Восемь - Кэтрин Нэвилл

— Редко встретишь такую красоту за шахматной доской, мадам.

— Но еще реже ее можно встретить под руку с таким старым дегенератом, как Босуэлл, — вмешался мужчина с волосами песочного цвета, обратив к Мирей цепкий взгляд своих темных глаз.

Он тоже склонился в поклоне и поцеловал ей руку, и молодой человек с крючковатым носом подошел к ней поближе, чтобы быть следующим.

— Я не имела удовольствия встречаться с мсье Босуэллом, пока не переступила порог этого дома, — объяснила Мирей. — Я пришла, чтобы посмотреть игру мсье Филидора. Я большая его поклонница.

— Не больше, чем мы! — подхватил первый молодой человек. — Мое имя — Уильям Блейк, а этот молодой жеребец, что бьет копытом за моей спиной, — Уильям Вордсворт. Два Уильяма по цене одного.

— Полон дом писателей, — заметил Филидор. — А значит, полон дом неимущих, ибо эти два Уильяма зарабатывают на жизнь поэзией.

Мирей лихорадочно вспоминала, что ей доводилось слышать об этих двух поэтах. Тот, что моложе, Вордсворт, бывал в якобинском клубе и там познакомился с Давидом и Робеспьером, которые, в свою очередь, оба знали Филидора. Давид Рассказывал ей о них. Она также припомнила, что Блейк, чье имя тоже было известно во Франции, являлся автором произведений весьма мистического толка, некоторые из них были о Французской революции. Ну и совпадение!

— Вы приехали посмотреть на игру вслепую? — говорю меж тем Блейк. — Это столь выдающееся достижение, что Дидро увековечил его в своей «Энциклопедии». Представлению скоро начнется. Тем временем мы, сложив свои скудные средства, можем угостить вас коньяком.

— Лучше просветите меня, — сказала Мирей, решив пойти ва-банк. /

Такой шанс упускать было нельзя: вряд ли ей еще когда-либо доведется встретить этих людей всех вместе и в одной комнате, и без сомнения, они не просто так собрались здесь.

— Знаете ли, я интересуюсь другой шахматной игрой. Возможно, мсье Босуэлл уже догадался об этом. Я знаю, что именно он пытался отыскать на Корсике много лет назад, знаю, что искал Жан Жак Руссо. Мне известно, что мсье Филидор узнал от великого математика Эйлера, когда был в Пруссии, и что вы, мсье Вордсворт, узнали от Давида и Робеспьера.

— Не имеем представления, о чем вы толкуете, — вмешался Босуэлл.

Филидор побледнел и стал оглядываться в поисках стула, чтобы присесть.

— Нет, джентльмены, вы прекрасно знаете, о чем я говорю, — с достоинством заявила Мирей.

Четверо мужчин уставились на нее во все глаза.

— Я говорю о шахматах Монглана, по поводу которых вы собрались здесь сегодня вечером. Вам нет нужды смотреть на меня с таким ужасом. Думаете, я пришла бы сюда, если бы ничего не знала о ваших планах?

— Она ничего не знает, — сказал Босуэлл. — Здесь люди, которые пришли посмотреть представление. Я предлагаю отложить разговор…

Вордсворт налил в стакан воды и дал его Филидору — тот выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.

— Кто вы? — спросил шахматист, глядя на Мирей, как на привидение.

Она заставила себя успокоиться.

— Мое имя Мирей, я приехала из Монглана, — сказала она. — Я знаю, что шахматы Монглана существуют. У меня есть фигуры.

— Вы — воспитанница Давида! — воскликнул Филидор.

— Та, которая исчезла! — подхватил Вордсворт. — Та, которую все ищут!

— Нам надо кое с кем посоветоваться, — спешно вмешался Босуэлл, — прежде чем пойдем дальше…

— Нет времени, — отрезала Мирей. — Если вы расскажете мне то, что знаете, я сообщу вам то, что известно мне. Однако сейчас, а не позже.

— Выгодная сделка, на мой вкус, — ухмыльнулся Блейк, с задумчивым видом меряя комнату шагами. — Признаюсь, у меня есть на эти шахматы собственные виды. Что бы там ни воображали себе ваши сторонники, мой дорогой Босуэлл, я здесь ни при чем. Я узнал о шахматах из совершенно иного источника, мне поведал о них голос в ночи…

— Вы глупец! — закричал Босуэлл, в пьяном остервенении колотя кулаком по столу. — Вы думаете, что привидение вашего братца дало вам право на единоличное владение этими шахматами. Существуют и другие, кто понимает всю их ценность, — те, которые не помешаны на мистицизме.

— Если, по-вашему, мои мотивы слишком чисты, — упрямился Блейк, — вам не следовало приглашать меня присоединиться к вашему заговору этим вечером. — Он с холодной улыбкой повернулся к Мирей и объяснил: — Мой брат Роберт умер несколько лет назад. Роберт был для меня всем на этой земле. Когда его душа покинула бренное тело, она велела мне искать шахматы Монглана, средоточие и источник всей мистической науки с начала времен. Мадемуазель, если вы что-либо знаете относительно этого предмета, я буду рад поделиться с вами тем, что знаю я. И Вордсворт тоже, если я не ошибаюсь.

Босуэлл в ужасе посмотрел на него и заспешил вон из комнаты. Филидор цепким взглядом оглядел Блейка и предостерегающе похлопал его по плечу.

— По крайней мере, это дает мне надежду, — сказал Блейк, — что прах моего брата наконец обретет покой.

Он предложил Мирей сесть на стул у стены и отошел, чтобы принести ей коньяк, Вордсворт помог Филидору устроиться за столом в центре комнаты. Комната быстро заполнялась новыми гостями. Шахин с Шарло на руках сел рядом с Мирей.

— Пьяница вышел из здания, — спокойно сказал он. — Я чую опасность, аль-Калим тоже чувствует. Нам надо немедленно покинуть это место.

— Не сейчас, — сказала Мирей. — Сначала я должна кое-что узнать.

Вернулся Блейк с обещанным коньяком и сел рядом с ней. Когда последние гости занимали свои места, к ним присоединился Вордсворт. Какой-то человек, наверное распорядитель, объяснял правила игры, тогда как Филидор с повязкой на глазах сидел перед шахматной доской. Оба поэта наклонились к Мирей, и Блейк вполголоса повел свой рассказ.

— Это хорошо известная в Англии история, — говорил он. — Она связана со знаменитым французским философом Франсуа Мари Аруэ, известным под именем Вольтер. Однажды вечером, в канун Рождества тысяча семьсот двадцать пятого года — за тридцать лет до моего рождения, — Вольтер сопровождал актрису Адриенн Лекуврер в парижский театр «Комеди Франсез». Во время антракта Вольтера публично оскорбил шевалье де Роан-Шабо, который кричал на все фойе: «Мсье де Вольтер, мсье Аруэ — вы что, не можете выбрать себе имя?» Вольтер за словом в карман не полез: «Мое имя начинается с меня, ваше вами заканчивается». Вскоре после этот шевалье отплатил Вольтеру за резкий ответ — нанял шестерых бродяг, которые жестоко избили поэта. Несмотря на то что дуэли были запрещены, — продолжал Блейк, — поэт отправился в Версаль и открыто потребовал у шевалье сатисфакции. За это его бросили в Бастилию. Когда он находился в камере, ему пришла в голову одна идея. Он обратился к властям с просьбой заменить ему тюремное заключение ссылкой в Англию.