Слова сияния - Брендон Сандерсон

Второе решение могло навлечь на него беду. Он покинул свои покои и вошел в гостиную, где уже обсуждали план действий Далинар, Навани, генерал Хал, Тешав и капитан Каладин. К его разочарованию, Ренарин в униформе Четвертого моста охранял дверь. Он отказался изменить это свое решение, несмотря на то, что Адолин настаивал.

— Нам снова понадобятся мостовики, — сказал Далинар. — Если что-то пойдет не так, нам, возможно, потребуется быстро отступить.

— Я подготовлю к нужному дню Пятый и Двенадцатый мосты, сэр, — ответил Каладин. — Эти две бригады, по-видимому, с ностальгией относятся к своим мостам и с любовью вспоминают о том времени, когда их носили.

— Разве то время не было кровавым кошмаром? — спросила Навани.

— Было, — подтвердил Каладин, — но солдаты — странный народ, ваша светлость. Несчастье их объединяет. Те люди никогда не захотели бы вернуться к прошлому, но в душе они по-прежнему мостовики.

Неподалеку понимающе кивнул генерал Хал, хотя Навани, судя по всему, оказалась сбита с толку.

— Я займу позицию вот здесь, — произнес Далинар, поднимая и показывая карту Разрушенных равнин. — Сначала, пока я жду, мы можем разведать место встречи. Там явно находятся какие-то странные каменные образования.

— Звучит неплохо, — произнесла светледи Тешав.

— Звучит, конечно, неплохо, — проговорил Адолин, присоединяясь к беседе, — но есть одна вещь. Тебя там не будет, отец.

— Адолин, — ответил Далинар со страданием в голосе. — Я знаю, ты думаешь, что это опасно, но...

— Слишком опасно, — уточнил Адолин. — Убийца по-прежнему где-то там, и в последний раз он атаковал нас в тот самый день, когда посланник паршенди прибыл в лагерь. Теперь у нас встреча с врагом снаружи, на Разрушенных равнинах. Отец, ты не можешь пойти туда.

— Я должен, — ответил Далинар. — Адолин, это может означать конец войны. Это может означать ответы — почему они вообще напали на нас. Я не упущу такую возможность.

— Мы не собираемся упускать возможность. Просто сделаем все немного по-другому.

— Как? — спросил Далинар, сузив глаза.

— Ну, во-первых, — объяснил Адолин, — я займу твое место.

— Невозможно. Я не буду рисковать своим сыном, чтобы...

— Отец! — перебил его Адолин. — Это не обсуждается!

Комната погрузилась в тишину. Далинар отвел руку от карты и опустил ее. Адолин сжал челюсти, встретившись взглядом с отцом. Шторма, Далинару Холину было трудно противостоять. Осознавал ли он, какой харизмой обладал, как действовал на окружающих одной только силой ожиданий?

Никто ему не противоречил. Далинар делал то, что хотел. К счастью, в последнее время его мотивы преследовали благородную цель. Но во многих отношениях он по-прежнему оставался тем человеком, каким был двадцать лет назад. Человеком, который завоевал королевство. Он был Терновником и получал все, что хотел.

Но не сегодня.

— Ты слишком важен, — проговорил Адолин, указав на отца. — Не отрицай. Не отрицай, что твои видения жизненно важны. Не отрицай, что, если ты умрешь, Алеткар развалится на части. Не отрицай, что каждый человек в этой комнате менее важен, чем ты.

Далинар сделал глубокий вдох и затем медленно выдохнул.

— Так не должно быть. Королевству необходимо быть достаточно сильным, чтобы пережить потерю одного человека, неважно кого именно.

— Ну, до чего-то подобного еще далеко, — ответил Адолин. — И чтобы прийти к этому, нам нужен ты. А значит, тебе следует позволить нам присматривать за тобой. Прости, отец, но бывают случаи, когда ты должен позволить другим сделать их работу. Ты не можешь решать все проблемы сам.

— Он прав, сэр, — произнес Каладин. — Вам действительно не стоит рисковать собой снаружи, на Разрушенных равнинах. Тем более если есть другой выбор.

— Не вижу никакого другого выбора, — ответил Далинар прохладным тоном.

— О, он есть, — проговорил Адолин. — Но мне понадобится одолжить Доспехи Осколков Ренарина.

* * *

По мнению Адолина, самым странным в его сегодняшнем опыте было не то, что он надел старые отцовские доспехи. Несмотря на внешние стилистические различия, все Доспехи Осколков ощущались одинаково. Броня подстраивалась под Носителя, и через некоторое время после того, как была надета, ничем не отличалась от собственных Доспехов Осколков Адолина.

Также не казалось странным скакать во главе армии, когда над головой развевалось знамя Далинара. Адолин уже шесть недель водил войска в битву самостоятельно.

Нет, самое странное заключалось в том, что он ехал верхом на отцовском коне.

Кавалер был огромным черным ришадиумом, более громоздким и приземистым, чем собственный жеребец Адолина, Чистокровный. Кавалер выглядел боевым конем даже по сравнению с другими ришадиумами. Насколько было известно Адолину, ни один человек, за исключением Далинара, на него не садился. Ришадиумы проявляли разборчивость в этом плане. Потребовалось продолжительное объяснение Далинара, чтобы конь позволил Адолину хотя бы взяться за поводья, не говоря уж о том, чтобы сесть в седло.

В конце концов дело завершилось успехом, но Адолин никогда бы не осмелился отправиться на Кавалере в битву. Он не сомневался, что зверь скинет его на землю и ускачет прочь, чтобы защитить Далинара. Оказалось странно садиться в седло, не принадлежащее Чистокровному. Принц ожидал, что Кавалер будет двигаться иначе, поворачивать голову по-другому. Когда Адолин трепал Чистокровного по шее, прикосновение к гриве коня дарило ему ощущения, которых он не смог бы объяснить. Он и ришадиум были чем-то большим, чем просто всадник и лошадь. Поэтому Адолин осознал, что испытывает странную печаль из-за того, что отправился верхом без Чистокровного.

Глупости. Ему нужно оставаться сосредоточенным. Процессия приближалась к плато, на котором должна была состояться встреча. В его центре виднелась большая каменная насыпь странной формы. Нужное плато Разрушенных равнин располагалось ближе к стороне алети, но гораздо дальше на юг, чем когда-либо доводилось бывать Адолину. Ранние патрули сообщали, что в этой области часто встречались скальные демоны, но здесь ни разу не удалось заметить ни одной куколки. Возможно, своего рода территория для охоты, но не для размножения?

Паршенди пока не появились. Когда разведчики доложили, что на плато опасности не обнаружено, Адолин направил Кавалера по передвижному мосту. Ему было тепло в Доспехах Осколков. Времена года, похоже, наконец-то решили обратиться к весне и, может быть, даже к лету.

Он подъехал к каменной насыпи в центре. Она на самом деле казалась странной. Адолин обогнул ее, отмечая очертания, выветренные кое-где, почти как...

— Это скальный демон, — понял принц.

Он проехал мимо морды — полого каменного образования, сильно напоминающего голову скального демона. Статуя? Нет, выглядит слишком естественно. Скальный демон умер здесь столетия назад, и вместо того, чтобы быть сдутым ветром, медленно покрывался коркой из крэма.

В итоге получилось нечто зловещее. Крэм застыл в форме туши чудовища, пристав к панцирю и похоронив его под собой. Объемистая скала походила на существо из камня, явившееся из древних легенд о Несущих Пустоту.

Адолин поежился и легонько толкнул пятками коня, чтобы тот отошел подальше от каменного трупа, к другой стороне плато. Вскоре он услышал сигналы, которые подавали разведчики. Приближались паршенди. Он собрался с духом и приготовился в случае чего призвать Клинок Осколков. За ним сгруппировались мостовики, десять человек, включая того паршмена. Капитан Каладин остался с Далинаром в военном лагере, просто на всякий случай.

Адолин оказался самым уязвимым. Отчасти он желал, чтобы убийца явился сегодня. Тогда Адолин смог бы испытать себя еще раз. Из всех поединков, в которых он надеялся сразиться в будущем, этот — против человека, убившего его дядю, — мог бы стать наиболее важным, даже важнее, чем тот, в котором он разберется с Садеасом.

Убийца так и не показался, когда группа из двухсот паршенди пересекла ущелье, изящно прыгая и приземляясь на плато, где была назначена встреча. Солдаты Адолина зашевелились, позвякивая броней и опустив копья. Прошли годы с тех пор, как люди и паршенди встречались без кровопролития.

— Ну что ж, — произнес Адолин, не снимая шлема. — Приведите моего писца.

Ее светлость Инадару пронесли в паланкине через ряды солдат. Далинар хотел, чтобы Навани осталась с ним — якобы потому, что ему требовался ее совет, но, вероятно, еще и для того, чтобы уберечь ее.

— Вперед, — сказал Адолин, тронув поводья Кавалера.

Они пересекли плато, только он и ее светлость Инадара, которая спустилась с паланкина, чтобы идти пешком. Она была высохшей пожилой женщиной с седыми, коротко подстриженными для простоты волосами. Адолину доводилось видеть кости, на которых было больше мяса, чем у нее, но женщина обладала острым умом и слыла их самым надежным писцом.