Линкольн - Карл Сэндберг

Вот что значилось в заключительных абзацах:.

«Пока рабочие — подлинная политическая сила Севера — позволяли рабству осквернять их собственную республику, пока перед негром, которого покупали и продавали, не спрашивая его согласия, они кичились высокой привилегией белого рабочего самому продавать себя и выбирать себе хозяина, — они не были в состоянии ни добиться истинной свободы труда, ни оказать своим европейским братьям поддержку в их борьбе за освобождение; но это препятствие на пути к прогрессу теперь снесено кровавой волной гражданской войны.

Рабочие Европы твердо верят, что подобно тому, как американская война за независимость положила начало эре господства буржуазии, так американская война против рабства положит начало эре господства рабочего класса. Предвестие грядущей эпохи они усматривают в том, что на Авраама Линкольна, честного сына рабочего класса, пал жребий провести свою страну сквозь беспримерные бои за освобождение порабощенной расы и преобразование общественного строя».

Письмо это было вручено специальным комитетом послу Адамсу в Лондоне. Через несколько недель Адамс ответил: письмо должным образом передано президенту Соединенных Штатов, и, «поскольку чувства, выраженные в письме, носят частный характер, они приняты им с искренней и сильной надеждой, что он не окажется недостойным доверия, которым недавно он был облечен своими согражданами и многочисленными друзьями человечества и прогресса во всем мире».

Затем последовала отповедь министерства иностранных дел США, написанная в бархатных выражениях, что оно не одобряет революционной пропаганды и доктрины насилия: «Правительство Соединенных Штатов ясно сознает, что его политика не является, да и не может быть, реакционной; но в то же время оно придерживается курса, принятого с самого начала, на полное воздержание от пропагандизма и противозаконной интервенции. Оно стремится быть одинаково справедливым в отношениях со всеми государствами и народами. Оно уверено, что это стремление даст благоприятные результаты и найдет поддержку в своей стране, а также уважение и доброжелательность во всем мире».

11. Линкольн выдвигает кандидатуру верховного судьи

Кто будет намечен верховным судьей? Об этом гадали, толковали в прессе, в политических кругах, делились слухами за чашкой чаю, над бокалами виски. Называли имена знаменитого нью-йоркского юриста Уильяма Эвартса, судьи Свайна, судьи Дэвида Дэвиса. Генеральный прокурор Бэйтс скромно и лично для себя записал в свой дневник, что это назначение было бы для него достойным завершением его карьеры. Фесенден сам сказал, что он не годится для этой должности. Браунинг написал: «Навестил президента и убеждал его назначить на должность председателя верховного суда мистера Стентона. Он ничего не сказал по поводу моего совета, но признал, что мистер Стентон человек способный и вполне квалифицированный».

Мощный нажим в пользу Монтгомери Блэйра производили Джеймс-Гордон Бенет и Торлоу Уид, а также группа редакторов, специально приехавших в Вашингтон, чтобы вместе с Блэйром составить план отвода кандидатуры Чэйза, которого все считали основным претендентом.

В течение ноября президент выслушал целый ряд делегаций и отдельных посетителей, но никому никаких обязательств не дал. Представители филадельфийского Юньон Лиг Клаб ратовали за Чэйза и зачитали петицию за многими подписями. Президент сказал:

— Не будете ли вы так добры в порядке личного одолжения оставить мне этот документ? Я хочу показать его — в том случае, если я назначу мистера Чэйза, — друзьям других кандидатов на эту должность. Пусть увидят, какие могущественные влияния и какие сильные личные рекомендации были пущены в ход в пользу мистера Чэйза.

Представители лиги были удовлетворены, даже обрадованы, услышав эти слова, но тут они обнаружили, что президент еще не кончил свою мысль. Он просто сделал паузу и затем продолжал:

— Мне этот документ нужен также для того, чтобы в случае назначения другого лица я мог показать его сторонникам, какими могущественными влияниями и какими сильными личными рекомендациями я вынужден был пренебречь, чтобы назначить их фаворита.

Филадельфийцы с чем пришли, с тем и ушли, нисколько не удовлетворенные беседой с президентом.

Ричард Дана и судья И. Хоур вдвоем навестили Линкольна и сказали ему, что если он в соответствии со слухами решил назначить Чэйза, они не предложат никаких других кандидатов. Ответ Линкольна записан судьей Хоуром: «Мистер Чэйз очень способный человек. Он очень честолюбив и, как мне кажется, несколько помешан на вопросе о президентстве.

В последнее время он не совсем достойно вел себя, и мне советовали: «Теперь время его окончательно сокрушить». Знаете, я против того, чтобы кого-либо сокрушать! Если кто-либо умеет что-то отлично делать, я говорю: пусть работает. Дайте ему возможность показать, на что он способен».

Однажды Николаи принес письмо от Чэйза. Линкольн спросил:

— Что он пишет?

— Просто любезное, дружеское письмо.

Не читая его, Линкольн сказал с лукавой улыбкой:

— Положите его вместе с другими рекомендательными письмами.

Энергичные враги Чэйза устно и письменно протестовали против его назначения. Чиновники министерства финансов, Блэйр и другие лица и группы прирлали письма, в которых характеризовали Чэйза как человека, неизменно покровительствующего своим сторонникам; он не знает людей, вечно всем недоволен, мешает работать. Николаи Хэй отметили, что президент внимательно выслушивал все уважительные доводы против Чэйза, но как только делались попытки напомнить Линкольну о всех кознях Чэйза против него, «он резко обрывал говорившего».

Молодой иллинойский конгрессмен Шелби Кулом передавал, что когда Линкольну приносили письма Чэйза с инсинуациями против него, он отказывался их читать, говоря: «Если мистер Чэйз отзывался нелестно обо мне, я, со своей стороны, высказывался о нем тоже довольно резко. Полагаю, что мы квиты».

В другом случае он сказал: «Мне известны более низкие поступки Чэйза, о которых эти люди ничего не знают».

Наконец собрался конгресс. 6 декабря, учитывая известный риск, руководимый сложными мотивами, основанными на искусстве управлять государством и необходимостью установить политическое равновесие, президент выдвинул кандидатуру Чэйза.

«Он никому не сообщил о своем намерении», — отметили его секретари, — и собственноручно написал нужный документ. Не передавая решения вопроса в комиссию, без обсуждения сенат сразу единогласно утвердил назначение. Чэйз написал президенту: «Я не могу уснуть, не поблагодарив вас за этот знак вашего доверия и в особенности за то, как вы предложили мою кандидатуру».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});