Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Сегодня у меня разболится голова, — сказал Глен. — Не припомню, чтобы я когда-нибудь пьянствовал всю ночь с тех пор, как учился в колледже.

— Этот восход стоит того, чтобы на него посмотреть, — сказал Стью.

— Да, действительно. Красиво. Ты когда-нибудь раньше был в Скалистых горах?

— Нет, — сказал Стью. — Но я рад, что пришлось. — Он поднял фляжку с вином и сделал глоток. — Послушай, социолог, объясни мне, что теперь с нами случится?

— Сформируется новое общество, — медленно сказал Глен. — Какого типа? Пока предсказать невозможно. Здесь теперь почти четыреста человек. Судя по скорости, с которой они прибывают, к первому сентября нас будет уже тысячи полторы. Запиши мое предсказание номер один.

К удивлению Глена, Стью действительно вытащил из заднего кармана джинсов тетрадь и нацарапал то, что сказал Глен.

— Трудно в это поверить, — сказал Стью. — Мы проехали всю страну и встретили не больше ста человек.

— Да, но ведь они все прибывают, не так ли?

— Это верно. Уже сейчас Ральф поддерживает контакт с пятью или шестью группами.

— Ну да. А Матушка Абагейл сидит рядом с ним на радиостанции, но говорить по радио не хочет. Утверждает, что боится электрошока.

— Фрэнни так полюбила ее, — сказал Стью. — Отчасти из-за того, что она все знает о родах, но отчасти просто из-за того… что полюбила. Понимаешь, о чем я?

— Да. Почти все вокруг чувствуют то же самое.

— А сколько людей будет к зиме? — спросил Стью, возвращаясь к прежней теме.

— Около восьми тысяч.

— Что-то не верится.

— Простая арифметика. Предположим, что от гриппа умерло девяносто девять процентов населения этой страны. Но и тогда должно было остаться около двух миллионов. Предположим, десять процентов погибли уже после эпидемии — от болезней, пожаров и тому подобного. Еще десять умрут этой зимой. Не забывай, что у нас в Боулдере есть пока только один ветеринар. Из оставшегося миллиона и шестисот тысяч, надеюсь, миллион окажется у нас.

— Почему ты думаешь, что большинство будет у нас, а не у него?

— По одной очень ненаучной причине, — сказал Глен, ероша волосы. — Мне нравится верить в то, что большинство людей по своей природе добры. А мне кажется, что кто бы там ни группировался на западе, они по-настоящему злы. Но у меня есть одно предчувствие… — Он запнулся.

— Валяй, рассказывай.

— Расскажу, так как я пьян в стельку. Но это останется между нами, хорошо?

— Хорошо.

— Честное слово?

— Честное слово, — сказал Стью.

— Мне кажется, что большинство технических специалистов пойдут с ним, — сказал Глен. — И не спрашивай меня, почему — это только предчувствие. Разве что дело в том, что технари в основном привыкли работать в атмосфере жесткой дисциплины и ясных целей. У него могут оказаться люди, способные запустить ядерные ракеты в Айдахо. У него будут танки, вертолеты, парочка бомбардировщиков Б-52, просто для смеха. Сейчас он, наверное, восстанавливает электричество и коммуникации. Рим строился не в один день, и он знает об этом. У него есть время.

— А что же нам делать?

— Продиктовать тебе список? — ответил Глен с усмешкой.

Стью жестом указал на приготовленную тетрадь.

— Ты шутишь.

— Нет, я не шучу. Ты сам сказал, что нам пора определиться. Я тоже это чувствую. А с каждым днем времени все меньше и меньше. Мы не можем просто сидеть на месте и баловаться с радиостанцией. Однажды утром мы можем увидеть, как этот тип входит в Боулдер во главе вооруженной колонны, сопровождаемый поддержкой с воздуха.

— Завтра его ждать рано, — сказал Глен.

— Это верно. А как насчет следующего мая?

— Возможно, — сказал Глен тихим голосом. — Да, очень возможно.

— А что, ты думаешь, случится с нами?

Глен сделал жест, нажав на воображаемый курок, а потом быстро допил вино.

— Правильно, — сказал Стью. — Так что давай составим план действий. Говори.

Глен закрыл глаза.

— О'кей, — сказал он. — Слушай, Стью. Во-первых, надо воссоздать маленькую Америку. Любыми средствами. Если мы начнем прямо сейчас, мы будем иметь такое правительство, которое захотим. Если мы будем ждать, пока население утроится, у нас могут возникнуть серьезные проблемы. Предположим, через неделю — это будет восемнадцатое августа — мы соберем митинг. Явка обязательна. Еще до этого должен возникнуть Временный Организационный Комитет. Предположим, из семи человек. Ты, я, Андрос, Фрэн, Гарольд Лаудер, может быть, еще парочка. Комитет должен будет составить повестку для митинга восемнадцатого августа. И я могу сказать тебе уже сейчас, какими будут некоторые пункты этой повестки.

— Записываю.

— Во-первых, зачтение и ратификация Декларации Независимости. Во-вторых, зачтение и ратификация Конституции. В-третьих, зачтение и ратификация Билля о правах. Ратификация осуществляется путем всеобщего голосования.

— Господи, Глен, но мы же все американцы…

— Нет, здесь ты ошибаешься, — сказал Глен, открывая глаза. Они выглядели запавшими и покрасневшими. — Мы — горстка оставшихся в живых, лишенных какого бы то ни было правительства. А правительство — это идея, Стью. Я тебе больше скажу, это устоявшийся стереотип, тропинка памяти, протоптанная в нашем сознании. Большинство людей до сих пор верят в республику, которую они считают демократией. Но эта вера сохранится у них ненадолго. Президент умер, Пентагон сдается внаем, в Конгрессе и в Сенате никто больше не ведет дебатов, кроме, разве что, тараканов и термитов. Люди здесь очень скоро проснутся и поймут, что прошлого больше не существует, и они могут создавать общество таким, каким захотят. Мы должны застать их врасплох, прежде чем они не начали действовать.

Он поднял палец.

— Если кто-то встанет на августовском митинге и предложит, чтобы Матушка Абагейл стала во главе, а ты, я и Андрос были назначены ее советниками, эти ребята согласятся без всякого голосования, пребывая в блаженном неведении, что с их одобрения к власти пришла первая в Америке диктатура со времен Хьюи Лонга.

— Что-то не верится. Здесь есть выпускники колледжей, адвокаты, политические активисты…

— Может быть, когда-то они и были ими. Теперь же это всего лишь горстка усталых, запуганных людей, которые не знают, что с ними будет. Если кто-то начнет пищать, то ему придется немедленно заткнутся, когда ты скажешь им, что Матушка Абагейл с советниками берется восстановить подачу электроэнергии за шестьдесят дней. Очень важно с самого начала РАТИФИЦИРОВАТЬ дух старого общества. Вот, что я имел в виду, когда говорил о воссоздании Америки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});