Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий

есть поговорка: «Плохо нажитое – прахом идет».

– Теперь она не модна, поговорка эта. Теперь другое: «Сумел – украл». Нынче на этих окороту нет.

– Подожди, – сказал Игорь и нажал кнопку.

Переливчато, птичьим голосом запел за дверью звонок.

Потом остановился на секунду и сыграл два такта очень знакомого вальса.

– Все не как у людей, – выругался участковый.

– Кто? – раздался за дверью женский голос.

– Это я, гражданка Барулина, участковый Тимофеев.

– Тебе чего, Сергеич, ночь на дворе.

– Да дело спешное.

– Ну встань у глазка.

Зазвенели, загрохотали запоры, и дверь тяжело распахнулась. На пороге стояла женщина лет тридцати. Типичная торгашка, таких Игорь срисовывал сразу. Безудержно наглая, презирающая всех, кто не жил за такими дверями.

– Ну чего вам?

Корнеев плечом отодвинул ее, вошел в коридор, завешанный зеркалами и покрытый ковровой дорожкой.

– Куда лезешь! Куда на ковры! Обувь снимать надо.

– А я к вам, гражданка Барулина, не в гости пришел. Я из МУРа.

– А по мне хоть из КГБ, я тебя дальше порога не пущу.

Игорь достал удостоверение.

– Ну и что ты мне свою книжку толкаешь под нос? Там что написано – с правом хранения и ношения оружия. Вот ты его носи и храни, а ко мне в дом не лезь.

– Где муж?

– А тебе какое дело?

– Собирайся.

– Куда?

– На Петровку.

– А я там ничего не забыла.

– Там я тебе напомню. Тимофеев, зови людей, сейчас обыск делать будем.

– Не дам.

– Дашь, Барулина, все дашь, да еще в камере попаришься. Последний раз спрашиваю: где муж?

– Да в Дагомысе он со своей прошмандовкой.

– Это с кем?

– С Ленкой.

– Кто она?

– Актриса.

– Вполне пристойно. А теперь слушай меня, Барулина. Если ты соврала, лучше бросай добро и беги из города. Я тебя все равно посажу. На уши встану, весь район подниму, а посажу. Поняла?

– Поняла, – чуть не зарыдала Барулина.

– А за что, знаешь? Не за то, что у тебя серьги и кольца многокаратные. Не за квартиру твою роскошную, не за музыкальный звонок. Это все иметь можно. За то тебя посажу, что ты с мужиком своим это все украла.

– Докажи, – зло выдохнула хозяйка.

– Это тебе придется доказывать, что все это тебе бабушка оставила. Поняла? Живи пока и бойся. Жди.

Игорь вышел, саданув на прощанье железной дверью.

Серый остановил «жигули» у ресторана «Савой». Теперь туда пускали только иностранцев. Так, во всяком случае, было объявлено по телевизору.

А Серый прошел, и швейцары перед ним услужливо двери распахнули. И он попал в этот заграничный оазис из мрака и грязи улицы.

Он шел через роскошные холлы и гостиные, здоровался, как со старыми знакомыми, с портье и служащими. Жал руки друзьям, которых немало толкалось около бара и входа в ресторан.

Но не бар, не ресторан, не дивные диваны и кресла холла привлекали его. Он шел в казино. В зал, где играли в рулетку.

И туда его пустили. Без звука. Хотя стояли у дверей двое крепких ребят в темных форменных костюмах.

Знали здесь Серого и уважали.

А в заветном зале, о котором столько легенд ходит в Москве, все было как там, за бугром.

Крутилась рулетка, ошарашенные иностранцы смотрели на русских «бизнесменов», выигрывавших и проигрывавших тысячи долларов.

И Филин был здесь, он сидел в самом центре у стола и, прищурясь, наблюдал, как сгребал крупье лопаточкой, по– блатному «балеткой», разноцветные жетоны.

Сегодня Филину везло, стопка фишек рядом с ним росла.

Опять крупье подвинул ему кучку фишек.

И сразу же из-за его спины возник молодой человек, услужливо сложивший выигрыш в стопки.

Шикарный был Филин. По-староблатному костюм, пошитый в Риге. Темный с искоркой, рубашка-крахмал, белоснежная, галстук шелковый, от лучшего парижского дома, и шитые на заказ лакированные туфли.

Консервативен был старый вор Черкасов. Одевался по моде пятидесятых. У богатых свои прихоти.

– Делайте ваши ставки! – по-английски крикнул крупье. Филин только собрался поставить пирамидку фишек на красное, как увидел вошедшего Серого.

Увидел и по лицу его понял, что произошло нечто неприятное.

Он встал из-за стола, достал золотой портсигар, вынул сигарету.

Охранник услужливо поднес огонек зажигалки.

– Получи выигрыш, – сквозь зубы скомандовал Филин и пошел к дверям. – Ну? – не поворачиваясь, спросил он у Серого.

– Влипли.

– Как?

– Мент приперся в гараж, прикурить попросил. Леша Разлука его определил.

– Ну.

– Что «ну», кончил он Лешу.

– А машина?

– Бросить пришлось.

– Вы что же, фраера или люди деловые? У Разлуки же волына была.

– Так маслят не было.

– Значит, опять за бабки разборками занимались? Ну! Филин схватил Серого за рукав куртки.

– Я же запретил вам это.

– Так один же раз.

– Где Олег и Степан?

– На хате, ждут.

– Кто навел?

– Не знаю.

– Кто знал о гараже?

– Витька Кол, он у Бори Мясника и гараж покупал.

– Мясник знает?

– Нет, он в Дагомысе.

– Значит, один Кол. Где он?

– А где ему быть?

– Привези его ко мне на дачу.

– Понял.

– Меня отвезите и пойдете вдвоем с Вовой.

* * *

А в кабинет Кафтанова пришло утро. Свежесть летняя кабинет наполнила. Свет ламп стал неестественно желт.

– Ну что мы имеем, орлы-сыщики? – Кафтанов достал из сейфа документы. – Некто убивает австрийца Отто Мауэра, президента СП «Антик». Что по «Антику»?

– Вы меня в три часа из постели подняли, – ворчливо ответил начальник отдела УБХСС подполковник Смирнов.

– Ничего, Смирнов, потом отоспишься. Так что же «Антик»?

– Что касается Мауэра, у него репутация солидного и порядочного бизнесмена. Все финансовые дела его в полном порядке. «Соседи» сообщили, что сомнительных связей он не имел. В общем, положительный капиталист.

– Значит, причина смерти загадочна? – усмехнулся Кафтанов.

– Мы проверили финансовую и производственную деятельность СП, пока у них все нормально. Правда, вице-президент с нашей стороны, Сергей Третьяков, сейчас в Вене.

– А разве это криминал? Кто он такой?

– Мы его знаем неплохо. Крутой парень, раньше проходил по нескольким делам. В основном по торговле автомашинами. С бывшим помощником Гришина крутили дела с «Волгами» и иномарками через УПДК. Но сейчас к нему никаких претензий. Работает честно.

– Красный купец, – вставил реплику Корнеев.

– Что вы имеете в виду, Игорь? – Смирнов повернулся к Корнееву.

– Так называли нэпманов в двадцатых годах, – пояснил Кафтанов. – Странно, очень странно, за что же убили Мауэра? Копайте, Смирнов, не может быть, чтобы случайно все получилось. Теперь об убийстве.

Кафтанов раскрыл папку с документами.

– Давайте пофантазируем. Офицер криминальной полиции из Вены опознает в Сочи наемного убийцу, этот человек из города-курорта исчезает – и тут же убийство Мауэра. Причем профессиональное. Мощный «ягуар» с перегонным номером, по сведениям Брестского