Чёрная река - Токацин

— Да чтоб вам всем! — схватив двух тварей за головы, она оттолкнула их от своей шеи. Кровь уже текла по ногам, расцарапанные бока жгло. Кесса, стиснув зубы, развернулась и прыгнула наугад. «Дверь! Если дойти до двери…»

Она не удержалась — упала навзничь, и под ней захрустели чьи-то кости. Запястья обожгло болью. Золотистое сияние окутало её на долю секунды и сгинуло, огненной волной разметав зубастых тварей. Последняя из них раздосадованно скрипнула из темноты и замолчала — уже навсегда.

— То-то, — пробормотала Кесса, поднимаясь на ноги. Прокушенная нога и исцарапанный бок по-прежнему болели. Ощупав куртку, она нашла прорехи — и кровь под ними. «Нет, всё-таки надо выбираться отсюда! Верно, пока боги спят, тут охотится разная погань…»

Тонкий зеленоватый луч коснулся её лица, и Кесса мигнула. Темнота задрожала, из неё проступили очертания стоячих камней и приоткрытой двери за ними. Кесса, не теряя времени, бросилась к двери и стрелой вылетела из кольца. Протиснувшись в дверь, она метнулась под прикрытие стены — и осела на пол. Всё вокруг заволакивал лиловый туман.

— Хаэй! Сюда! — крикнул кто-то над ней, в лицо плеснули ледяной водой, и Кесса нехотя открыла глаза. Она висела в коконе, и на потолке над ней огромные мохнатые пчёлы вились над цветущими ветвями.

— Риланкоши? — неуверенно окликнула она, ощупывая бок. Куртки на ней не было — только нижняя рубаха, но не было и прорехи в боку, и шрамов под рёбрами. Кесса недоверчиво ощупала скулу, провела пальцами по бедру — старые шрамы были на месте, новых не прибавилось.

— Да уж вставай, если голова не кружится, — недовольно отозвался Риланкоши. Он стоял у окна, глядя на дождь.

— Что было? — растерянно спросила Кесса. — Мёртвые харайги, битва в каменном кольце, жёлтый свет… Меня не ранили?

— Это всё морок, — покачал головой Риланкоши. — Мы не заходим в кольцо. Но есть записи, что у Чёрных Речников там бывали странные видения, а потом — такие же лица и глаза, как у тебя. Если там выбирают покровителя, то кто-то был тобой избран. Не скажешь, кто это был?

— Я… я не знаю, — Кесса посмотрела под ноги. Серебряный лист лежал там — видно, ветер бросил его в окно.

— Была жёлтая вспышка, а потом — луч, указавший мне дорогу. И ещё… — Кесса потёрла запястья. — Руки сильно жгло.

— Я передам это княгине, — кивнул Риланкоши. — У меня свои дела, а вот у неё записи под боком. А ты иди пока в спальные залы. До вечера придёшь в себя.

…Жареные грибы горками громоздились на блюдах, обжигали пальцы даже сквозь сочный лист-прихватку, и Кесса, неосторожно раскусив шляпку, принялась хватать ртом воздух. Чашу с уном в этот раз на стол не поставили, и не в чем было охладить горячую снедь.

— Так с кем ты схватилась в Башне Когтей? — спросил авларин-сосед.

— Будто их видно в темноте, — хмыкнула Кесса. — По когтям — харайги, а по запаху — нежить.

— Хаэ-эй! — Миннэн поднялась из-за стола, держа в руке кубок. — Чёрная Речница Кесса! Встань — речь пойдёт о тебе.

Та, вздрогнув, выпрямилась. Голоса в зале смолкли. Все авларины теперь смотрели на неё.

— Ты пришла в круг выбора, и боги тебе ответили. Даже зима не помешала им объявить своё решение, — Миннэн, как могла, скрывала волнение, но её глаза странно сверкали. — Нуску Лучистый, повелитель путеводных огней, испепеляющий и очищающий, взял тебя под свою руку. Чёрные Речники давно не приходили к нам, и твоё появление нас удивило, но ещё больше мы удивлены теперь, когда тебя признали боги. Сияющий Нуску — зоркий и проницательный, и он едва ли в тебе ошибся. Однажды мы услышим легенды, сложенные о тебе, и прочтём их в летописях кимей. Не знаю, будем ли мы в них упомянуты…

— Так или иначе, о княгиня Миннэн, — поднялся из-за стола Иллингаэн, — я вижу в этом важный знак. Пришло время тебе получить своё имя.

Кесса удивлённо мигнула. «Имя? Но ведь…» Вокруг зашуршали одежды — все эльфы, до последнего ребёнка и старика, встали во весь рост, и даже ручной шонхор, поедающий рыбу на краю стола, встрепенулся и оторвался от пищи.

— Да, пора, — кивнул Куулойри. — Чего ещё ждать? Что скажешь ты, о Риланкоши?

— Иллингаэн уже всё сказал, и не о чем тут толковать, — нахмурился целитель. — Отныне ты — Миннэн Атоланку, Видевшая, как река вернулась в русло. Так и будет записано в свитках Меланната.

Глава 20. Подземная весна

К вечеру дождь унялся, но тучи висели низко, и воздух был недвижен. Ветер поднялся с рассветом, и поутру Кесса, выйдя во двор, едва не улетела — свирепые вихри ревели над замком, выгибая стволы высоченных папоротников в дугу и швыряя в окна обрывки листвы и сломанные ветки. Юркнув за дверь, Речница захлопнула створки, но это не помогло — ледяной ветер носился по коридорам, и дверные завесы трепетали и пузырились. «Холодно!» — поёжилась Кесса, с опаской выглянув в окно. Серое небо на вид было затянуто всё той же хмарью — только в тучах один за другим открывались и схлопывались просветы. Ветер силился порвать облачную завесу, но не мог — и с удвоенной яростью набрасывался на лес. Из-за стены то и дело слышался грохот и плеск — очередная ветка, не выдержав натиска, валилась в клокочущую реку.

«Целы ли навесы во дворе?» — подумала Кесса, сворачивая в тихие закоулки. Меланнат — древняя крепость — был весь пронизан ходами и лазами, и за зиму странница изучила их все… ну, кроме тех, о которых и сами эльфы едва-едва догадывались. «Пойду через Башню Когтей. Туда, небось, не задувает!»

Надежда её оказалась напрасной — кто-то пооткрывал все двери, и ветер пролетал по коридорам Меланната, не встречая препятствий. Даже тайный зал под лестницей был приоткрыт. Там, у порога, дремала полосатая агюма, и её шерсть колыхалась от сквозняка.

— Спишь, хранитель? — хмыкнула Кесса, пробегая мимо.

Агюма всё так же дремала, когда Чёрная Речница бежала обратно с коробом за плечами. В нём была обычная зимняя снедь — варёные грибы, корения, квашеная рыба с размякшими костями, мешочек соли и завёрнутый в листья комок тацвы — затвердевшего мёда, одна крошка которого превращала бочонок чистой воды в сладкую жижу. На кухне, как всегда, было жарко и шумно, старшие повара выбирали, какую из оставшихся с зимы туш лучше подать на праздник, и не придётся ли готовить из неё рагу. Кессе на туши посмотреть не дали — аккуратно вытолкнули её за дверь с коробом в руках и наказом к печам не подходить.

— Хаэ-эй! — кто-то из авларинов-юнцов окликнул её и указал на окно. — Видишь? Тучи меняются, скоро Весенний Излом!

— Ох ты! — всплеснула руками Кесса. Весенний Излом! Ей уже и не снилось, что зима в чужом мире закончится. «А в Фейре сейчас…» — она сердито мотнула головой, отгоняя ненужные мысли. «Ничего. Скоро я пойду домой. Как только с неба перестанет лить кислота…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});