Изгнанники - Михаил Михеев

Однако начали не с вывоза людей – с первой партией ботов на планету ушла десантная группа, охранять периметр зоны посадки. И действие это было совсем не лишним – здесь было слишком много людей, и все хотели жить. Перед Соломиным стоял выбор: кого спасать, и нельзя сказать, что выбор этот был сложным.

Возможности корабля перевозить людей складываются из двух факторов: собственно его внутреннего пространства и мощности системы жизнеобеспечения. Военные корабли имеют систему жизнеобеспечения, спроектированную с большим запасом, плюс аварийные гибернаторы из расчета на весь экипаж. Получалось, что часть спасенных проделает путь с комфортом, в состоянии анабиоза. Остальных придется размещать где попало, точнее, где получится. По всем расчетам, на двух крейсерах можно было относительно комфортно разместить около пятнадцати тысяч человек, или двадцать, но набивая людей как сельдей в бочку и обеспечивая им воздуха только чтоб не задохнуться и воды чтоб не превратиться в мумии.

Итак, десять тысяч человек сядут на русские корабли в любом случае – эти корабли за ними и прилетели. Десять тысяч инженеров и рабочих, плюс какое-то количество членов их семей. Некоторые взяли с собой семьи, а зря, как оказалось, ну да всего не предусмотришь.

После того, как последний русский поднимется на борт корабля, и ни минутой раньше, придет черед местных. Ну, не звери же Соломин и его люди – примут, сколько могут. Правда, при условии, что процесс в недрах планеты не достигнет критического уровня – тогда крейсера будут до последнего вытаскивать своих, и не станут рисковать ими ради непонятно кого.

За состоянием планетарного ядра следят с корабля, следит за ним и местная исследовательская станция. Рядом с ними неотрывно дежурит малый разведбот, прозванный в народе "Бешеной табуреткой" – без установленной на станции аппаратуры невозможно точно определить, когда будет взрыв, а осваивать ее у русских нет времени. Поэтому дежурят индусы – им обещали, что вывезут их и их семьи. Русские держат слово, это известно всем, и персонал не волнуется, делает свою работу, они-то выживут точно. А семьи... Семьи уже вывезли, чтобы не терять потом времени.

Но и всех подряд на борт никто принимать не собирается. Сначала – дети, как можно больше детей. С ними много проблем, но они занимают меньше места, им надо меньше воздуха и воды. Потом – женщины, причем молодые, чтобы ухаживали за детьми. Ну и плюс – у них детородный возраст, что выгодно с точки зрения выживаемости человечества, как вида. Никаких эмоций – один голый расчет. Ну а потом... Да не будет никакого потом, чего уж себя-то обманывать. Даже детей не факт, что удастся вытащить всех, что собрались сейчас в районе космодрома. Время, время и еще раз время, оно важнее даже, чем все прочие ограничения, вместе взятые.

А хуже всего то, что местные не понимают простой истины: их номер – десятый. Да, они хотят жить, и они лезут на охраняемый периметр, не понимая, что никто не станет ради них бросать своих. И десантники стреляют, вначале поверх голов, но когда это перестает помогать, звучат выстрелы на поражение. Толпа откатывается, давя друг друга, бурлит, но лежащие на бетонных плитах обожженные трупы пока что сдерживают ее порыв. Ведь взрыв планеты – это еще нечто абстрактное, он произойдет еще не сейчас, через несколько дней, а безликие, закованные в матовую боевую броню десантники с бластерами наперевес – вот они. И они уже стреляют.

Тем временем на космодроме идет погрузка на боты. Именно погрузка – посадкой это назвать нельзя. Паники нет, нет и беспорядков, все четко организовано – уж что-что, а спасательные операции проводить русские за свою историю научились. Однако людей, загоняя в боты, буквально трамбуют. Из ботов еще на кораблях сняли все лишнее, включая сидения – так больше влезет людей. Машины взлетают с бешеной перегрузкой, и что чувствуют пассажиры страшно даже представить, ну да лучше грязный гюйс на шее, чем красивый флаг на гробе. Все это понимают и не пытаются роптать. Можно потерпеть, не так это и долго.

На борту их уже ждут – быстро, быстро, вывести людей из бота и увести с посадочной палубы, пока не прибыла следующая машина. А потом самое сложное – всю эту ораву надо как-то разместить на неприспособленном для этого корабле. Максимум, который может принять "Эскалибур" сверх экипажа – две тысячи человек, да и то эта возможность предусмотрена на случай, если придется зачем-то перевозить группу неприхотливых десантников. Возможности "Альбатроса" еще скромнее, но и он принимает людей, на его палубах работа кипит ничуть не меньше, чем на флагмане.

Приходится потесниться – людей размещают в каютах экипажа, в помещениях для десантников, в кают-компании и на гауптвахте... Единственные места, где не селят – это медотсек и помещения, откуда идет управление кораблем. Рубки, мостик, посты управления огнем, машинное отделение – там гражданским делать нечего, это уже вопрос выживания всего корабля, все же прочие помещения стремительно заполняются народом.

И этим людям еще повезло, их селят в более-менее человеческих условиях. Лучшее – своим! А вот индусов придется размещать в трюмах – а где еще? Боевой корабль – не лайнер, особых удобств не предусмотрено.

Между тем на планете десантники справлялись уже с трудом, выстрелы гремели почти непрерывно. Похоже, местные окончательно уверились, что русские, забрав своих, немедленно покинут планету, и это их никак не устраивало. Десантники вели огонь на поражение, в ответ тоже зазвучали выстрелы – кто-то пришел с оружием, надеясь, очевидно, силой добыть себе место на корабле. Однако причинить вред хорошо защищенным десантникам им не удалось, и волна нападающих отхлынула, как прибой от утеса. Не хватило им духу, не хватило, а ведь был шанс завалить немногочисленных десантников трупами, смять числом и прорваться. Но – не смогли, и эвакуация, не прерывавшаяся ни на минуту, продолжилась в нормальном ритме.

Но вот последний русский вывезен, пришел черед местных. И вот тут начался самый настоящий бардак. Русские не боялись – их страх прошел, как только прибыли корабли. Они знали, что их спасут. Местные же готовы были вцепиться друг другу в глотки за место в боте, воистину, страх лишает разума. Но русские смогли навести порядок и сейчас. Развернулись огневые башни стоящих на космодроме ботов – и первые ряды толпы исчезли в пламени. Они состояли почти сплошь из мужчин, здоровых, сильных мужчин, которые, оттеснив более слабых сородичей, пытались первыми попасть на борт. Они попали первыми. В лучший из миров.

Это жестоко – но это необходимо, нет ничего страшнее толпы. И ошарашенная громом и вспышками толпа остановилась, мгновенно придя в себя. А дальше вновь пошла в ход жестокая необходимость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});