Бегущий в Лабиринте (Трилогия) - Джеймс Дашнер (Дэшнер)

– Вылезай, Томас.

Юноша задрожал. Этот голос он узнал бы где угодно.

К нему обращался Дженсон. Крысун.

Глава тридцать вторая

Удивлению Томаса не было предела. Оправившись немного, он вылез наружу. Коп-машина зависла в воздухе совсем рядом. Открылась боковая панель, и с экрана монитора на Томаса взглянул Дженсон.

Какое облегчение… Самого Крысуна на борту нет. Зато он через глазок камеры скорее всего видит Томаса.

– В чем дело? – спросил наконец Томас, все еще под впечатлением. На мертвеца он старался не смотреть. – Как вы меня нашли?

– Поверь, поиски потребовали немалых усилий и вдохновения, – как всегда пафосно, сказал Дженсон. – Кстати, я только что спас тебя от охотника за головами. Не стоит благодарностей.

Томас хохотнул.

– Он от вас и ждал награды! Чего вы хотите?

– Буду откровенен, Томас. Единственная причина, по которой мы не явились за тобой в Денвер, – это астрономически возросший риск заражения. Я вынужден соблюдать осторожность. Настоятельно советую тебе вернуться в лабораторию и завершить тесты.

С какой стати?! Нашел дурака! Впрочем, кричать и спорить не следует. Труп патрульного – довольно красноречивая демонстрация силы, вести себя надо как минимум не вызывающе.

– Зачем мне возвращаться?

Сохраняя бесстрастное выражение, Дженсон ответил:

– Обработав данные, мы наконец выбрали Последнего Кандидата. Это ты, Томас. Ты нужен нам, от тебя зависит будущее.

«Черта с два!» Но этими словами от Дженсона не отделаешься, поэтому Томас запрокинул голову, притворившись, будто думает.

– Покумекать надо, – сказал он.

– Рассчитываю на тебя. – Выдержав паузу, Крысун добавил: – Не могу не сообщить одной детали. Главным образом потому, что она повлияет на твое решение. Заставит осознать важность нашей просьбы.

Томас облокотился на крышу белой машины. Он вымотался – и физически, и душевно.

– Ну что там у тебя?

Дженсон поморщился, отчего еще больше напомнил крысу. Таким людям в радость сообщать дурные известия.

– Дело касается твоего друга Ньюта. Боюсь, ему грозит чудовищная опасность.

– Опасность? – Предчувствуя недоброе, Томас ощутил, как сводит желудок.

– Ты ведь в курсе, что он болен Вспышкой, и даже видел первые ее проявления?

Томас кивнул и вспомнил вдруг о записке в конверте.

– Да.

– Что ж, организм Ньюта довольно вяло сопротивляется вирусу. Еще до побега у него случались приступы ярости и расстройство внимания. Очень скоро Ньют начнет терять рассудок.

Сердце будто стиснула невидимая рука. Ньют лишен иммунитета, и Томас принял этот факт, но думал, что пройдут недели – если не месяцы, – прежде чем болезнь проявится в полную силу. Впрочем, Дженсон дело говорит: стресс и нагрузки спровоцировали ухудшение. А ведь Ньют совсем один, за чертой города…

– Ты бы мог спасти его, – тихо произнес Дженсон.

– Балдеешь, да? Тебе нравится издеваться над нами.

Дженсон покачал головой.

– Я всего лишь выполняю свои обязанности, Томас. И найти лекарство мечтаю больше остальных. Ну разве что за исключением тебя. Ты просто не помнишь этого.

– Сгинь.

– Надеюсь, приглашение ты примешь. У тебя есть шанс совершить великий подвиг, Томас. Жаль, что мы с тобой такие разные. Не забывай: надо спешить. Время уходит.

– Покумекаю на досуге. – Томас заставил себя повторить эту фразу.

Соглашаться с Крысуном неохота, однако иным способом время не протянуть. Если выбесить Дженсона, участь Томаса ожидает незавидная. Достаточно вспомнить патрульного – расстреляют из пулемета, и вся недолга.

Крысун улыбнулся:

– О большем просить не смею. Надеюсь, вернешься.

Экран почернел, панель закрылась, и коп-машина улетела прочь. Томас смотрел, как она исчезает за углом. Когда же гул ее двигателей стих, Томас наконец взглянул на патрульного – и тут же отвернулся. Не хватало еще мертвецов рассматривать.

– Вон он!

Томас резко обернулся – к нему по тротуару бежал Минхо. Следом за ним Бренда и Хорхе. Еще никогда Томас так не радовался друзьям.

При виде мертвеца Минхо резко встал.

– Сра… кто его так? – Он обернулся к Томасу. – С тобой-то что было? Не задело? Это ты стрелял?

Томас ни с того ни с сего чуть не рассмеялся.

– Ага, я вынул из кармана автомат и изрешетил чувака.

Минхо явно не оценил сарказма. Он хотел уже что-то сказать, но Бренда его опередила:

– Кто стрелял?

Томас ткнул пальцем в небо.

– Прилетела коп-машина и принялась палить. Потом у нее в боку открылась панель с экраном, а на экране – Крысун. Пытался убедить меня вернуться к ПОРОКу.

– Чувак, – произнес Минхо, – ты же не…

– Да выслушай меня! – вскричал Томас. – Я бы и не подумал к ним возвращаться, но они так сильно нуждаются во мне. Это можно использовать. Беспокоиться надо о Ньюте. Идем к бергу, проведаем его. Дженсон сказал, что Ньют слишком быстро поддается Вспышке.

– Вот прямо так и сказал?

– Ну да. – Томас уже жалел, что наорал на Минхо. – Я ему верю. Ты же видел, как Ньют ведет себя в последнее время.

Минхо взглянул на друга глазами, полными боли. Верно, он ведь знает Ньюта на два года дольше, чем Томас, и привязался к нему сильнее.

– В общем, надо его проведать, – повторил Томас. – Помочь как-нибудь.

Минхо, кивнув, отвернулся, а Томас вдруг испытал сильное искушение прочесть записку Ньюта. Нет-нет, не время, момент не пришел.

– Уже поздно, – сказала Бренда. – Если днем власти кое-как справляются с ситуацией, то на ночь просто отгораживаются от внешнего мира. Ворота города запирают.

Только сейчас Томас заметил, что на улице темнеет. Небо приобрело оранжевый оттенок.

Хорхе, хранивший до того молчание, произнес:

– Следует приготовиться к проблемам посерьезнее. Что-то странное творится, muchachos.

– В каком смысле? – спросил Томас.

– Люди словно испарились с улиц. Попадаются одни подозрительные типы.

– Просто народ перепугался из-за инцидента в кофейне, – напомнила Бренда.

Хорхе пожал плечами:

– Не знаю, не знаю… У меня от этого города мороз по коже, hermana. Он словно живой и готовит нам мерзкий сюрприз.

По спине у Томаса пробежали мурашки. Мыслями он вернулся к Ньюту.

– Если поторопимся, успеем к закрытию ворот? Можно выбраться иным путем?

– Попытка не пытка, – ответила Бренда. – Хорошо бы такси поймать. Ворота на другом конце города.

– Тогда вперед.

Они побежали вниз по улице. Заметив мрачное выражение на лице Минхо, Томас от души понадеялся, что друг не психанет в самый неподходящий момент.

Глава тридцать третья

За целый час им не встретилось ни одной машины, не говоря уже о такси. Попадались редкие прохожие, да оглашали вечерние улицы жутковатым гулом коп-машины. Время от времени издалека доносились звуки, которые напоминали Томасу о Жаровне: чересчур громкие голоса, крики, нездоровый смех. И чем больше сгущалась над городом тьма, тем менее храбрым чувствовал себя Томас.

Наконец Бренда остановилась.

– Надо переждать до утра. Транспорт не достать, а идти слишком далеко. Завтра продолжим путь с новыми силами.

Не хотелось признавать, однако Бренда высказала здравую мысль.

– Должен быть способ выбраться из города, – возразил Минхо.

Хорхе положил руку ему на плечо.

– Бесполезно, hermano. До аэродрома миль десять, нас по дороге могут ограбить, подстрелить или просто до смерти отдубасить. Бренда права: сейчас лучше отдохнуть. Ньюту поможем завтра.

Казалось, Минхо готов врубить упрямца, но нет: согласился. Хорхе его убедил. Беглецы в огромном городе и совершенно в нем не ориентируются.

– Далеко до нашего мотеля? – спросил Томас. Хоть бы Ньют протянул еще ночь один.

– Несколько кварталов, – ответил Хорхе, указав налево, и повел остальных за собой.

До мотеля оставалось пройти всего ничего, когда Хорхе вдруг остановился. Прижав палец к губам, другую руку он поднял в предупреждающем жесте. От чувства опасности защекотало нервы.

– В чем дело? – шепнул Минхо.

Хорхе медленно огляделся по сторонам. Томас тоже обвел глазами окрестности, гадая, что встревожило старшего товарища. Темноту нарушал свет редких фонарей, и Томас видел вокруг мир, сотканный из жутких теней. И за каждой из них притаилось нечто ужасное.

– Дело-то в чем? – переспросил Минхо.

– Позади нас как будто кто-то шепчется. Больше никто…

– Вон там! – Вскрик Бренды громом разорвал тишину. – Видели?

Она указывала влево. Томас напряг зрение, но ничего не заметил. Лишь пустую улицу.