Анжелика - Анн Голон

— Может, мой муж вам подскажет какой-нибудь ход…

— Будем надеяться, — грустно сказал Дегре.

Глава 43

В своем девственно-белоснежном наряде огромная Бастилия выглядела еще более зловещей и мрачной, чем обычно. От плоских крыш башен к низкому, нависшему небу поднимались серые струйки дыма. Видимо, топили у коменданта и в караульных помещениях, и Анжелика предоставила себе, как в студеных одиночках, скрючившись от холода, лежат на своих сырых соломенных тюфяках «забытые» заключенные.

Анжелика осталась ждать Дегре на улице Сент-Антуан, в одном из кабачков, с хозяином которого и, главным образом, с дочерью хозяина у адвоката, судя по всему, были дружеские отношения.

Сидя у окна, Анжелика могла наблюдать за тем, что происходит на улице, сама оставаясь незамеченной. Она ясно видела стражников ближайшего бастиона, они расхаживали около пушек, грея дыханием руки и притоптывая ногами. Время от времени кто-нибудь из стражников, стоявших наверху, на стене, окликал их, и его голос долго звенел в морозном воздухе.

***

Наконец Анжелика увидела Дегре — он сошел с подъемного моста и направился к кабачку. В предчувствии какой-то беды у нее тревожно заколотилось сердце.

И в походке адвоката, и в выражении его лица было что-то странное. Он выдавил из себя улыбку, потом быстро заговорил, как показалось Анжелике, наигранно-веселым тоном. Он сказал, что ему без большого труда удалось повидаться с графом де Пейраком и комендант даже оставил их на несколько минут вдвоем. Граф дал согласие на то, чтобы Дегре был его защитником.

Правда, вначале он отказывался от адвоката, утверждая, будто, соглашаясь взять защитника, он тем самым как бы соглашается, чтобы его судил королевский суд, а не парламентский, как он того требовал. Он хотел защищаться сам, но после недолгой беседы с Дегре принял помощь, которую тот предложил ему.

— Просто удивительно, что он так быстро уступил, ведь он очень недоверчив, — сказала Анжелика. — Я думала, вам придется выдержать настоящий бой. Уж у него-то всегда найдутся блестящие логические доводы, если он хочет настоять на своем.

Адвокат, словно от сильной мигрени, наморщил лоб и попросил дочь кабатчика принести ему пинту пива.

— Едва граф увидел ваш почерк, он сразу же согласился, — сказал он наконец.

— Он прочел мое письмо? Он был счастлив?

— Я прочел его ему.

— Почему? Он…

Она умолкла, а потом беззвучным голосом спросила:

— Вы хотите сказать, что он не в состоянии был его прочесть? Почему? Он болен? Говорите же! Я имею право знать все!

Не сознавая, что делает, она схватила Дегре за руку, вонзив в нее ногти.

Адвокат подождал, пока отойдет дочь кабатчика, подавшая ему пиво.

— Мужайтесь, — сказал он с самым искренним сочувствием. — Пожалуй, и впрямь вам лучше знать все. Комендант Бастилии не стал от меня скрывать, что графа де Пейрака на допросе подвергли пытке.

Анжелика побелела.

— Что они с ним сделали? Совсем изуродовали его?

— Нет. Но жестокие пытки различными орудиями очень его ослабили, и с тех пор он не встает. Но это еще не самое страшное. Воспользовавшись тем, что комендант вышел, граф рассказал мне о процедуре изгнания беса, которую проводил монах Беше. Граф утверждает, что монах при этом пользовался не штифтом, а длинной иглой. Когда он глубоко вонзал ее в тело, граф от боли невольно вскрикивал, и это производило очень неблагоприятное впечатление на свидетелей. Что же касается одержимой монахини, то он не может утверждать, что узнал ее в полуобморочном состоянии.

— Он мучается? Он впал в отчаяние?

— Нет, он полон мужества, хотя его допрашивали около тридцати раз и он физически очень изнурен.

Слегка поколебавшись, Дегре продолжал:

— Должен вам признаться, что в первую минуту его вид потряс меня. Я не мог представить себе вас его женой. Но потом, после первых же его слов, когда он посмотрел на меня своими блестящими глазами, я понял… Ах да, чуть не забыл. Граф де Пейрак поручил мне передать его сыну Флоримону, что, когда выйдет из тюрьмы, он принесет ему для забавы двух паучков, которых научил танцевать.

— Фу! Надеюсь, Флоримон не притронется к ним! — проговорила Анжелика, делая огромное усилие, чтобы не разрыдаться.

***

— Теперь внесена некоторая ясность, — проговорил отец де Сансе, выслушав рассказ адвоката о том, что ему удалось узнать. — Значит, по вашему мнению, мэтр Дегре, кроме обвинения в так называемых колдовских действиях, основанного на акте, составленном монахом Беше, других обвинений предъявлено не будет?

— Да, в этом я убежден, так как попытки обвинить графа в измене королю признаны необоснованными. За неимением ничего лучшего вернулись к первоначальному обвинению — он колдун, но судить его будет гражданский суд.

— Великолепно. Следовательно, во-первых, надо убедить судей, что в работах, которые вел мой зять на руднике, нет ничего сверхъестественного, а для этого вы должны заручиться показаниями его помощников. Во-вторых, необходимо доказать не правомочность процедуры изгнания беса, на которую собирается опереться обвинение.

— Мы бы этого достигли, если бы судьи, люди очень набожные, могли убедиться, что процедура была проведена не по правилам.

— Мы поможем вам доказать это.

Раймон де Сансе стукнул ладонью по столику, который стоял в приемной, и приблизил к адвокату свое тонкое лицо с матовой кожей. Этот жест и полуприкрытые глаза брата вдруг напомнили Анжелике деда, старого барона Ридуэ де Сансе. Каждый раз, когда она ощущала, что замок Монтелу простирает свою благодетельную тень, чтобы охранить ее семью, над которой нависла угроза, Анжелика испытывала глубокое волнение и на душе у нее становилось теплее.

— Дело в том, господин адвокат, что есть обстоятельство, о котором вы не знаете, — медленно и отчетливо проговорил иезуит твердым голосом, — как не ведают о нем многие представители высшего духовенства Франции, чье религиозное образование, надо признать, зачастую еще более скудно, чем образование какого-нибудь жалкого деревенского кюре. Так вот, знайте же, что во Франции есть только один человек, который имеет право от имени папы Римского определять случаи одержимости и проявлений сатаны. Этот человек — член ордена иезуитов. Благодаря своей аскетической жизни, целиком посвященной углубленным трудам и исследованиям, он получил от его святейшества папы опасную привилегию сталкиваться лицом к лицу с самим Князем Тьмы Я убежден, мэтр Дегре, что вы вызовете большое смятение среди судей, сделав заявление, что церковь признает действительным только тот акт об изгнании беса, на котором стоит подпись преподобного отца Кирше, великого заклинателя Франции.