Убийственно прекрасная - Джеки Коллинз

Дверь тотчас распахнулась, и на пороге появилась его жена.

— Что ты там делала? — накинулся на нее Энтони. — Я же велел тебе никуда не уходить, а когда я говорю, ты должна слушаться!

Ирма промолчала. На него она старалась не смотреть.

— Где Эммануэль? — требовательно спросил Энтони, снова поворачиваясь к Грилю.

— Вон там, босс.

Проследив за рукой телохранителя, Энтони увидел любовницу, которая мило беседовала с каким-то мужчиной, и снова выругался. Он приказал женщинам никуда не уходить, но стоило ему отвернуться, как они обе разбежались.

Проклятье, обо всем приходится заботиться самому!

Крепко держа Ирму за руку, Энтони бросился к любовнице, схватил за плечо и потащил прочь.

— Почему ты так грубо обращаешься со мной, пупсик?! — возмутилась Эммануэль. — Я ничего плохого не сделала. Этот человек — известный продюсер, он сказал, что с моими внешними данными непременно нужно сниматься в кино! Еще он сказал…

— Мне наплевать, кто он! — перебил Энтони. — Когда я говорю «стой здесь», ты должна делать, что велено, а не вертеть хвостом перед незнакомыми мужиками, ясно?

Ирма, слегка приподняв голову, встретилась с Эммануэль взглядом. Та посмотрела на нее с вызовом, но тут же отвела глаза и повернулась к Энтони.

— Не смей так говорить со мной, я не твоя жена! — парировала она.

Энтони с трудом сдержался, чтобы не закатить ей звонкую оплеуху. Похоже, Эммануэль забыла, с кем разговаривает. Ну ничего, он сумеет поставить ее на место.

* * *

— Ты уверен, что в состоянии выдержать это зрелище? — пошутила Лаки, усаживая Джино у самого подиума, по которому должны были дефилировать модели в нижнем белье.

— Не беспокойся, детка, как-нибудь переживу, — усмехнулся он в ответ.

— Ах да, я и забыла, что когда-то тебя называли Джино-Таран, — улыбнулась Лаки.

Джино не ответил, он о чем-то сосредоточенно думал.

— Что ты решила насчет Боннатти? — спросил он наконец. — Может, стоит выставить их отсюда?

— Только не сейчас, — возразила Лаки. — Вокруг полно журналистов. Не хочу устраивать скандал.

— Как тебе кажется, что им здесь понадобилось? — задумчиво спросил Джино.

— Кто их знает? Может, они решили посмотреть, на что способна твоя дочь.

Джино покачал головой.

— Ты плохо знаешь Франческу. Это злобная, мстительная баба, — возразил он. — У нее всегда хватало упорства и силы воли, да и ума ей не занимать. Никогда не забуду, с каким лицом она сидела в зале суда, когда слушалось дело об убийстве Энцо. Когда мы с тобой давали показания, она приходила на каждое заседание и часами смотрела на нас, думая о мести. Неужели ты не помнишь?

— Нет. — Лаки пожала плечами. — Этот процесс… Я все время была словно в тумане.

— Зато я помню, детка, и я уверен — сегодня Боннатти явились сюда не просто так. У них есть для этого какая-то важная причина. Я нутром чую.

— Вряд ли, папа. Ведь все это случилось так давно…

— Время не имеет значения, — возразил Джино. — Ведь Боннатти — с Сицилии, а сицилийцы ничего не забывают и никогда не прощают обид. Ты хоть скажи своим секьюрити, чтобы присмотрели за обоими, о’кей?

— Хорошо, я сделаю это. Кстати, где они?

— В последний раз я видел их еще на приеме.

— О’кей, я поняла. Сейчас я тебя оставлю, но я вернусь. Дефиле начнется через пять минут. — Она снова улыбнулась. — Надеюсь, с тобой ничего не случится.

— Ничего с ним не случится! — сказала Пейдж, поворачиваясь к ней. — Я уверена, Джино будет в полном восторге. Быть может, ему и девяносто пять, но поверь мне, милочка, — он еще мужчина хоть куда.

* * *

Про себя Алекс уже решил, что, как бы хороша ни была Линг в постели, им придется расстаться. Ее постоянная ревность к Лаки, ее раздражение и глупые упреки надоели ему до последней степени. Ничего, вот они вернутся в Лос-Анджелес, и он скажет Линг, что она может собирать вещи и уматывать. Лучше жить одному, чем с женщиной, которая не дает ему ни минуты покоя. Линг следовало найти себе мазохиста, которому нравится, когда его пилят день и ночь.

Кроме того, Алексу предстоял монтаж только что снятого фильма, а это значило, что на Линг у него просто не будет времени. Каждый день он будет высиживать в монтажной по пятнадцать-семнадцать часов. Какие уж тут отношения!

Войдя в номер, Алекс принялся разыскивать часы. Этот эксклюзивный золотой «Филипп Патек» Лаки подарила ему в честь окончания работы над фильмом, который они делали вместе. На задней крышке была даже выгравирована надпись — «Алексу на память о проведенных вместе счастливых часах. Лаки». Надпись была довольно двусмысленная, она могла означать что угодно, и Алексу нравилось думать, что Лаки подразумевала вовсе не работу над фильмом, а ту единственную ночь, которую они действительно провели вместе. Впрочем, в глубине души он знал, что это не так. Не так, потому что существовал Ленни, да и Лаки была не из тех, кто способен предать близкого человека. У нее были принципы, которым она никогда не изменяла, и это нравилось в ней Алексу едва ли не больше всего.

Часов нигде не было, и Алекс подумал, что их могла спрятать Линг. Это было на нее похоже — он хорошо помнил, как она напряглась, когда прочла надпись на крышке, и тут же объявила его часы «вульгарными». Это «Филипп Патек»-то!

В действительности дело было, конечно, не в часах, а в том, что это был подарок Лаки. И этого хватило, чтобы Линг приревновала его в очередной раз. Впоследствии она не раз пускалась на разные хитрости, пытаясь сделать так, чтобы он надевал часы как можно реже, и сейчас Алекс с каждой минутой все больше убеждался, что и на этот раз она нарочно их куда-то засунула. Основательно разозлившись, он открыл чемодан Линг и принялся рыться в его содержимом. Часов он не нашел, зато под руки ему попался какой-то конверт. Конверт был не запечатан, и Алекс заглянул внутрь. В конверте лежало несколько открыток от Картье, и на каждой было написано «Умри, сука!», причем последнее слово было написано другими чернилами, словно писавший обмакнул перо в свежую кровь.

Что за черт, удивился Алекс. Откуда эта дрянь?

Потом он вспомнил, как за ужином Лаки рассказывала ему о странных посланиях, которые каким-то таинственным образом попадали в ее почтовый ящик.

О господи!.. Неужели это Линг посылала Лаки открытки с угрозами? Алекс не верил своим глазам, не верил, что женщина, с которой он жил уже почти два года, могла оказаться законченной психопаткой. А может быть, она просто сошла с ума от ревности?

Как бы там ни было, теперь у него уж точно есть все основания от нее избавиться.