Образование древнерусского государства - Владимир Васильевич Мавродин

выполнить свои обещания.

Русские суда весной 989 г. спускаются вниз по Днепру, выходят в море и, пристав у Херсонеса (в так называемой Карантинной бухте), начинают осаду города. Продолжатель «Истории» Льва Диакона Калойского Михаил Пселл говорит, что «явление кометы и огненные страшные столбы, видимые ночью на северной части неба, предвещали… завоевание Херсона Тавроскифами и взятие Веррои Мисянами»[650]. Яхъя Александрийский и Аль-Мекин датируют это небесное явление 7 и 11 апреля 989 г. Следовательно, взятие Владимиром Корсуня произошло после 7 апреля 989 г. Другое же явление, произошедшее 27 июня того же года, Михаил Пселл считает провозвестником октябрьского землетрясения. Следовательно, Корсунь был взят русскими между апрелем и октябрем, т. е. летом 989 г.

Осада была длительной и упорной.

И ста Володимер об он пол города, дали града стрелище едино, и боряхуся крепко из града, Володимер же объстоя град. Изнемогаху в граде людье, и рек Володимер к гражанам: "Аще ся не вдасте, имам стояти и за 3 лет"[651].

Началась осада. Русские насыпали перед стенами города земляной вал («приспу»), для того чтобы по нему ворваться в город. Корсунцы же «крадуще сыплемую перьсть» и относили к себе в город, ссыпая землю «приспы» «посреде града». Осада затягивалась. Но недаром еще со времен Игоря, а быть может и ранее, русское влияние распространилось на Крым; недаром в следующем XI в. корсуняне убили своего котопана камнями за то, что он отравил русского тмутараканского князя Ростислава; недаром здесь еще в XIII в. остается какое-то русское население и действуют безымянные русские князья[652].

В осажденном Херсонесе нашлись люди, которые оказали помощь Владимиру.

«Житие Владимира особого состава», Плигинский список «Жития» говорят о том, что варяг по имени Ждьберн в записке, прикрепленной к стреле, пущенной в лагерь Владимира, сообщил русскому князю, по какому пути в город доставляются припасы. Владимир велел перекопать дорогу, и Корсунь сдался.

Другой вариант рассказа о взятии Херсонеса сообщает, что стрела была пущена рукой корсунянина Настаса (Анастаса), который указал Владимиру, где находятся водопроводные трубы, снабжающие город водой. Владимир приказал их перекопать, и город сдался.

Следует отдать предпочтение второму варианту, так как перекапывать сухопутную дорогу бессмысленно, тем более что Владимир, очевидно, обложил город со всех сторон, и никакой подвоз был немыслим. Другое дело водопровод. Русские могли не знать, и действительно не знали, каким путем корсунцы получают воду, и прекращение ее подачи действительно могло заставить херсонеситов сдаться Владимиру.

Но в обеих версиях речь идет о разных людях, и гораздо проще представить себе стреляющим в русский лагерь варяга Ждьберна, чем «корсунянина» Анастаса, который выступает позднее на Руси в роли киевского епископа. Не проще ли предположить, что исполнителем был варяг Ждьберн (его имя, близкое к Шихьберну договора с греками, древнесканд. Sigbjöm, Skibiöm, говорит о большей древности этой версии), а инициатором — «корсунянин Настас», будущий киевский епископ, за услугу взятый Владимиром на Русь, обласканный им и игравший большую роль на Руси вплоть до времен Святополка Окаянного.

Корсунь был взят. Владимир посылает гонцов к «Василью и Константину, глаголя аще: "Се град ваю славный взях, слышю же се, яко сестру имата девою, да аще ее не вдаста за мя, створю граду вашему, яко же и сему створих"»[653].

Угроза была реальной. Увидеть под стенами Византии русское войско не входило в расчеты императора. Пришлось выполнять условия договора с Владимиром, сумевшим мечом добиться восстановления своих попранных прав.

В Корсунь прибыла Анна. Отдав Корсунь Василию «за вено… царицы деля», Владимир с Анной, Анастасом и «попы Корсуньски», взяв мощи святых Климента и Фифа, церковные сосуды, иконы, «ида (идолы. — В.М.), медяны две капищи, и 4 кони медяны», возвращаются в Киев.

Приходил конец языческим богам. Рассыпался пантеон богов Владимира. Свергнуты были кумиры Перуна в Киеве и Новгороде. Владимир повелел каменных идолов «исещи; а другия (деревянные. — В.М.) огневи предати». «Посемь же Владимир посла по всему граду, глаголя: "Аще не обрящеться кто заутра на реце, богат ли, убог, или нищь, ли работник, противен мне да будеть"»[654].

Новую веру, как мы видим, вводили силой: «Аще кто не обрящется на реце, будет повинен и противен и имения лишен будет, а сам казнь да примет».

Городской люд крестили, «заганивая в реку их, аки стада», так что «аще кто и не любовию, но и страхом повелевавшею крещахуся»[655].

О том, какой характер носило раннее русское христианство, скажем далее. Сейчас для нас важно отметить, как создавалась на Руси церковная организация, хотя бы для того «малого стада» неофитов, которое приобщилось к христианству во времена Владимира, как распространялась она, а с ней вместе церковный устав и правила, «по градом, и по погостам, где христиане суть»[656]. На Руси учреждаются три епископии: киевская, новгородская и белгородская.

На том месте, где стоял идол Перуна, Владимир строит церковь святого Василия, имя же Василия Владимир по крещении принял, по-видимому, в честь своего шурина, византийского императора, стольником которого он стал. Вслед за тем была воздвигнута каменная церковь Богородицы, так называемая Десятинная церковь. Владимир «поручи ю» Настасу Корсунянину, и попы корсуньскыя пристави служити в ней, вдав ту все, еже бе взял в Корсуни: иконы, и съсуды, и кресты».

Десятинной церкви он дал «от именья своего и от град своих десятую часть» (отсюда и ее название. — В.М.), «и вдасть десятину Настасу Корсуняну»[657].

Анастас и был первым киевским епископом, так же как Иоанн Корсунянин был первым епископом новгородским. Кто был белгородским епископом — неизвестно.

Титмар Мерзебургский величает киевского владыку — т. е. того же Анастаса, связанного со Святополком и польским королем Болеславом, — архиепископом. Не было ли это повышение Анастаса в ранге результатом уступки Киеву со стороны болгарского патриарха, имевшей место после женитьбы Владимира, уже позднее, на болгарке, последней жене Владимира?[658]

Вскоре была заложена церковь Преображения в Василеве, где, по одной из версий легенды, крестился Владимир. Так положено было начало церковной организации на Руси, ставшей верной помощницей княжеской администрации, так же точно как сама церковь стала правой рукой князя.

Владимир дает церкви и первый церковный устав. Нет никаких оснований сомневаться в том, что «Устав Владимира святого о церковных судах» имеет в себе какие-то составные элементы, восходящие ко времени Владимира, хотя сам и является памятником гораздо более поздней поры. Обычно выдвигаемый исследователями тезис о том, что «Устав» Владимира не может быть связан с Владимиром Святославичем, заключает в себе два доказательства его подложности, а именно: «Устав»