Плечом к плечу - Дмитрий Воронин

Борох понимал, что его требование срочно созвать предводителей союзных эскадр было, по меньшей мере, опрометчивым. Не самое подходящее время — приближающийся шторм, предсказать появление которого не смогли самые опытные моряки, мог рассеять корабли так, что понадобятся дни, а то и недели, чтобы снова собрать эскадру воедино. В таких условиях не стоило собирать всех старших офицеров на одном корабле, хоть великолепная имперская галера и способна — по заверениям новоиспеченного капитана — поспорить с любой стихией.

Но что сделано — то сделано. Пока не утихнет ветер, придётся собравшимся вверить свои жизни «Коршуну» и его матросам. Пропитанные салом кожаные манжеты уже закрыли весельные отверстия в бортах, спущен парус, наглухо задраены люки, всё, что можно закрепить — закреплено, всё, что можно — убрано в трюм, рулевой и капитан заняли свои места. И да пребудет с галерой милость Эмнаура… хотя, если судить по погоде, сейчас бог явно занят другими делами.

В каюте Бороха было не протолкнуться. Сам жрец, по такому случаю временно расставшийся с телохранителями, и Дилана — представители Империи. Смутно знакомый Таше рыцарь — кажется, она успела пару раз встретиться с ним, но имени не запомнила — прибыл с индарской эскадры. Тучный кинтариец, назвавшийся Раджилом Тади, посетовал, что в минувшем сражении уважаемый господин Шимар Саарти, капитан «Морской звезды» и командующий предоставленным Кинтарой флотом, по несчастливому стечению обстоятельств покинул сей бренный мир, взвалив все тяготы предстоящей кампании на плечи своего недостойного помощника. Дейн арБавер, второй помощник капитана «Светозарного», единственный из уцелевших во время боя рыцарей Ордена, прибывший на борт «Коршуна» несколько часов назад, мрачно покосился на леди Рейвен и попытался занять место, максимально удаленное от женщины.

Воздух моментально стал тяжёлым и неприятным. От воинов пахло морем и смолой, не слишком свежей солониной и потом. Господин Тади распространял вокруг аромат благовоний, более подходящих какой-нибудь шлюхе из дорогого борделя, тонкие духи Диланы с трудом пробивались сквозь этот липкий, тягучий запах. Кто-то открыл дверь, в каюту ворвался порыв ветра, наполненный сыростью, солёными брызгами — сразу стало легче дышать. Но дверь тут же захлопнулась.

— Что ж, господа… — прошелестел тихий голос Юрая Бороха, — благодарю, что откликнулись на мою просьбу. Нам необходимо обсудить важный вопрос…

— А почему бы не обсудить его как-нибудь потом, когда уляжется шторм? — быть может, арБавер был неплохим моряком, но дипломатом ему не стать никогда, в каждом слове сквозила плохо скрытая неприязнь к жрецу тёмного бога. — Если ваше корыто пойдет ко дну, это поставит на кампании жирный крест.

— Галеры Империи выходят в море и в худшую погоду, — пожал плечами старик, — но обсуждать мореходные качества кораблей лучше с теми, кто в этом разбирается. Хотя ваши слова, помощник… ах, простите, теперь уже капитан арБавер, как раз и коснулись того, что волнует меня в последние дни. А именно — следует ли нам продолжать этот поход, настолько неугодный богам?

— Решение было принято, — буркнул индарец. — Его утвердил сам Комтур Зоран. Если кто-то считает, что шайка пиратов или лёгкий ветерок заставит рыцаря Круга отступить…

Он не стал оканчивать фразу, да этого и не требовалось. Таша бросила на воина слегка насмешливый взгляд — общеизвестно, что в Круг входят лишь лучшие из лучших, и этот, несомненно, некогда был отменным рубакой. Но годы берут своё, молодые вырываются вперед, их мечи не менее остры, но сил и боевого куража больше, а амбиции и вовсе брызжут из щелей доспехов. Для него экспедиция, пожалуй, один из немногих способов ощутить себя не просто уважаемым ветераном, а настоящим героем, каким был когда-то. Этот не свернёт, что бы ни случилось.

К её удивлению, следующим подал голос не арБавер, чего следовало бы ожидать — приказ Метиуса никто, кроме него самого, отменить не в силах — а толстый, увешанный золотыми побрякушками кинтариец.

— Да не сочтёт уважаемый Верховный жрец мои слова непочтительными, — он попытался изобразить поклон, но получился лишь не слишком выраженный кивок, — но интересы Кинтары настоятельно требуют внесения некоторой ясности в положение дел в южных водах. В известной степени, организовать подобный поход силами исключительно нашего флота представляется Совету Граждан не вполне рациональным, в то время как полученное от высокочтимого магистра арГеммита предложение встретило в Совете полную поддержку. Со скорбью признаю, что потери в имевшей место битве весьма велики и, в иное время, свойственная истинным кинтарийцам осторожность могла бы оказать значительное влияние на мысли и поступки…

— Уважаемый господин Тади, — поморщился жрец, — поверьте, нет нужды в этой велеречивости. Думаю, все присутствующие и так поняли, что Кинтара намерена продолжить поход.

— Истинно так, уважаемый, — снова с трудом склонил голову южанин, скорчив недовольную мину.

— Что скажет Орден? — поинтересовался Борох, но тут же усмехнулся. — Впрочем, не думаю, что ответ капитана арБавера или леди Рейвен окажется для меня сюрпризом. Смею заверить, Империя не отказывается от взятых на себя обязательств, однако мне следовало узнать мнение каждого из вас. Теперь хочу представить вам одного интересного человека.

Он чуть заметно шевельнул кистью, и двое его телохранителей в чеканных масках тут же выскочили за дверь. Вернулись они быстро — воздух в каюте не успел толком очиститься. Присутствующие раздались в стороны, насколько это позволяла теснота, и безликие швырнули в центр каюты человека с мешком на голове. Одежда его была изорвана и пропитана кровью, руки связаны за спиной, связаны жестоко — Таша уже видела подобный способ медленной казни, когда перетянутые верёвками руки умирают, распространяя гибельный яд по ещё живому, но уже обречённому телу. Если отрубить несчастному кисти обеих рук — он ещё может выжить.

— Итак, господа, перед вами — известный адмирал Родан.

Рука безликого сорвала мешок с головы пленника.

Выглядел адмирал страшно. Лицо иссечено старыми и свежими шрамами, на месте левого глаза зияет кровавая рана, сквозь глубокий разрез на щеке видны жёлтые зубы. Таша поморщилась, отводя взгляд. Врага надо убить или отпустить, глумиться над изуродованным пленником — как это в духе гуранцев.

— В Кинтаре, — жёлчно заметил господин Тади, — есть освящённая веками традиция, когда преступника, посмевшего покуситься на жизнь свободного человека, помещают в бочку, наполненную змеями. Идеальнейшим образом для этого изысканного наказания подходят каменные гадюки, их укус не смертелен, но вызывает воистину непереносимую боль, которая длится часами. Со временем к преступнику приходит понимание истинных глубин того зла, которое он, поддавшись злобе или жажде наживы, свершил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});