«Бог, король и дамы!» - Юлия Белова

В ночь перед уходом из отеля Лошей Александр вновь не спал. Потеряно листал подаренные графом книги, перебирал безделушки, любовался роскошной придворной шпагой — еще одним подарком его сиятельства, рассеянно водил рукой по тканям сшитых для него костюмов. Все это великолепие он оставит здесь. Ему ничего не нужно. И уедет он на своем коне, а не на том чудесном испанском жеребце, что подарил ему граф. Последние дни Александр думал так много, что окончательно запутался и уверился, будто шевалье Жорж-Мишель решил сыграть с ним злую шутку, возможно, узнав, что именно он раздобыл письма Гиза и мадам Маргариты, или просто решив дать еще один урок вернувшемуся ко двору Водемону.

Молодой человек не собирался ждать, пока его сиятельство примется упражнять на нем остроумие, потому что знал — он убьет человека, посмевшего так жестоко посмеялся над его чувствами. Но убивать того, кто научил тебя держать шпагу, было очень дурно. Александр не мог мстить графу де Лош и потому решил уехать далеко-далеко — в армию. Юный шевалье был уверен, что совершит подвиг, возможно, даже погибнет, и тогда его сиятельство поймет, как жесток был и несправедлив! Александр вытер слезы и прижал к груди «Историю жизни императора Карла Пятого» Альфонсо Улло. Очень хотелось взять с собой хоть что-то из подарков графа, но юношеская гордость заставила шевалье подавить это желание.

Для Пьера прошедшие месяцы также были нелегкими, но вовсе не из-за обилия хлопот. С того дня, как шевалье Александр перебрался в отель его сиятельства, на бывшего солдата навалилась пустота, и он раз двадцать говорил себе, что пора потребовать от его милости взять его с собой — в отель Лошей, в Наварру или в любое другое место, куда пожелает господин. К несчастью, визиты пажа в домик на улице Нуайе были редкими и краткими и не давали Пьеру возможности как следует выговориться. На этот раз при появлении шевалье слуга не стал дожидаться подходящего момента, а заговорил сразу, как только господин вошел в прихожую. Губы Александра задрожали:

— Я уезжаю, Пьер, насовсем… На войну…

— И его сиятельство разрешил? — удивился Пьер, но сразу же замолчал, увидев, что господин замотал головой и принялся утирать слезы. Еще через полчаса, когда шевалье успокоился, а слуга выяснил все, что хотел, начались сборы.

По мнению бывшего солдата ни одежда, ни конь, ни оружие господина не годились для длительного похода и уж тем более для войны. Лишь тяжелая длинная шпага, доставшаяся Александру от графа де Буасе, не вызывала нареканий Пьера, зато остальное он посоветовал продать. В кружевах и шелках много не навоюешь, наставлял бывший солдат, а уж из пистолетов его милости только сорок гонять. Но главное, вопрошал Пьер, каким образом его милость собирается попасть на войну? Не солдатом же в самом деле, а офицерские патенты бесплатно не раздают.

При этих словах Александр начинал вздыхать и безнадежно встряхивать тощий кошелек. Денег не было, а зарабатывать их прежним способом шевалье не желал. К счастью, одежду, драгоценности, безделушки и прочие мелочи было легко обменять на золотые, да и лошадка будущего офицера что-то да стоила, не говоря уж о доме со всей его обстановкой. Но странное дело, беззаботная жизнь под покровительством графа де Лош ослабила молодого человека, пробудила в нем неведомые чувства и сомнения. Он с удивлением обнаружил, что сгорает от стыда, вынужденно распродавая имущество, словно какой-то несостоятельный должник. Лишь визит к ювелиру слегка смягчил чувство неловкости шевалье.

Старый Моисей, один из лучших и богатейших ювелиров Парижа как всегда обрадовался визиту господина де Бретея. По мнению старика юный шевалье обладал безупречным вкусом, удивительной для его возраста рассудительностью и редкой для дворянина доброжелательностью, так что беседы с ним доставляли ювелиру неподдельное удовольствие. Но когда золотых дел мастер разложил перед юношей товар, молодой человек лишь покачал головой.

— Я пришел продать драгоценности, — возразил бывший паж и покраснел.

— Чудесно, — согласился старик, — но это не основание не смотреть новые. Взгляните, — Моисей протянул изящный перстень с сапфиром, чтобы юноша мог полюбоваться на глубокую синеву камня. — Возможно, сапфир и не слишком велик, зато его чистота и цвет в точности подходят к вашим глазам. Вы непременно должны примерить…

— Но я не смогу заплатить, — смутился Александр, — я… уезжаю.

— Значит, вы купите его по возвращении, — успокоил молодого человека ювелир. — Я подобрал этот камень специально для вас.

— Но я уезжаю на войну… Может быть, меня убьют…

— Я буду ждать десять лет, — решил старик. — Если вы вернетесь до истечении этого срока — перстень ваш. Если нет, что ж, я выставлю его на продажу. Теперь давайте посмотрим, что вы принесли.

Успокоенный проникновенным голосом ювелира и в не меньшей степени тяжелым кошельком, который тот вручил, Александр смог продолжить сборы. Впрочем, желание шевалье как можно лучше обеспечить отца привело к тому, что на долю юноши пришлось не так уж и много денег. В результате экипировка шевалье была едва достаточной для того, чтобы выглядеть как подобает офицеру, а патент был самым дешевым из всех, что можно было купить. Лишь оружие и конь новоявленного лейтенанта — Пьер выбрал для себя крепкого и резвого мула — были выше всяких похвал, хотя заслуга в этом принадлежала не столько офицеру, сколько солдату, убедившему господина, что оружие и конь не те вещи, на которых стоит экономить.

Теперь у Александра не осталось в Париже ни крыши над головой, ни друзей, ни привязанностей. Хотя нет, был человек, с которым шевалье хотел попрощаться. Капитан де Нанси не поверил собственным глазам, когда увидел шевалье Александра в коже, сукне и высоких сапогах, без единой драгоценности на одежде, без бантов и кружев.

— Что это значит, шевалье? — вопросил барон, откладывая в сторону недавно приобретенные пистолеты. — Куда это вы так странно вырядились?

— Я уезжаю в армию, господин де Нанси.

— Это что — ваша новая шутка? — нахмурился барон.

Александр закусил губу.

— Я не шучу, господин капитан, я действительно отправляюсь в армию. Я офицер, — гордо вскинул голову шевалье де Бретей, — лейтенант пехотного полка…

Нанси слушал молодого человека чуть не открыв рот. В какой-то миг ему захотелось остановить юнца и заявить, что все это глупости и попросту блажь. Однако Нанси не сказал ни слова. Он вообразил, будто понял причину нежданного бегства мальчишки. Должно быть связь шевалье де Бретея с герцогиней де Невер принесла плоды, и теперь паж, опасаясь гнева родственников Анриетты, решил исчезнуть.