Докричаться до мира - Оксана Демченко

Добирались до поселка волвеков мы на корабельном катере, вел Эл. Я вынуждено бездельничала и, забавляя мужа, жаловалась на шаткую, проклюнувшуюся свежими мозолями, жизнь. Меня общими усилиями волчиц еще вчера изловили, вытряхнули из любимого комбинезона и впихнули в платье, наспех созданное Лиммой. Тетка с неподдающимся описанию выражением глубокой хищной радости вышвырнула мои пилотские ботнки в люк утилизации. Я боролась, как могла. Но эти бессовестные женщины позвали Сидду, а обижать маленькую брусу никак невозможно, они знали! Пришлось смириться.

Сознание Лиммы стая приняла сразу, и волвеки начали охотно кланяться даже на мелкие советы и указания, говорить «да, старшая», признавая едва ли не равной в правах с вожаком. Быстро осознали тонким волчьим чутьем двусмысленность этого комплимента даме и теперь сменили формулировку – она не «старшая» а «ясная», это принятое обращение к нам, снавям второго посвящения. Правда, детеныши сбиваются и зовут ее «мамка», но это только к лучшему.

Кстати, именно по приказу львицы меня, босую и несчастную, задушенную узким корсетом, «вооружили шпильками», так это назвал Эллар. Оно и понятно – ногу-то я ему попыталась еще до посадки в катер проткнуть. Лимма вынудила меня ковылять и качаться на этих самых «шпильках», не позволяя отсиживаться на приемах в уголке, – к ехидной радости Рилы и Яли, припомнивших свою первую примерку на Хьёртте подобных. Тетушка сказала, пора тренироваться, скоро торжество.

Выбравшись из катера, я в знак протеста против этого орудия пытки и средств наращивания мозолей пошла смотреть город босиком, одарив «шпильками» пустой мусорный бак. Солидарный айк в великолепном костюме – сам моделировал, все наши мужчины от восторга выли, а потом в очередь заказывали себе обновки к банкету – тоже разулся. Ему теперь все равно обувь не нужна. Шкура толстая, стопы камней не замечают, удачно он у нас получился.

За две недели его грива отросла и теперь выглядит очень внушительно. Аж зависть берет, ей-ей. О, расслышал, усмехнулся, пообещал не стричься.

Мы неспешно шли по набережной, осматривая пустые пока дома: никто еще не вернулся с «задания». Наши веселиться умеют.

Город устроен в тихом заливе, с запада его ограничивает золотой серп пляжа, там причалы, даже есть небольшой маяк. Полагаю, скорее для красоты, чем ради пользы. На скальном островке, тонкий, ажурный.

Набережная широка, вымощена диким камнем грубой шлифовки, в цвет пустыни Хьёртта. У воды есть несколько уютных домиков. Один – на острове чуть в стороне от пляжа – мне особо указал Эл. Там теперь живет Юнэр, еще одно пополнение стаи. Устроился художник на зависть всему миру: в южных окнах видны купающиеся волчицы. А от северных изгибается мостик к дому Йяллов. Они так еще в первую встречу решили, айри буквально влюбился в семью Третьего. Мой айк прислушался и уверенно сообщил – и теперь у них, приглядывает за малышом.

У пляжа – дорожки мелкой цветной гальки. Изогнутые прихотливо прогулочные маршруты светлой плитки среди деревьев, укрепленных на новых местах распорками. Целый парк, и весь он разбит за неполный месяц. За парком дома, в первой линии невысокие, коттеджного типа, дальше – в пять-семь уровней, многоквартирные. А за городом на три стороны степь. Сначала зеленая, постепенно рыжеющая и сохнущая. В сотне километров к востоку начинается пустыня. Волвекам это тоже очень нравится.

Мы все шли и шли, удаляясь от центра уютного городка. Широкие глянцевые веранды из северной лиственницы грелись под солнышком в ожидании хозяйских лап и ног. Кустарник с разнотонной листвой нервно выбрасывал редкие соцветия, расправляя потревоженные пересадкой корни. Зато абрикосы у дороги считали климат подходящим и готовили достойный внимания стаи урожай. Дикий виноград ощупывал усами столбики беседок, намереваясь завить их еще до осени сплошной зеленой тенью.

Город волвеков – лучшее место на Релате, грустно вздохнула я. Жаль, что моя комнатушка далеко, в Академии. Может, к тетке напроситься в постоянные гости? Айк погладил по голове и посоветовал звать Лимму к нам. Во-он туда, если мне, конечно, нравится бордовая черепица.

Так я выяснила, что Эл за время карантина на Хьёртте успел выбрать для нас и дом, и его обстановку. На самом берегу, в стороне от центра поселения, едва ли не крайний. В милом старомодном стиле предместий Римаса, с широким притененным балконом вместо веранды, двухуровневый и очень просторный, на первом этаже каминный зал, он же кабинет декана. Я недоверчиво рассмотрела картину работы нашего синеглазого Юнэра, который рецепты духов кое-как соглашается продавать, а полотна последние лет пятьдесят только дарит друзьям. Зачем ему еще больше денег? И так девать некуда, заказы на дизайн расписаны на десять лет, а то и больше. Эл добавил: все парки поселка именно Юн оплатил и устроил. Мотивировал тем, что вокруг новой студии все должно быть в его вкусе. Теперь, правда, оказалось, более прочего в его вкусе стряпня Сидды и вообще семейство Йяллов. Прилетел вчера, сбежал с банкета, рисует годовалого сына Третьего и учится печь пирог по рецепту Сидды.

А нам достался парусник, не хуже учебного, подаренного Лайлу. Настоящий барк Индуза, синий с серебром, идет при легком волнении на всех парусах. Мой Эл счастливо заулыбался, комментируя подарок: на таком он вернулся с юга две сотни лет назад и почти сразу познакомился со старшей Никой. Первая дорожка в его жизни, которая легла так удачно, привела сперва к Академии, а теперь вот, наконец, сюда.

Наш домик небольшой на фоне прочих – во многих семьях по три поколения волвеков, еще и косвенная родня, и обширные планы на рост населения. Милтов набралось аж семнадцать голов – и они гордятся тем, что так многочисленны. Три дома на общем участке!

Я нервно дернула его за рукав и уточнила: выделили ли домик Ясеню? Точно ведь знает, он у меня такой! Выделили, – охотно кивнул айк. Захихикал довольно: я права, Витто из числа старейших, при том особо уважаемых, тех, кого именуют «ан-моэ», и теперь прочие в прострации.

Во-первых, надо отдавать права на присвоенные известно кем, ныне убиенным, технологии. Полимеры – целиком работа Огийшилитарэривиттонойха. Ужас, он это выговорил с легкостью! Да еще насмешливо щурясь: попробуй, повтори… потому что имя сокращенное, а полное для старейшего, используемое в церемониях, примерно втрое длиннее. Ага, щас, я укороченное-то могу один раз в жизни произнести, а он декан, ему положено быть красноречивым. Выслушал, кивнул благосклонно. Даже соизволил не терзать мой слух полным именем и вернулся к сплетням. Ой-ей, Ясень теперь один из самых богатых не-людей Релата, вот дела… А другой наш богатей – Ялитэ – уже обсудил с Элом распределение прав и доходов по полученным Академией предприятиям и патентам дохлых заговорщиков-айри.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});