Дневник для Стеллы - Джонатан Свифт

Свифт — мисс Эстер Ваномри

[? ноября 1714]

Завтра мы с вами увидимся, если представится возможность. Прошло ведь не более пяти дней с тех пор, как мы с вами виделись, и я делал бы это вдесятеро чаще, будь это хоть сколько-нибудь удобно, независимо от того, приходит ли ваш Старый Дракон[1182] или нет; мои люди, я полагаю, не знают, как себя с ним вести, и принимают его не иначе, как за какого-то колдуна. Adieu.

Вторник, 10 утра.

Свифт — мисс Эстер Ваномри

[? конец 1714]

Я навещу вас дня через два-три. Поверьте, невозможность видеться с вами чаще до глубины души меня огорчает. Если вы нуждаетесь в совете, поддержке или помощи, я сделаю все, что в моих силах. Охотно встретился бы с вами раньше, когда бы не тысяча разных помех. Я просто не предполагал, что вы испытываете затруднения. Но в таком случае все мое достояние несомненно должно быть истрачено на то, чтобы избавить вас от них. Боюсь, однако, что сегодня я все же не смогу вас повидать, причиной тому дела, связанные с моей должностью. Но прошу вас, не относите это за счет отсутствия приязни или участия, которые я всегда в величайшей степени буду питать к вам.

Мисс Эстер Ваномри — Свифту

Дублин, [? декабря] 1714

Вы не можете (хотя бы отчасти) не сознавать сколь много горестей меня преследует: беспутный брат[1183], вероломные душеприказчики и назойливые кредиторы моей матери — всего этого у меня нет возможности избежать, и я очень подавлена этим бременем, достаточно тяжким, чтобы сломить дух и более сильный, нежели мой, притом лишенный поддержки. Некогда у меня был друг, который время от времени навещал меня и либо одобрял мои действия, либо советовал как мне поступить, и все мои тревоги тотчас рассеивались. И вот теперь, когда мои беды усугубляются тем, что я живу в неприятном месте, среди чуждых мне и непомерно любопытных и лживых людей, чье общество не только не способно развлечь, но напротив служит ужасным наказанием, вы бежите меня и не приводите никаких иных объяснений, кроме того, что нас окружают глупцы и мы должны покоряться обстоятельствам. Я вполне согласна с тем, что мы живем среди таковых, однако не вижу причины жертвовать своим счастьем в угоду их прихотям. Некогда вы почитали за правило поступать так, как находишь справедливым, и не обращать внимания на то, что скажет свет. Почему бы вам не придерживаться этого правила и сейчас? Помилуйте, навещать несчастную молодую женщину и помогать ей советами, что же предосудительного? Ума не приложу. Вы же знаете, стоит вам нахмуриться, и моя жизнь уже невыносима для меня. Сначала вы научили меня чувству собственного достоинства, а теперь бросаете на произвол судьбы. Единственное, о чем я теперь вас прошу — хотя бы притвориться (коль скоро иное для вас невозможно) тем снисходительным другом, каким вы некогда были, пока я не выберусь из моих затруднений, ради моей сестры. Потому что, не будь вовлечена в эти беды Молль, а она, я знаю, еще меньше способна справиться с ними, я бы не унизилась до борьбы с превратностями судьбы, коль скоро не вижу впереди никакого подлинного счастья. Простите меня! Умоляю вас, поверьте, не в моей власти удержаться от жалоб.

Свифт — мисс Эстер Ваномри

[? 27 декабря 1714]

Я получил ваше письмо в субботу вечером, когда у меня были гости, и оно повергло меня в такое замешательство, что я не знал, как и быть. Посылаю вам бумагу, которую вы мне оставили. Нынче утром моя домоправительница сказала мне, что до нее дошли слухи, будто я — в некую особу, и назвала при этом вас, присовокупив еще двадцать подробностей, и в их числе, что молодой мастер[1184] — и я навещали вас, и АЕ[1185] — тоже; и что вы особа необычайно острого ума и прочее. Я всегда страшился сплетен этого гнусного города, о чем не раз говорил вам, и именно по этой самой причине еще задолго до всего предупредил, что во время вашего пребывания в Ирландии буду редко с вами видеться. Прошу вас не тревожиться, если какое-то время я буду посещать вас реже и не буду оставаться с вами наедине. Если представится возможность, я повидаю вас в самом конце недели. Все это житейские условности, которые неизбежны и которым должно подчиняться, и тогда при благоразумном поведении всякие кривотолки постепенно утихнут.

Понедельник, 10 часов утра.

Мисс Эстер Ваномри — Свифту

Дублин, 1714

Что ж, теперь я ясно вижу, сколь большое уважение вы ко мне питаете. Вы просите меня не тревожиться и обещаете видеться со мной настолько часто, насколько это будет для вас возможно. Вам следовало бы лучше сказать — настолько часто, насколько вы сумеете побороть свое нерасположение; или настолько часто, насколько вы будете вспоминать, что я вообще существую на этом свете. Если вы и дальше будете обращаться со мной подобным же образом, то, право, я недолго еще буду доставлять вам беспокойство. Невозможно описать, что я пережила с тех пор, как виделась с вами в последний раз. Пытка была бы для меня намного легче этих ваших убийственных, убийственных слов. По временам меня охватывала решимость умереть, не повидав вас, но, к несчастью для вас, эта решимость быстро меня покидала. Так уж, видно, создан человек: нечто в его природе побуждает нас приискивать себе утешение в сем мире, и я уступаю этому побуждению и потому умоляю вас, приходите ко мне и говорите со мной ласково. Ведь я уверена, что вы никого не обрекли бы на такие страдания, если бы только знали о них. Я пишу вам потому, что не смогу все это высказать при встрече с вами. Ведь стоит мне начать жаловаться, вы впадаете в ярость, и это так ужасно, что я лишаюсь дара речи. О! Если бы у вас сохранилось ко мне хотя бы настолько сочувствия, чтобы эта жалоба могла смягчить вашу душу. Я старалась не сказать вам ничего лишнего, но если бы вы только могли проникнуть в мои мысли, я уверена, они растрогали бы вас. Простите меня и поверьте, у меня нет сил молчать.

Свифт — мисс Эстер Ваномри

[? декабря 1716]

Я обедал с ректором[1186] и объяснил ему, что приехал сюда, так как в шесть часов вечера должен присутствовать при богослужении. Он сказал, что вы у него были и что вас нынче не будет дома и что завтра вы уезжаете в Селлбридж. Я ответил, что, пожалуй, все же попытаюсь зайти к вам. Вы, я полагаю, сказали ему так, чтобы он не вздумал явиться к вам сегодня вечером; если он все-таки явится, вам придется самой выпутываться из этого положения, как уж сумеете, в противном случае он решит, что все это было придумано вами нарочно, чтобы встретиться со мной, а я терпеть не могу подобных хитростей.

После богослужения я вряд ли смогу зайти к вам; я потому и приехал сюда во время обедни, когда все в церкви, будучи уверен, что застану вас дома. Состояние бедняжки Молли глубоко меня огорчает; она в высшей степени достойная девушка, не сомневаюсь, что вы, насколько это возможно, позаботитесь о ней, и надеюсь еще долгие годы быть свидетелем самой искренней дружбы между вами. Я молю всевышнего, чтобы он защитил вас обеих и остаюсь, entierement [весь (франц.).]. — Четыре часа.

Свифт — мисс Эстер Ваномри

12 мая 1719

On vous a trompé en vous disant que je suis party pour trois mois: des affaires assez impertinentes m'ont tiré si tost, et je viens de quitter cette place pour aller voir quelques amis plus loin, purement pour le rétablissement be ma sauté. Croyez-moy s'il у a chose croyable au monde que je pense tout se que pouvez souhaiter de moy, et que tous vos désires seront toujours obéi, comme de commandemens qu'il sera impossible de violer. Je prétends de mettre cette lettre dans une ville de Poste où je passeray. J'iray en peu de tems visiter un Seigneur, mais je ne scay encore le nom de sa Maison ni du pais où il demeure. Je vous comjure de prendre guarde de votre santé. J'espère que vous passerez quelque part de cet été dans votre maison de campagne, et que vous vous promeneray à cheval autant que vous pouvez. Vous aurez vos vers à revoir, quand j'auray mes pensées et mon terns libre, la Muse viendra, Faites mes complimens à la méchante votre compagnone, qui aime les sontes et le Latin. J'espère que vos affaires de chicane sont en un bon train. Je vous fais des complimens sur votre perfection dans la langue Françoise. Il faut vous connoître long temps pour connoître toutes vos perfections; toujours en vous voyant et entendant il en paroissent des nouvelles qui estoient auparavant cachées. II est honteux pour moy de ne savoir que le Gascon, et le patois au près de vous. II n'y a rien à redire dans I'orthographie, la propriété, I'élégance, la douceur et l'esprit, et que je suis sot moy, de vous répondre en même langage; vous qui estes incapable d'aucune sottise si ce n'est l'estime qu'il vous plaist d'avoir pour moy, car il n'y a point de mérite, ni aucune preuve de mon bon goût de trouver en vous tout ce que la Nature a donné à un mortel, je veux dire l'honneur, la vertue, le bon sens, l'esprit, la douceur, l'agrément, et la firmité d'âme, mais en vous cachant commes vous faites, le monde ne vous connoît pas, et vous perdez l'éloge des millions de gens. Depuis que j'avois l'honneur de vous connoître j'ay toujours remarqué que ni en conversation particulière, ni générale aucun mot a échappè de votre bouche, qui pouvoit être mieux exprimé; et je vous jure qu'en faisant souvent la plus sévère Critique, je ne pouvois jamais trouver aucun défaut ni en vos Actions ni en vos parolles. La Coquetrie, l'affectation, la pruderie, sont des imperfections que vous n'avais jamais connu. Et avec tout cela, croyez-vous qu'il est possible de ne vous estimer au-dessus du reste du genre humain. Quelles bestes en juppes sont les plus excellentes de celles que je vois semées dans le monde au près de vous; en les voyant, en les entendant je dis cent fois le jour — ne parle, ne regarde, ne pense, ne fais rien comme ces misérables. Sont-ce du même Sexe — du même espèce de Créatures? Quelle cruauté de faire mépriser autant de gens qui sans songer de vous, seroient assès supportable. — Mais il est terns de vous délasser, et dire adieu avec touts le respecte, la sincérité et l'estime du monde, je suis et seray toujours —