Суббота Воскресенского - Наталья Литтера

носу? И веер раскрыть.

– Я могу это взять в руки? – спросила она, когда служащий перенес предметы реквизита ближе к манекенам.

– Конечно, именно для этого все сюда и доставили, – ответила Надин.

В результате Лиза надела широкополую шляпу, но не смогла найти место, где бы полюбоваться на себя.

– Здесь необходимо зеркало, – тут же отреагировала Надин, а Елена сразу сделала соответствующую пометку в блокноте.

Лиза же щелкнула селфи. Потом она упражнялась с веером, а после все же надела пенсне с простыми стеклами. Как ни странно, пенсне удержалось. Затем Лиза примерила мужской котелок.

В другом зале можно было сесть за стол и попробовать что-то написать перьевой ручкой, макая ее периодически в чернильницу, а в самом конце экспозиции в углу был устроен уголок для фотографий. С одной стороны стояла фанерная пара – барышня и кавалер с отверстиями вместо лиц. С другой тоже фанерная пара – уличный разносчик пирожков и курсистка в строгом платье.

На выставке исторические ценности, которые нельзя трогать, соседствовали с теми вещами, которые трогать можно, и это было очень круто придумано.

Надин осматривала все тщательно, давала указания, куда передвинуть стол для письма, и говорила, что нужно по-быстрому сделать где-то дешевые копии старинных открыток, потому что писать перьевой ручкой на тетрадной бумаге не слишком интересно.

Потом выяснилось, что сувенирную продукцию к выставке (закладки, ручки, блокноты и специально изданный буклет) еще не привезли. Обещают завтра.

Лиза слушала это и удивлялась, как Надин все держит в голове, знает, организовывает, моментально принимает решения. Совсем как папа.

А потом Лиза заглянула в занавешенный темный угол последнего зала и замерла. Там был экран. И на экране танцевала балерина. Анна Павлова. Сейчас этот танец казался очень простым и незамысловатым, но он все равно завораживал. А потом запись балета сменилась на короткое видео с Шаляпиным.

– Надень наушники, – услышала Лиза голос рядом с собой.

Она и не заметила, как сюда вошла Надин.

– Что?

– Видишь наушники в стене? Надень.

У противоположной стены на маленьких полочках лежали три пары наушников. «Шаляпин», «Ахматова», «Плевицкая».

Лиза по очереди переслушала все. Шаляпин пел что-то оперное на итальянском, Ахматова читала… Маяковского, а Плевицкая оказалась исполнительницей романсов.

Лиза, которая никогда всем этим не интересовалась, более того, ей подобная старина казалась скучной и пыльной, вдруг почувствовала, что совершила какое-то свое маленькое открытие. Оказывается, это очень интересно, если вещи не убраны за стекло и за тобой по пятам не ходит строгая смотрительница с указкой.

– Можно я здесь сниму видео? – спросила она Надин.

– Конечно, и фотографии, и видео, не торопись. У меня все равно пока здесь дела. Я должна познакомиться с экскурсоводами.

2

Общение с экскурсоводами много времени не заняло. Общая концепция экскурсий была обговорена заранее, включая интересные факты из жизни рубежа XIX–XX веков, а также историю покупки некоторых экспонатов, просто Надин хотела лично познакомиться с теми, кто будет работать с посетителями выставки. Две девушки, веселые, с отличным чувством юмора и хорошим знанием эпохи, вызвали симпатию. Надин осталась довольна.

Теперь можно было с чистой совестью покинуть выставочный центр. Она пошла искать Лизу и застала ее в последнем зале. Лиза снимала видео. Перед тем как нажать на «стоп», она сказала:

– Это будет очень крутая выставка, девчонки. Если вы в Питере, приходите, не пожалеете.

Надин стояла в стороне, не мешая процессу. Она знала, что видео Лиза поместит на свою страничку. И знала, что это видео увидит Павел.

Тогда, в кофейне, выкатив ему свои обвинения-обиды, Надин очень скоро пожалела, что рассказала ему про дочь. Все-таки Лиза ей доверилась, поделилась практически тайной. С другой стороны, может, Павел по-новому посмотрит на собственного ребенка. Конечно, он сразу же попросил показать ему этот аккаунт. И попросил так, как он это умеет. Негромко: то ли просьба, то ли приказ, но отказать невозможно.

– Только не подписывайся на нее, не пали контору, – единственное, о чем смогла тогда попросить Надин.

– Ты настолько во мне сомневаешься? – легкая ирония в голосе и едва уловимая горечь.

Это был тяжелый разговор. Надин, после того как Павел ушел, работать не могла. Она и думать ни о чем не могла. Сидела еще долго за столом, бесцельно смотрела в окно. Вот он совсем недавно был тут, и вот его нет. Остался только едва уловимый аромат туалетной воды и пустая чашка из-под кофе.

Но Павел все же разрешил дочери поездку в Питер, в то время как сам планировал отправиться на праздники к Артуру Геннадьевичу Галиеву.

Надин знала этого человека по прошлой жизни. Когда-то Артур Геннадьевич активно поддерживал дружеские отношения с бывшим любовником Надин, и пару раз они пересекались. Не на официальных мероприятиях, конечно. На официальные ходят с женами. На недавней кинопремьере Галиев Надин узнал, но не поздоровался. Сделал вид, что не заметил, хотя Надин спиной чувствовала внимательный взгляд Артура Геннадьевича. Она знала, что в его глазах была всего лишь переходящей любовницей. Кем-то чуть повыше рангом, чем шлюха.

Задело это Надин? Очень. Особенно в сочетании с тем, что Галиев собирается плотно сотрудничать со Свешниковым и везде появляется с дочерью.

Да, у Надин было прошлое. Да, когда-то у нее были очень состоятельные любовники, которые помогли начать дело. С первым связь продлилась недолго, со вторым все было гораздо более серьезно. И тем не менее Надин никогда не чувствовала себя продажной женщиной. Потому что она не продавалась. Она просто умела пользоваться своей внешностью и умом, и ей было интересно общаться со своими покровителями. Им с ней тоже. Только жениться они не собирались. Их все устраивало и так.

Да половина пришедших на кинопремьеру жен тоже когда-то были любовницами. Это сейчас у них другой статус, собственное дело и легенда, что всего в своей жизни они достигли «сами».

Надин всегда было смешно, когда, листая очередное интервью, глаз цеплялся за слова какой-нибудь дамы из высшего общества о том, что она «все сама, все сама».

А через пару лет, когда за плечами оказывается бракоразводный процесс, выясняется, что «успешный» дом моды убыточен, шикарная галерея современного искусства – банкрот, хотя дела вроде идут так же. Просто когда-то мужья закрывали финансовые минусы, а теперь перестали. В отличие от многих подобных бизнес-леди, у Надин была прибыль. Она действительно создавала все с нуля, занималась своими начинаниями серьезно, но при этом всегда помнила, что без бывших не смогла бы этого иметь. Стартовый капитал давали они, поэтому тезис «все сама» – не прокатывал. С собой Надин всегда