Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента - Федор Раззаков

«События того Октября – не политические, политика в них была как оболочка, почти как шелуха. Идеологические служки стараются принизить те события: „Это был путч! Это была разборка между сторонниками Ельцина и Хасбулатова!“ Подлое дело – оболгать мертвых, прекрасно зная, что для защитников Дома Советов и Хасбулатов, и Руцкой были ноль. Такой же ноль, как и сейчас. Конечно, говорили и о них, и о Ельцине, и о Конституции – чтобы как-то прикрыть обыденными словами то невыражаемое, что туда их привело и соединило.

Поэтому те события важны для каждого русского, какую бы позицию в политике он сегодня ни занимал. Это был выброс духовной, а не материальной силы – неожиданный и никем не организованный отклик на зов совести. То, что таких людей, какие откликнулись на этот зов с риском для жизни, ради уже почти задушенных, еле мерцающих идеалов, было множество, – вещь удивительная. Ею каждый русский и каждый советский может гордиться. Даже тот, повторяю, кто с этими идеалами и с правдой тех людей не согласен…»

К 1 октября, казалось, конфликт стал разряжаться. Сергей Филатов, Олег Сосковец, Юрий Лужков – с президентской стороны, Рамазан Абдулатипов и Вениамин Соколов – со стороны Верховного Совета подписали ночью в здании гостиницы «Мир» Протокол № 1. К утру 1 октября к зданию Дома Советов подключили часть коммуникаций. Однако на утреннем заседании съезд аннулировал достигнутые договоренности. Новые переговоры в Свято-Даниловом монастыре ни к чему не привели.

В те дни отдельные деятели творческой интеллигенции (Сергей Бондарчук, Георгий Свиридов и др.) обратились к Ельцину, «уповая на чувство Бога и Родины», чтобы он не допустил кровопролития. Но эти призывы уже не могли изменить ситуацию: Ельцин и K° не для того пришли к власти, чтобы «уповать на Бога и Родину». Первого в их душах никогда и раньше не было, а ко второму понятию они относились как оккупанты: Россия в их представлениях должна была стать сырьевым придатком: как для них лично, так и для Запада. Вот почему вся либеральная фронда из числа западников (Окуджава, Ростропович и др.) была на стороне Ельцина и требовала от него решительных действий.

А ситуация продолжала накаляться. 2 октября «анпиловцы» перегородили баррикадами Садовое кольцо у Смоленской площади. Вскоре произошло их столкновение с ОМОНом, в результате чего пролилась кровь. Во многих местах Москвы начались стычки с милицией. Все столкновения носили ожесточенный характер (одни использовали арматуру и бутылки с зажигательной смесью, другие – дубинки и пластиковые пули).

3 октября сторонники Верховного Совета прорвали заслоны милиции у Крымского моста и направились к площади Свободной России. ОМОН, стоявший вокруг Белого дома, покинул охраняемую им территорию. Александр Руцкой призвал к штурму мэрии и телецентра «Останкино». В четвертом часу сторонники Верховного Совета взяли нижние этажи гостиницы «Мир» и мэрии. Борис Ельцин на вертолете вернулся из загородной резиденции в Кремль, где тут же своим указом освободил Руцкого от исполнения обязанностей вице-президента. В Москве было введено чрезвычайное положение. Вечером начался штурм телецентра. В результате него погибло около сотни человек. У Моссовета всю ночь продолжался митинг сторонников президента. В Москву тем временем были введены Тульская и Рязанская воздушно-десантные дивизии.

И вновь послушаем рассказ С. Кара-Мурзы: «Вспомните, как началось: в огромном здании Дома Советов, полном людей, отключили свет, отопление и водопровод. А был уже снег на дворе. И этой низости аплодировала интеллигенция – поэты, музыканты. Потом, когда полностью блокировали Дом Советов и в его дворе осталось около семи тысяч граждан, к нему подогнали желтый БТР с мощными динамиками, чтобы день и ночь оглушать людей похабными песнями. Получайте, идеалисты! Это люди Волкогонова постарались, „политработники“. Но не о Волкогонове разговор. Он был подлец по долгу службы, к тому же неплохо оплачиваемой. Удивляет „бескорыстная“ низость московской культурной элиты.

Президиум Российской академии наук публично одобрил действия Ельцина. Браво, господа!..

А те меломаны, которые потекли на концерт на Красной площади 3 октября, загодя отмечающий окончательную победу «демократии»? Ведь знали, что совсем рядом – сгусток горя и гнева сограждан. Ну ладно Ростропович (недаром он Мстислав) – а зачем было участвовать в этом балагане простому учителю, врачу, инженеру? Ведь их друзья по работе в это время около Дома Советов буквально готовились к смерти. Она маячила весь день, а после «Останкина», вечером, все стало абсолютно ясно. И те, кто ушел ночью домой (как и я), и те, кто остался, понимали, что произойдет на рассвете. Ведь уже и толпы мародеров начали подтягиваться к Дому Советов, пока метро не закрылось. Их Гайдар пригласил по телевидению – вспомните это, голосующие за СПС. И вспомните истерику Немцова: «Давите их! Давите, Виктор Степанович! (Черномырдин. – Ф.Р.)…»

4 октября в 7 часов утра начался обстрел Белого дома из БТР. В 9 часов утра Борис Ельцин выступил по телевидению с обращением. А в 5 часов вечера войска и спецподразделения вошли в Дом Советов. При штурме погибло 20 военнослужащих и милиционеров. Внутри Дома Советов, по официальным данным, было обнаружено не менее 40 трупов.

Всю ночь в Москве продолжалась снайперская война. В целом, по официальным данным, за время октябрьских событий погибло 146 человек, около тысячи получили ранения и травмы. В тот же день были арестованы Александр Руцкой, Руслан Хасбулатов, Альберт Макашов, Виктор Баранников, Андрей Дунаев.

И вновь приведу слова С. Кара-Мурзы: «Стараясь придать тем событиям образ мелкой стычки сходных политических шаек, нынешние идеологи хотят вытравить из обихода понятия чести и совести, гордости и самоотверженности. Все это, мол, не для русских. В Чили президент Сальвадор Альенде остался во дворце и погиб, не сдался. Он стал героем для Запада, признан всеми партиями. Знай, мол, наших. И его именем называют улицы в западных городах – будь мэр хоть правый, хоть левый.

Но Альенде погиб по долгу службы, сдаться ему было бы просто стыдно. Никто из простых чилийцев умирать к дворцу Ла Монеда не пришел. В Москве же мы видели нечто другое – умирать к Верховному Совету РСФСР пришли тысячи именно простых людей, причем с плохо скрытым презрением к депутатам, отдавшим РСФСР на растерзание тому режиму, который теперь отбрасывал этих депутатов, как рваную тряпку. Что же двигало этими людьми? Об этом не говорили, даже стеснялись. А двигали ими именно чистые чувства. Такое редко бывает – а у нас было, перед нашими глазами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});