Дорога в неизвестность - Кирилл Ерохин

ветку легендарных Новороссийских катакомб, что мы всё таки имеем?

- Даже не знаю с чего начать… давай, за мир во всём мире,- я протянул вперёд граненый стакан. Чокнувшись, мы выпили, и Русик собирался налить снова, но я остановил его.- Прежде всего, предлагаю не нажираться. Всё-таки мы без оружия, а опыт, когда мы чуть не поплатились собственными жизнями за подобное поведение, у нас имеется. Сейчас поедим, спустился вдвоём на лифте, поколдуешь в пультовой. Не знаю, что ты там сделал, но нужно будет всё вернуть на исходную… Не хочу проснуться опять от звуков штурма двери. Хоть наш чистокровный славянин и оставил свою хитрую голову на крыше драмтеатра, но шизую я теперь, куда пуще прежнего.

- Это убежище как-то связано с теми, в которых мы были, ну, или с Центром, например?

- Без понятия, но думаю, что да.

- Тогда можешь не переживать – между центром и ВРЗ обвал тоннеля, который никто и никогда разбирать не будет. Центровики сказали мне тогда в первом убежище, что в Лесном порту был выход на поверхность, но судя по всему, они просто не знали, что тоннель идёт дальше. Обвал – своеобразная пробка, защищающая Центр, да и, наверное, всю сеть от затопления. Так что,- Борода откинулся на стуле, обводя нас довольным сытым взглядом и потянувшись опять к спирту,- можете не переживать.

- Можете не переживать,- передразнил я.- А твои, желающие возлияний мозги, не подумали, что завод – не конечная точка этого маршрута? Что могут быть убежища под вокзалом, под элеватором, под бывшим «Шиферником»?

- Ты сейчас гадаешь?

- Я сейчас называю тебе точки выхода на поверхность. Я, конечно же, могу ошибаться, мэр не предоставил мне конкретных сведений по количеству убежищ, но финальная точка этого маршрута – цемзавод.

- Я помню, ты сказал наверху, что про это знаем только мы? Гляди, как расщедрился. Хотя, мы для него тоже немало добра сделали.

- Ты знаешь, Русик, что такого понятия, как доброе дело, нет в принципе. Добро делается бескорыстно, от души. Всё остальное взаимопомощь или взаимовыгода. Вот тебе пару примеров, чтобы ты понял - я сделал так, чтобы Бес остался жив в Лицее, взамен он дал мне координаты и ключ к первому убежищу. Или Центр - мы пробились на ВРЗ, сделали так, что центровики подомнут его под себя, взамен мэр дал точку входа в тоннели, а эти сведения знал только он. Банду нашу он распределит главами по убежищам, и я уверен, что если Сурен выживет, то именно он возглавит Вагоноремонтный. Счастья всем даром.

- Тебя послушать,- Ваня налил в стаканы спирта и, хитро ухмыляясь, поднял стакан,- кругом ложь и лицемерие.

- Нет, лицемерие – это когда ты думаешь, что тебя гладят по спине, а на самом деле об тебя просто вытирают руки. Даже тебя взять в пример - жил ты себе на шиномонтажке и никуда не высовывался. Появились мы, ты предложил пересечь Разлом, но сразу поставил условие: помогу, если возьмёте меня с собой. Какое понятие тебе тогда было ближе? Взаимопомощь или лицемерие?

- Я боялся опять остаться один…

- То есть, ты думал, что мы можем тебя бросить и пошёл с козырей – дал то, что нужно было нам, и получил то, что нужно было тебе. Баш на баш, - я подмигнул Ване, напряжённо выстраивавшему в своей голове логическую цепочку, и, стукнувшись с ним стаканом, выпил содержимое.- Ух, как говорила моя прабабка, у грудях попэкло.

- Если следовать твоей логике,- Русик пристально смотрел мне в глаза,- Игнатьевич тоже получил свою выгоду. Какую?

- Игнатьевич хотел только одного - чтобы город жил. Он делал для этого всё, как до войны, так и после. Он не собирался ничего захватывать, он хотел нас всех объединить. Понимаешь? Ты же и не догадывался, что Вагоноремонтный был в общей сети тоннелей, потому что тогда на китайке, тебе сказали, что выход на поверхность находится в лесном порту. Великая Отечественная война прославила маленький прибрежный город на всю страну, сделав его не просто цементно-зерновым портом. Новороссийск стал ключевой стратегической точкой на карте Союза. Придав ему такое значение, нужно было позаботиться и о безопасности жителей, поэтому на постройку такого колоссального сооружения были брошены лучшие умы. Стройка началась со Станички, трамвайные пути перенесли под землю и провели до площади Ленина. Бес рассказывал нам, когда мы ехали в Центр, что собирались кинуть ветку в Порт, но из-за близости моря, он выпал из списка подземных станций. Только Бес ошибался в том, что на этой стороне нет убежищ, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что промышленную часть города не оставят без внимания. Поэтому не Центр является ключевой точкой, а ВРЗ. Именно на заводе пересекаются «спальная» и «рабочая» ветки, тоннель от которых тянется на Шесхарис. Это решало одновременно две проблемы - удаление подземной линии от прибрежной наземной на безопасное расстояние и, конечно же, полную связь города, тем более, все эти точки были соединены трамвайной линией. На этой стороне города трамваи ходили до 53-его года вроде, а потом их убрали, якобы за ненадобностью, тем более, опыт этой «ненадобности» уже был использован в спальных районах. Я даже представить не могу, как инженеры ухитрились провернуть такую колоссальную стройку под видом восстановления города. В книгах по истории Новороссийска мы этих сведений явно не найдём.

- Всё это хорошо, но есть кое-что, что тебе необходимо знать, - Руслан, налив спирта только себе в стакан, опрокинул его.- Это именно я предложил отправить тебя в обход, я знал, что ты найдёшь не только выход, но и людей. Что-то есть в тебе такое, что на сделанное тобой добро, люди хотят отплатить тем же. Это касается не только людей: марголы. Мы поселились рядом с их гнездом, убивали их, а они убивали нас. На деле же все оказалось куда проще - нужно