Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром - Василий Звягинцев

— Ну и что с этого будет, Беня? — ни к кому не обращаясь, спросил Шульгин.

Корнеев не понял, какого именно Беню имеет в виду Шульгин, но в интонации разобрался правильно.

— Вот. Как раз для нас приготовлено, — он показал на подходящую снизу к площадке гофрированную трубу, похожую на противогазную, но диаметром не меньше двух метров.

Изгибаясь, она уходила к внутренней стене станции и, насколько было видно, с небольшим наклоном спускалась к крыше верхней галереи.

— Пойдем по ней. Снизу нас не увидеть, черных на черном фоне. Высоты никто не боится? — спросил Корнеев, будто забыв, каким образом Шульгин с Левашовым попали на крышу. Впрочем, он мог учитывать, что подъем по стене и ходьба без опоры над пропастью — несколько разные вещи. Левашов промолчал, а Шульгин возмущенно фыркнул.

— Тела Новикова и Берестина должны находиться в одной из тех полусфер, — сказал Айер. Ему, как профессиональному штурману, был доверен индикатор направления, настроенный на фоновые излучения мозга каждого из пленников.

— Языка бы… — мечтательно сказал Шульгин. — Оно вернее, чем ваша техника.

— Снаряжение лучше оставить здесь, — не обратив внимания на его слова, предложил Корнеев. — Кроме бомбы, нам больше ничего не понадобится.

Он был прав. Оставалось всего лишь доставить бомбу вниз, к основанию капсулы, в которой заключены материальные оболочки друзей, и включить взрыватель.

— Ну, раз уж мы пришли к этому разговору, тогда слушайте, — сказал Антон, пригласив их всех в свой рабочий кабинет, или, вернее сказать, центральный пост управления операцией. — Безусловно, вы имеете право обвинять меня сейчас в чем угодно: и в цинизме, и в жестокости по отношению к вам и к вашим товарищам, попавшим в плен… Я вполне вас понимаю. И не обижаюсь. На твой жест тоже… — он вновь слегка улыбнулся Шульгину, и все увидели, что губы у него совершенно целые, будто и не промокал он только что обильно сочащуюся алую кровь.

«Вот регенерация! — с завистью подумал Сашка, — а там ведь не только ссадины на слизистой, там и зубов пара-тройка вылететь должна…»

— Но я, по-моему, все довольно подробно изложил Воронцову. И тогда, при нашей с ним первой встрече, и позже… — продолжал Антон. — И считал, что в общем мы сошлись во мнениях. Видимо, я переоценил свои возможности популяризатора. Или ваша позиция изменилась. Так?

— Не знаю, как вы там с Воронцовым сговаривались, но нас с ребятами ты подставил капитально. Мы тебе что — белые наемники? Или эти, сипаи?

В тот раз Шульгин впервые заявил себя на роль лидера и обозначил расстановку сил, как сам ее понимал. Он, Левашов и девушки, включая Альбу — одна группа, которую он и счел возможным возглавить. Корнеев и Айер — нейтралы, не могущие претендовать на самостоятельную политику, Воронцов, представляющий лишь самого себя, и — Антон.

И манеру поведения он избрал резкую, почти грубую, что тоже произвело впечатление на всех, кроме Левашова.

— В общем, пока мы Андрея с Лешкой оттуда не вытащим, никаких дел у нас с тобой не будет. Уяснил?

— Об этом мы и будем говорить. Разумеется, мы их вернем, как принято говорить — в целости и сохранности. Своих друзей мы в беде не оставляем. Да и о беде здесь говорить вряд ли стоит. Новиков и Берестин сейчас вполне довольны своим положением, вы в этом убедитесь. Такого приключения почти никому из людей пережить не удавалось, можете мне поверить. Я помог им реализовать самые их смелые и невероятные желания…

Продемонстрировав на огромном трехмерном экране встречу Новикова с Берестиным в кремлевском кабинете, Антон продолжал:

— Как я уже говорил Дмитрию, в нашей так называемой «войне» мы избегаем прямых насильственных действий. Скорее напрашивается аналогия с шахматной партией.

— Надо же, мы дураки-дураки, а до того же самого додумались… — подмигнул Шульгин Ирине, намекая на «Гамбит бубновой дамы».

— Шахматы, конечно, не ваши, а многомерные, миллионноклеточные, с тысячами фигур и особыми правилами, но тем не менее… — Вид у Антона стал совсем простецкий, словно у пионерского вожатого из фильмов пятидесятых годов, беседующего с трудными, но в душе положительными подростками. — Случаются иногда и жертвы, но не как правило; несчастный случай на производстве, а не злой умысел. А в данной кампании стратегическая ситуация складывается так… — На экране возникла сложная графическая схема. — Наш противник, как вам известно, существует во вселенной с противоположным темпоральным знаком. Эта ситуация их не устраивает, хотя бы потому, что без специальных, очень сложных ухищрений в наш мир они проникать не могут. А любая автаркия ведет к застою и упадку. Даже если осуществляется в масштабах галактики. Поэтому они приняли решение — очень, кстати, нетривиальное — осуществить инверсию своего времени в достаточно больших масштабах и через созданный, скажем так, шлюз выйти в нормальную, нашу с вами вселенную. По ряду причин такое решение не устраивает нас. Но об этом позже. Вас указанное решение должно устраивать еще меньше, поскольку Земле отводится роль одновременно и «шлюза» и тет-де-пона…

— Предмостного укрепления, — перевел для штатских Воронцов.

— Вот именно, — кивнул Антон. — Вы же, земляне, самостоятельно противостоять столь наглой агрессии не можете. На нынешнем этапе вашего развития. Попытка проинформировать ваши правительства и привлечь их к сотрудничеству с нами может повлечь… Вы лучше меня знаете, что. Поэтому я и решил обойтись контактами на индивидуальном уровне. Тем более, что так странно совпало… — он развел руками. — Случай с Ириной, героические и весьма квалифицированные ваши с товарищами действия… И вдобавок, ваша дружба с Дмитрием… Я бы сказал — невероятное стечение обстоятельств.

— Только ли обстоятельств? — не поверил Корнеев, который весь предыдущий час не вмешивался в разговор.

— Можете мне верить. Просчитав ситуацию, я был поражен не меньше вашего. Как говорится, перед случаем бессильны даже боги. Однако продолжу. Не утомляя вас слишком подробным пересказом всего, что было, подчеркиваю главное. Цель деятельности Ирины и ее коллег состояла в том, чтобы путем малозаметных вмешательств создать на Земле политическую и техническую обстановку, благоприятствующую инверсии.

Он заметил непроизвольный протестующий жест Ирины и остановил ее:

— Я представлю вам все имеющиеся у меня материалы… Потом. Пока послушайте. Вмешательство в ваши внутренние дела Андрея с товарищами после короткого замешательства вселило в авторов и руководителей проекта «Земля» новые, лучезарные надежды. Вместо нудной, кропотливой, может быть, многовековой работы — один блистательный удар. И цель достигнута, война выиграна! А замысел таков. Новиков и Берестин, заняв высшие посты в государстве, должны переиграть вторую мировую войну, одержать в ней настоящую победу, а не ту, что у вас принято называть таковой, в следующие сорок лет превратить СССР в абсолютного экономического, политического и военного гегемона в мире, и вот тогда, не опасаясь больше никаких случайностей, наши аггры выйдут из подполья, заключат с законной властью (возможно, ею окажется подконтрольная Новикову-Сталину ООН) пакт и спокойно приступят к реализации программы инверсии. При таком положении дел наш Галактический союз не будет иметь никаких оснований для протестов…

— Лихо… — протянул Шульгин. На остальных участников беседы информация Антона тоже произвела должное впечатление.

— Но позвольте! — вскочил Айер. — Мы в своем времени ни о чем подобном не знаем. В том числе и о вашем Галактическом союзе. Значит…

— Нет, — понял его мысль Антон. — Пока «значит» только одно: вы, Борис и Альба существуете только и единственно здесь, в двадцатом веке, нет никакого двадцать третьего, нигде нет, и вас тоже там нет, разумеется. То время, в котором вы успели родиться и некоторое время пожить, с точки зрения настоящего момента не более чем иллюзия. Или, если угодно, маловероятная возможность…

— Выходит, мы действительно обречены остаться здесь навсегда? — стараясь оставаться спокойным, спросил Корнеев.

— Тоже не совсем так. Но и эта тема сейчас неактуальна. Всему свое время. Тогда и вернемся к вашей проблеме… Я не хочу быть несправедливым, не нужно представлять дело так, будто Земля станет колонией, а люди превратятся в бесправных рабов. Кое в чем они даже выиграют. Те, которые будут жить в этом новом мире. Но свою историю, свой естественный путь развития вы, безусловно, утратите. И никогда не сможете войти, как равные, в Галактический союз… Ну и вам, всем здесь присутствующим, места в том мире не найдется.

— Вот даже как? А отчего вдруг? Ликвидируют, как врагов режима? — не выдержала теперь уже Наташа.