Сокровище - Трейси Вульф

бросаемся бежать к краю сцены. Но прежде чем мы успеваем броситься в гущу битвы, прямо перед нами, со вспышкой яркого света, появляется Карга.

– Мне следовало догадаться, что это твоих рук дело! – рычит Кровопускательница, встав между своей сестрой и мной.

– Да, следовало, – соглашается Карга с ехидной улыбкой, от которой у меня стынет кровь. – Теперь, когда мы с тобой больше не связаны, на этой земле нет ни одного безопасного места ни для тебя, ни для твоих подручных. Я выслежу и уничтожу всех до одного, чтобы мои люди могли процветать.

– Тебе насрать на твоих людей, – рычу я, глядя, как наши воины вступают в бой с охотниками. Я вижу, как несколько моих горгулий, вместо того чтобы драться, бегут к порталам, и сначала не могу понять, что они делают. Но тут до меня доходит, что они отправляют в порталы всех тех, кто не является гвардейцем или воином, чтобы обеспечить им безопасность, – это вызывает у меня гордость, несмотря на царящий вокруг хаос.

– Ты используешь этих охотников, чтобы заполучить то, чего хочешь, – продолжаю я. – Ты просто хочешь захватить власть, которой обладают твоя сестра и ее пара.

– Это очень упрощенный взгляд на вопрос, – с усмешкой отвечает она.

– Иногда простой ответ – самый правильный и лучший.

– А иногда это просто основание для уничтожения, – парирует Карга и достает из кармана такой же красный мешочек, какие используют ее охотники.

При виде его моя бабушка сразу же бросается на нее, выбивает мешочек из ее руки и отбрасывает его на другой конец сцены.

Карга свирепо вопит и изо всех сил впечатывает кулак в щеку Кровопускательницы – в ответ она бьет ее ногой в живот и, вскинув руку к небу, вызывает молнию, направленную на сцену.

– Прошло десять тысяч лет, а ты так ничему и не научилась, – говорит Карга, и, несмотря на шум боя, идущего вокруг, ее голос хорошо слышен. – Если ты начнешь с молний, то у тебя не останется оружия на потом.

И, словно в доказательство своих слов, она ловит молнию рукой и направляет ее прямо в отряд горгулий, мчащихся по снегу.

– Ты только облегчаешь мне задачу.

– Думаю, мне есть чем тебе ответить, – с ухмылкой отвечает Кровопускательница, и на этот раз молния уже безо всякого предупреждения поражает Каргу между лопаток.

Она в ярости вопит и, оставив молнии, бросается прямо на мою бабушку. Одновременно воздух наполняется запахом горящей плоти, но это не останавливает ее. Она ударяет Кровопускательницу головой, и они обе слетают со сцены и взлетают в сумеречное небо.

Они летят, две бессмертные богини, сошедшиеся в смертельном бою, а Алистер мчится на поле, чтобы вступить в бой на земле.

– Может, нам стоит присоединиться к ним? – спрашивает Хадсон, который, как и я, смотрит на небо.

Часть меня хочет ответить «да» хотя бы потому, что мне хочется увидеть, как Кровопускательница надерет Карге задницу. Но, похоже, у моей бабушки и так все под контролем, к тому же у нас есть проблемы и поважнее, чем одна злобная богиня.

– Думаю, нам надо помочь остальным, – говорю я, глядя, как три охотника бегут к человековолку, держа наготове желтые мешочки.

Им наперерез мчатся две горгульи, но опаздывают на пару секунд. Когда желтый мешочек ударяет в молодого волка, он вопит от боли и мгновение спустя распадается, превратившись во что-то похожее на странное облако порошкообразного серебра.

Горгульи, занеся мечи, наконец добираются до охотника, убившего человековолка, но тут он достает из-за пазухи лиловый мешочек и кидает его прямо в лицо моего солдата по имени Родриго.

Одну секунду мне кажется, что он не пострадает – на протяжении одной секунды ничего не происходит. Но прежде чем Родриго успевает схватить охотника, его каменное тело просто взрывается и разлетается на куски.

Глава 120

Вон!

От этого зрелища у меня все внутри обрывается, и, хотя одна из моих горгулий, Купер, убивает охотника, это уже не может помочь ни Родриго, ни тому человековолку.

Хадсон тоже видит это, и, прежде чем я успеваю сменить обличье, он переносится на поле и ломает шею охотнику, который уже приготовился бросить зеленый мешочек в одну из фрейлин Имоджен.

Я спрыгиваю со сцены, одновременно схватившись за платиновую нить, чтобы превратиться в горгулью. Но мне здорово мешает это чертово платье. Оно казалось мне прекрасным, когда я надела его внутри Двора Ведьм и Ведьмаков, но сейчас оно мне только мешает. Поэтому я наклоняюсь, мысленно прошу у Имоджен прощения и разрываю его подол надвое, чтобы можно было сражаться.

Ко мне бегут три охотника, и я бью первого из них своим каменным кулаком прямо в скошенный подбородок. Он тут же падает как подкошенный. Вторая охотница достает из кармана лиловый мешочек и пытается бросить его в меня. Хотя я успеваю отбить ее руку, она тут же достает еще один такой же.

Я резко подлетаю, как меня научила на тренировке Артелия несколько месяцев назад, однако охотница вскидывает руку, я готовлюсь ощутить боль – но тут все три охотника превращаются в пыль.

Я оборачиваюсь и вижу Хадсона, глядящего на меня с яростью на лице, а затем разрывающего еще одного охотника надвое голыми руками.

– Грейс! – кричит Мэйси за моей спиной, и, повернувшись, я вижу, что она со всех ног бежит ко мне.

Приблизившись, она машет рукой, и мое платье превращается в снаряжение для битвы – кожаные штаны, футболку и кожаный жилет.

Мне сразу становится легче, и я пускаюсь бежать к Артелии, которая вместе с несколькими другими воинами крошит группу охотников.

На бегу я замечаю Мекая, который сражается спина к спине с Королевой Теней. Их окружает отряд охотников, и я устремляюсь им на помощь, но прежде, чем я успеваю ударом ноги под колено свалить одного из них, из-под земли выскакивает тьма теневых тварей и покрывает все пространство вокруг них.

Крысы, змеи, пауки – Мекай машет рукой, и они облепляют охотников, которые тут же, истошно вопя, падают на землю.

Я бросаю на него восхищенный взгляд и снова бегу к Артелии, а Карга и Кровопускательница продолжают сражаться в небе у меня над головой. Видно, что им обеим досталось, но они не ослабели и все так же наносят друг другу удары кулаками, ногами, коленями и локтями.

Две богини, бьющиеся в смертельной, но вечной схватке на фоне холодных звезд Аляски.

И я решаю, что с меня хватит. Я люблю обыкновенных людей, я почти всю