не эти бесконечные покалывания в позвоночнике…»

На середине трубы одна из деревянных подпорок громко хрустнула, и ржавая поверхность дрогнула под ногами, проседая на десяток сантиметров. Татьяна зашаталась и почувствовала, что начинает терять равновесие. Она присела, опираясь руками на трубу, и несколько секунд балансировала на грани падения. Дрожание железа успокоилось, и ей удалось удержаться на узкой поверхности ржавого металла. Осторожно выпрямившись, девушка продолжила движение. Она смогла миновать опасный участок, и по мере приближения к цистерне труба становилась всё более устойчивой. Последние три метра Володина преодолела лёгким бегом и с огромным облегчением ухватилась за обломок железной скобы, приваренной к корпусу бочки. Площадка под цистерной широкой не была, но после трубы ржавая балка толщиной сантиметров в тридцать казалась настоящим благоустроенным тротуаром, и Татьяна, держась за остатки поручней, двинулась в обход донельзя проржавевшей ёмкости. Это хорошо, что тут всё ржавое. Аня объясняла, что там, где появляется аномалия, испорченные материалы начинают восстанавливаться до состояния чуть ли не первозданной новизны. Стало быть, здесь аномалий действительно нет, можно идти спокойно.

Рюкзак оказался на месте, как и обещал Сизый. Татьяна присела, подбирая искомую вещь. На всякий случай она несильно встряхнула вещмешок, убеждаясь, что ошибки нет. Внутри него что-то негромко стукнуло, и девушка принялась распутывать плечевые лямки, привязанные к балке перекрытия. Ей предстоит обратный путь, и лучше всего, чтобы рюкзак в этот момент находился за спиной. Пустой вещмешок не создаст особого дисбаланса или перегруза, а вот руки лучше иметь свободными, так удерживать равновесие легче. Она закинула мешок за спину, затягивая на груди перемычку между лямками, и её взгляд упал вниз, на почти незаметное в отбрасываемой цистерной тени чёрное отверстие норы. Из темноты на неё, не мигая, смотрели два жёлтых глаза, лишённые зрачков. Силуэт крупного зверя, замершего у выхода из норы, смутно угадывался среди теней, но мощный трезубец острых бивней можно было разглядеть достаточно отчётливо. Мутант наблюдал за человеком неподвижно, словно охотник, который оказался не в силах достать добычу прямо сейчас и потому засевший в засаду в ожидании малейшей ошибки своей будущей жертвы.

Татьяна осторожно поднялась и поспешила назад к трубе. Убедившись, что вещмешок надежно закреплён на спине и не стесняет движений, девушка ступила на узкую ржавую поверхность и медленно двинулась в обратный путь. Окружающий мир вновь резко сузился до размеров трубы под ногами, и Володина, привычно заставив себя забыть об эмоциях и бушующем в крови адреналине, сосредоточилась на выполнении упражнения. Главное, не обращать внимания на высоту. Её нет, труба лежит на двух кирпичах, гимнастическое бревно и то в сто раз выше. Надо просто пройти, и всё. Для мастера спорта международного класса это не самая тяжёлая задача. Высоты нет. Татьяна сконцентрировалась настолько, что на какой-то момент перестала ощущать даже болезненное покалывание в позвоночнике, и когда после очередного шага её взгляд упёрся в верхнюю ступеньку стремянки, она не сразу сообразила, что труба осталась позади.

– Танюха, ты чего? – Сизый, щурясь на солнце, пытался разглядеть замершую на пятиметровой высоте девушку. – Слезай оттуда, мы лестницу держим!

Володина сделала шаг, наступая на самый край ржавой трубы, и лёгким движением чётко развернулась на сто восемьдесят градусов, словно меняя направление на гимнастическом помосте. Оказавшись спиной к стремянке, она присела, хватаясь руками за покрытый коррозией вентиль, и переступила на лестничную ступеньку. Путь по лестнице вниз оказался самым простым и самым болезненным отрезком всего предприятия. Позвоночник вновь запылал уколами боли, и ей пришлось опуститься на обломок кирпичной стены в двух шагах от лестницы. Аня сняла с неё рюкзак и бросила его Сизому. Тот развязал тесёмки, заглянул внутрь, довольно заявил, что «всё ништяк», натянул строительные рукавицы и принялся перекладывать содержимое по каким-то коробочкам.

– Ну, ты крута, подруга! – зашептала молодая женщина. – Когда на середине подпорка треснула и труба просела, я думала, ты точно не удержишься! А ты словно по подиуму продефилировала, на носочках, с прогибом! Эти козлы на тебя глаза выпучили так,