Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

— Завтракать будешь? — обратилась к нему Ви, держа в зубах заколку.

Ренфрю покачал головой.

— Нельсон не прислал брусья для подвала?

— Нет, — ответил Твикенхем, невзирая на знаки, которые ему тайком показывала Ви.

— Передайте Нельсону, что они крайне необходимы. — Ренфрю запахнул одеяло, словно кутаясь от холода. — Я знаю, почему на меня охотятся. Это еще до войны… Когда Гитлер вторгся в Чехословакию, я написал письмо в «Таймс».

Письмо в «Таймс»! Хорошо, что Суэйлса нет.

— Может, пойдешь и приляжешь на чуть-чуть? — Ви поднялась и скрепила локон заколкой. — Ты же просто устал, вот и все. Поэтому и волнуешься. А они там «Таймс» не выписывают.

Она взяла его за руку, и Ренфрю покорно позволил отвести себя в другую комнату. Было слышно, как он говорит: «Я его назвал прохвостом. Там, в письме…» От сильного недосыпания у людей возникают галлюцинации и видения, они слышат голоса и верят в невероятные вещи…

— Он рассказывал, что у него за работа? — спросил я у Твикенхема.

— Кто?

— Джек.

— Нет. Но хочется верить, что делает он ее так же здорово, как ищет людей. — Он оторвался от пишущей машинки и перечитал напечатанное. — Уже пятерых обнаружил, так?

— Смотрите, чтобы Нельсон об этом не узнал. — Ви вернулась и окунула расческу в стакан с водой. — А то украдет его, как Олмвуда. А нам и так людей не хватает — Ренфрю-то совсем ни на что не годится.

Появилась миссис Люси, держа в руках синий фонарь с места происшествия; она отнесла его в кладовую и вернулась к нам с бланком заявки.

— Мистер Твикенхем, позвольте воспользоваться вашей печатной машинкой?

Твикенхем достал из машинки свои листы и уступил место. Миссис Люси стала печатать.

— Я решила запросить брусья в Управлении гражданской обороны, — объяснила она.

— Вы не знаете, где работает Джек?

— На каком-то военном объекте. — Миссис Люси протянула мне заполненный бланк. — Джек, будьте добры, отнесите в управление.

— Днем работа, по ночам — налеты. — Ви соорудила на затылке еще один завиток. — Когда же он спит?

— Не знаю, — проговорил я.

— Лучше бы поберег себя, — сказала Ви. — А то станет, как Ренфрю, «ходячим мертвецом».

Миссис Люси подписала форму, сложила ее пополам и отдала мне. Я отправился в Управление гражданской обороны и провел там полдня, пытаясь найти нужный кабинет.

— У вас неправильная форма, — объяснила мне шестая по счету девушка. — Надо было прислать форму А-114, «Наружные усовершенствования».

— Это не снаружи, — сказал я. — Нашему посту нужно укрепить подвал.

— Брусья для укрепления относятся к «наружным усовершенствованиям», — ответила она и передала мне бланк, который точь-в-точь походил на заполненный. Я ушел.

На обратном пути меня остановил Нельсон. Я думал, что он снова отчитает меня за позорное состояние форменной одежды, но вместо этого он указал на мою каску и потребовал объяснить, почему та не соответствует инструкциям. «Всем членам отрядов ПВО надлежит носить защитный шлем с красной надписью «ПВО» спереди», — процитировал он.

Я снял каску; часть надписи отшелушилась, оставалась только красная буква «В».

— С какого поста? — рявкнул Нельсон.

— Сорок восьмой. Челси, — отрапортовал я и подумал, не ждет ли он, что я отдам ему честь.

— Пост миссис Люси, — проговорил он с отвращением. Я ждал, чего он скажет дальше; наверно, поинтересуется, что я вообще делаю в гражданской обороне. Вместо этого он произнес: — Я слышал про полковника Годалминга. Вашему отряду в последнее время везет с поиском людей.

Отвечать «Да, сэр» было нельзя; «Нет, сэр» навело бы его на подозрения.

— Прошлой ночью нашли троих в андерсоновском убежище, — сказал я. — Один из детей догадался по крыше плоскогубцами колотить.

— Я слышал, что их находит ваш новенький, Сеттл. — Теперь Нельсон говорил дружелюбно, почти весело. Как Гитлер в Мюнхене.

— Сеттл? — недоуменно переспросил я. — Убежище нашла миссис Люси.

* * *

Сюрприз, который готовил Квинси, оказался крестом Виктории.

— Орден, — снова и снова повторял Моррис. — Кто бы мог подумать! Мой Квинси — с орденом. Пятнадцать самолетов подбил.

Крест вручали на особой церемонии в штабе командования; присутствовала сама герцогиня Йоркская. Моррис лично приколол орден сыну.

— Я ведь костюм надел, — рассказывал он нам в сотый раз. — Ну, на случай, если Квинси чего натворил, чтобы произвести хорошее впечатление. И правильно сделал! Что бы подумала герцогиня, если бы я выглядел вот как сейчас?

Мы все выглядели неважно: еще бы, два налета, град зажигательных бомб, Ви на посту наблюдателя. Снова пришлось спасать мясную лавку, а помимо нее — булочную и распятие тринадцатого века.

— Говорила же Джеку: пробило крышу алтаря, — возмущалась Ви, когда мы с ней выносили распятие из церкви. — Твой приятель не нашел бы зажигалку, даже если б она свалилась прямо на него.

— Ты сказала ему, что бомба упала на церковь? — переспросил я, разглядывая деревянное изваяние. Нижняя часть — ноги, прибитые к кресту, — обуглилась, словно Христа не распяли, а казнили на костре.

— Ну да. И даже сказала куда: на алтарь. — Она обернулась и оглядела неф. — Вот же бомба, как войдешь, сразу видно…

— А он что? Так и не нашел?

Ви задумчиво посмотрела на крышу.

— Может, конечно, она застряла между стропил и только потом рухнула вниз. Впрочем, какая разница? Все равно мы ее потушили. Пошли на пост. — Она поежилась. — Холодно тут.

Я тоже замерз. С нас обоих текло: мы только справились с пожаром, как в церковь ворвался отряд вспомогательной пожарной службы и залил все ледяной водой.

— Сам ему приколол, — не унимался Моррис. — А герцогиня Йоркская поцеловала его в обе щеки и назвала гордостью Англии.

Он принес бутылку вина — отпраздновать награду сына; вытащил к столу Ренфрю, завернутого в одеяло; уговорил Твикенхема оставить на время печатную машинку. Питерсби притащил еще стульев, а миссис Люси сходила наверх за хрусталем.

— К сожалению, только восемь, — объявила она, вернувшись с изящными бокалами. Руки миссис Люси покрывала копоть. — Остальное перебили немцы. Кому-то придется пить из зубного стаканчика.

— Спасибо, мне не нужно, — сказал Джек. — Я не пью.

— Как так — не пьешь? — весело откликнулся Моррис. Он снял каску, открыв белую полоску лба на перемазанном сажей лице, — словно специально начернился, собираясь выступать в мюзик-холле. — Тогда хотя бы подними с нами тост за Квинси. Подумать только! Мой мальчик — кавалер ордена!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});