Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино - Федор Раззаков

Съемки с участием Зои проходили в павильоне № 8 (там была построена декорация «женское общежитие») 27–30 ноября 1978 года. Помимо нашей героини в тех съемках участвовали: Вера Алентова, Ирина Муравьева, Светлана Рязанова, Борис Сморчков, Евгения Ханаева. Кроме этого, Федорова появилась на съемочной площадке 11 декабря, когда в том же павильоне снимался эпизод «квартира Николая». На этом съемки Федоровой в этой картине были завершены. И в съемочной группе актриса объявилась только во второй половине марта 1979 года, чтобы провести сессию озвучивания. В общей сложности за свою работу в фильме Зоя Федорова удостоилась гонорара в сумме 280 рублей. Деньги не самые большие, но дело не в них. Дело в том, что этот фильм станет лидером кинопроката 1980 года (второе место), собрав на своих сеансах 84,4 млн зрителей. Но это еще не все. Фильм удостоится американской премии «Оскар» как лучший иностранный фильм (март 1981 года), а также выйдет на экраны США и Канады, собрав 1,2 млн долларов. Короче, имя Зои Федоровой (несмотря на то, что роль у нее была небольшой) вновь прогремит практически на весь мир и, главное – в США.

Но вернемся на некоторое время назад.

Фильм «Москва слезам не верит» вышел на экраны страны 11 февраля 1980 года. А месяц спустя в прокат был выпущен еще один фильм с участием Зои Федоровой – последний в ее кинобиографии. Речь идет о картине «Утренний обход», снятой опять же на «Мосфильме», но уже режиссером Аидой Манасаровой. Это была драма о докторе Нечаеве (Андрей Мягков), который живет заботами своих пациентов. Нечаев – человек замечательных душевных качеств и высококлассный специалист-кардиолог, но совершенно неприспособленный к жизни в быту и незаметно растерявший самого себя, не сделавший многое из того, о чем мечтал, и не понявший самоотверженную любовь молоденькой студентки Алисы. На своих надеждах и мечтах доктор постепенно ставит крест – они уходят на второй план, вытесняемые работой в больнице.

У Зои Федоровой была небольшая роль пациентки больницы – некоей Егоровой.

Между тем с момента бегства ее дочери в США (июнь 1975 года) Зоя Федорова прожила еще шесть с половиной лет. Чем она занималась в эти годы, помимо съемок в кино? Тем же, чем занималась и ранее: ездила с концертами по стране и скупала дефицитные вещи для последующей их перепродажи. А также участвовала в сделках по скупке и перепродаже бриллиантов, в которых фигурировали люди из элитных кругов – партийные и хозяйственные деятели, дипломаты, артисты и т. д. Причем эти операции стали еще более интенсивными, поскольку у Зои теперь расширились «горизонты» – появилась возможность, пусть нечасто, но выезжать за рубеж. Да, да – несмотря на бегство дочери, ей было разрешено навещать ее в США. Как мы помним, в первый раз она находилась там в апреле-мае 1976 года. Затем съездила туда и в следующем году. Причем вернулась назад не с пустыми руками – привезла на продажу синтетические шубы и другую одежду для продажи в комиссионках. Наконец, в третий раз Зоя отправилась в США летом 1979 года, чтобы опять не только навестить дочь и внука, но и в очередной раз «затовариться». То есть это были и бизнес-поездки.

Кстати, в том же 79-м в США свет увидела книга Виктории Федоровой и Гескела Фрэнкла «Дочь адмирала», где была рассказана история любви Зои Федоровой и Джексона Тейта. Отметим для себя – официальная история. Обратим внимание и на другой факт. Книга вышла в свет сразу после того, как из жизни ушел один из главных героев книги – Джексон Тейт (это случилось 19 июля 1978 года, адмиралу было 79 лет). Случайность ли это – смерть адмирала и выход книги? Вполне вероятно, что и нет. Можно предположить, что многое в книге не понравилось бы покойному, а кое-что он мог бы и вовсе оспорить или опровергнуть. Но уход из жизни лишил его этой возможности.

Тем временем в декабре 1979 года случились всем известные афганские события (ввод ограниченного контингента советских войск в Афганистан), после чего у СССР испортились отношения со многими западными странами, в том числе и с США. Поэтому в 1980 году Федорова к дочери не поехала – то ли наши не выпустили, то ли американцы не впустили. Но в 1981 году ситуация вокруг Афгана несколько улеглась, и поездки советских граждан на Запад возобновились. И в конце года Зоя подала документы в ОВИР, чтобы снова выехать в США и успеть отметить с дочерью и ее семьей свое 72-летие, а попутно – и католическое Рождество. Но ей в праве выезда снова отказали. Тогда Федорова пригрозила пожаловаться «большим людям» (а в подругах у нее, как мы помним, была сама Галина Брежнева). А спустя несколько дней – 11 декабря 1981 года – Зою Федорову убили в ее собственной квартире № 234 (четвертый этаж) в доме 4/2 по Кутузовскому проспекту. События разворачивались следующим образом.

Днем к Федоровой пришла ее подруга Маргарита Набокова. Стала звонить в дверь, но на звонок никто не откликнулся. Хотя внутри квартиры ясно слышались звуки: громко работало радио и с шумом лилась вода в ванной. Подруга ушла, чтобы спустя два часа снова вернуться. Опять позвонила, но результат был тот же – ей никто не открыл. Но зато теперь за дверью стояла мертвая тишина. Тогда Маргарита написала Зое записку, которую оставила в дверях: «Заяц, как тебе не стыдно. Договорились встретиться, а тебя нет».

А вечером к актрисе заявился ее племянник (сын ее сестры Александры) Юрий Михайлович Федоров. Вот его рассказ: «…В тот день я должен был заехать к тетке за шкурками для шапки. Решил предварительно позвонить. Занято, занято. Стал волноваться. Позвонил в охрану. Квартиру на сигнализацию не сдавали. На телефонной станции сказали – трубка не лежит. Часам к семи примчался к ней. В двери записка от ее подруги Маргариты Набоковой. Я привез ключи и инструмент. В дверях было три замка: один открыт, второй открыт, третий – пол-оборота повернул, дверь открылась. Вижу, тетка сидит в гостиной, голова откинута назад, с телефонной трубкой в руке. Левое очко разбито. Три года эта ужасная картина стояла у меня перед глазами. Милиция быстро приехала – человек двадцать…»

Одним из приехавших был начальник угрозыска 123-го отделения милиции Москвы (на его территории и жила Зоя Федорова. – Ф. Р.) Борис Кривошеин, которому сообщил об этом его бывший сокурсник, а тогда – дежурный по МУРу Сергей Бутенин. Б. Кривошеин вспоминает:

«…Входим. Комната обычная. Чуть справа стоит стол прямоугольной формы, относительно большой. Спиной к нам на стуле, скажем так, не труп, а силуэт – тело женщины. Первое, что бросилось в глаза, – под стул натекла лужа крови. Сначала, не трогая ничего, провели внешний осмотр. Самое интересное, что мы все-таки были уже не новички, кое-что видели и кое-что понимали. А здесь мы не могли определить, от чего она умерла. Я взял ее руку, потрогал пульс, пульса нет, но тело было еще теплое. Голова актрисы лежала на столе, по носогубной складке стекала кровь. В вытянутой на столе правой руке жертвы лежала снятая с красного дискового телефона трубка, из которой доносились протяжные гудки. Никакого ранения, которое указывало бы на то, что она умерла насильственной смертью, не было заметно. Первое, что пришло в голову – у пожилой актрисы случилось кровоизлияние в мозг. В замешательстве я начал рыскать взглядом по комнате, чтобы найти какую-то зацепку. Возле ножки журнального столика увидел использованную гильзу. Сомнений в том, что в квартире произошло убийство, не оставалось. Когда же мы наклонили тело, чтобы осмотреть его, из дырки над левой бровью потекла кровь…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});