Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов - А. Передрий

М. Ц: Высоцкий сделал запись специально для этой постановки?

Р. В.: Нет, это запись с парижской пластинки, мне Сева Абдулов передал эту пленку. В Советском Союзе та запись еще практически не была известна. Помню, Сережа Соловьев смотрел этот спектакль и не мог понять, как мне удалось вставить песню Высоцкого, и как ее не вырезали. А ее не только не вырезали — она стала лейтмотивом всего спектакля.

М. Ц: Следующей Вашей постановкой с песнями Высоцкого, как я понимаю, была пьеса М. Рощина «Муж и жена»?

Р. В.: Там было шесть его песен. «Дом хрустальный на горе для нее...», других не помню. Вот для этой постановки Высоцкий специально напел кассету и передал мне. Все песни исполнил в спектакле Сева Абдулов.

А Олег Николаевич (Ефремов. — М. Ц.) так испугался, что в спектакле будут песни Высоцкого... И в афише уже там, где бутафоры, помощники режиссера, было написано: «Песня Высоцкого». Не песни, а песня. Я об этом рассказывал, Ефремов мне однажды позвонил и сказал: «Этого не может быть!» Я показал ему потом афишу. И он замолчал.

Это, должен Вам сказать, было первое упоминание фамилии Высоцкого на мхатовской афише. После этого он получил право ездить по стране, потому что МХАТ — академический театр, и он был там обозначен. Поверьте, с моей стороны это был поступок непростой.

В этом было и некоторое безумие с моей стороны. В этом есть мое счастье Я знаете, сколько таких вещей вытворял! Я даже однажды в Ленинграде посмел в пьесе Гольдони... Там выходил артист и перед первым актом читал отрывок из «Голоса из хора» Синявского, а перед вторым актом он читал отрывок из Нобелевской речи Солженицына. Пятнадцать или двадцать минут такого текста, — и цитадель революции все это съела. Съела, потому что не поняла ни-че-го! Только один старенький человек ко мне подошел после спектакля и сказал: «Вы понимаете, что Вы сделали?» Я говорю: «Да, я понимаю». Он мне поцеловал руку и ушел. Потом, когда я Синявскому это рассказывал, он просто плакал.

Возвращаясь к Высоцкому, могу сказать, что он был просто поражен, что его песни вошли в спектакль. Мы встретились у Севы, он все говорил: «Этого не может быть!» Но это было.

М. Ц.: А в свои спектакли Вы Высоцкого не приглашали?

Р. В.: Я хотел протащить его на телевидение. Я придумал такую постановку «Мне от любви покоя не найти», где он в постановке с Тереховой должен был сыграть шесть ролей Шекспира. Ну, конечно, ничего не вышло. Лапин сказал: «Кого угодно, но не Высоцкого». Это было бесполезно и пробовать...

М. Ц.: Вы по жизни часто общались с Высоцким?

Р. В.: Мы дружили с Севой Абдуловым, так что у него мы встречались частенько. Однажды Юрий Александрович Завадский даже попросил меня, чтобы я его привел к Абдуловым, когда там будет Володя. И это был замечательный вечер!

М. Ц.: А позднее Вы использовали в своих постановках песни Высоцкого?

Р. В.: Да, конечно. Но это уже все было просто. Это уже были другие времена. Это уже было — «пожалуйста».

М. Ц.: Какое Ваше мнение о Высоцком-актере?

Р. В.: Самое высокое. Была у меня идея такая, чтобы в постановке «Федры» Алла Демидова играла Федру, а Володя — Ипполита. Потом, когда его не стало, я этот спектакль поставил с Демидовой. Алла говорила, что у кого-то была пленка с записью, где звучит Володин голос. Мы хотели эту запись включить в спектакль, но мы ее не нашли.

М. Ц.: Так они уже начинали репетировать с Демидовой?

Р. В.: Одна репетиция была, всего одна. И кто-то из ребят в радиорубке записал, но эту пленку не нашли. Это было незадолго до смерти Высоцкого, в 1980-м году.

М. Ц.: Высоцкий с Демидовой начинали репетировать и пьесу для двоих Теннесси Уильямса, в которой Высоцкий хотел выступить и в качестве режиссера. Как Вы считаете, у него были задатки такого рода?

Р. В.: Вы знаете, Высоцкий мыслил очень оригинально, но мог ли он это воплотить пространственно, я не знаю.

Я видел, как Высоцкий репетирует, я видел весь — от начала до конца — процесс постановки «Вишневого сада». Но там был Эфрос. Володя его боготворил, он был в нем просто растворен — и это было фантастически интересно. Фантастически!

Я помню, когда был прогон, и пришел Любимов с товарищами. Они настолько мерзко это смотрели — отрицательно, резко отрицательно. Потом я тоже ставил на Таганке, так что я это отношение Любимова испытал на себе. Сейчас мы с ним дружим, с Юрием Петровичем...

А Вы знаете, что в какой-то книге опубликован листок календаря, на котором рукой Высоцкого написано: «Позвонить Роману»? Это он мне звонить собирался.

РОМАН ФРУМЗОН

«Какие отношения были у Высоцкого с Романом Фрумзоном?», — спросил журналист Валерий Перевозчиков у немецкой знакомой поэта Нэлли Белаковски. Она ответила: «Знали они друг друга очень давно, еще в Союзе. Роман возил Володю в Берлин и там организовал его концерт. Потом были концерты в Америке, которые организовал Виктор Шульман, вместе с ним был и Фрумзон».

...Имя таинственного Романа Фрумзона довольно часто мелькает в мемуарной и исследовательской литературе, посвященной жизни и творчеству Владимира Высоцкого. Известно, что в последние годы жизни поэт довольно тесно общался с Романом, и у них были общие дела и интересы. Но о самом Фрумзоне и его влиянии на Владимира Семеновича известно довольно немного. Попробуем разобраться в его персоне и их взаимоотношениях с Высоцким.

Другой журналист — Юрий Сушко — утверждает: «С пронырой Фрумзоном Высоцкого познакомили в 70-х в легендарном подмосковном ресторане «Архангельское», где на ночные пирушки собиралась «вся Москва» — от Гали Брежневой до хоккеистов ЦСКА Ромка, по слухам, промышлял фарцовкой, иконами, антиквариатом, имел надежные каналы транспортировки этого добра на Запад. А вслед за своими сокровищами он и сам двинул на ПМЖ в Германию».

Валерий Перевозчиков сообщает читателям такую версию их знакомства: Роман Фрумзон, тогда еще недавний эмигрант из СССР (уехал в Западную Германию в середине 70-х годов), с Владимиром Высоцким познакомился давно. Когда-то он работал на «Мосфильме», где впервые и встретился с поэтом. Уехав за границу, он помогал Высоцкому в покупке автомобилей, а позже участвовал в проведении его гастролей в США

Вкратце история концертной поездки по Штатам такова. Будучи во Франции, Владимир Высоцкий встретился с Виктором Шульманом (они тоже были знакомы еще в Союзе), эмигрантом из СССР, в Америке ставшим импрессарио. Шульман и предложил организовать эти гастроли. Высоцкий решает посоветоваться со своим приятелем, живущим в ФРГ, Романом Фрумзоном. Тот предложил провести выступления в университетах, в которых студенты изучают русский язык Высоцкий соглашается. Роман вместе с женой сопровождает Владимира Высоцкого в той концертной поездке и ведет его финансовые дела. За каждое выступление в США Высоцкий получал по три тысячи долларов. В Москве об этих «американских гастролях» никто не знал, за исключением, конечно же, самых близких и доверенных к Владимиру Семеновичу людей. За две недели концертной деятельности в США Высоцкий заработал 34 тысячи «зеленых». На дворе стоял 1978 год.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});