Город. Все живое… - Клиффорд Саймак

— Цветы, — задумчиво проговорил Крейг. — А ведь это идея. Я и сам иной раз подумывал, что это небезынтересно — вырастить целый сад цветов.

— Не цветов, — поправил человек. — Овощей. Я их ем.

— То есть вы хотите сказать, что работаете, чтобы получить продукты питания?

— Ага. Я вспахиваю и удобряю землю и готовлю ее к посеву. Затеи я сажаю семена, и ухаживаю за всходами, и собираю урожай. На еду мне хватает.

— Такая большая работа!

— Меня это нисколько не смущает.

— Вы могли бы взять робота, — посоветовал Крейг.

— Вероятно. Но зачем? Труд успокаивает мои нервы, — сказал человек.

Поплавок ушел под воду, и он схватился за удочку, но было поздно.

— Сорвалась, — пожаловался рыбак. — Я уж не первую упускаю. Никак не могу сосредоточиться. — Он насадил на крючок червя из банки, закинул удочку и снова привалился к стволу дерева. — Дом у меня небольшой, но удобный. С урожая обычно остается немного зерна, и, когда мои запасы подходят к концу, я делаю брагу. Держу собаку и двух кошек и раздражаю соседей.

— Раздражаете соседей? — переспросил Крейг.

— Ну, — подтвердил собеседник. — Они считают, что я спятил.

Он вытащил из кувшина пробку и протянул его Крейгу. Крейг, приготовившись к худшему, сделал глоток. Совсем не дурно.

— Сейчас, пожалуй, чуть перебродила, — виновато произнес человек. Но вообще получается неплохо.

— Скажите, — произнес Крейг, — вы удовлетворены?

— Конечно, — ответил человек.

— У вас, должно быть, высокий ИУ.

— ИУУ?

— Нет. ИУ. Личный индекс удовлетворенности.

Человек покачал головой.

— У меня такого вообще нет.

Крейг чуть не онемел.

— Но как же?!

— Вот и до вас приходил тут один. Довольно давно… Рассказывал про этот ИУ, только мне что — то послышалось ИУУ. Уверял, что я должен такой иметь. Ужасно расстроился, когда я сказал, что не собираюсь заниматься ничем подобным.

— У каждого есть ИУ, — сказал Крейг.

— У каждого, кроме меня. — Он пристально посмотрел на Крейга. — Слушай, сынок, у тебя неприятности?

Крейг кивнул.

— Мой ИУ ползет вниз. Я потерял ко всему интерес. Мне кажется, что что — то у нас не так, неправильно. Я чувствую это, но никак не могу определить.

— Им все дается даром, — сказал человек. — Они и пальцем не пошевелят, и все равно будут иметь еду, и дом, и одежду, и утопать в роскоши, если захотят. Тебе нужны деньги? Пожалуйста, иди в банк и бери сколько надо. В магазине забирай любые товары и уходи; продавцу плевать, заплатишь ты или нет. Потому что ему они ничего не стоили. Ему их дали. На самом деле он просто играет в магазин. Точно так же, как все остальные играют в другие игры. От скуки. Работать, чтобы жить, никому не надо. Все приходит само собой. А вся эта затея с ИУ? Способ ведения счета в одной большой игре.

Крейг не сводил с него глаз.

— Большая игра, — произнес он. — Точно. Вот что это такое.

Человек улыбнулся.

— Никогда не задумывались? В том — то и беда. Никто не задумывается. Все так страшно заняты, стараясь убедить себя в собственном благополучии и счастье, что ни на что другое не остается времени. У меня, — добавил он, времени хватает.

— Я всегда считал наш образ жизни, — сказал Крейг, — конечной стадией экономического развития. Так нас учат в школе. Ты обеспечен всем и волен заниматься, чем хочешь.

— Вот вы сегодня перед прогулкой позавтракали, — после некоторой паузы начал человек. — Вечером пообедаете, немного выпьете. Завтра поменяете туфли или оденете свежую рубашку…

— Да, — подтвердил Крейг.

— Что я хочу сказать: это откуда берутся все эти вещи? Рубашка или пара туфель, положим, могут быть сделаны тем, кому нравится делать рубашки или туфли. Пишущую машинку, которой вы пользуетесь, тоже мог изготовить какой — нибудь механик — любитель. Но ведь до этого она была металлом в земле! Скажите мне: кто собирает зерно, кто растит лен, кто ищет и добывает руду?

— Не знаю, — ответил Крейг. — Я никогда не думал об этом.

— Нас содержат, — проговорил человек. — Да — да, нас кто — то содержит. Ну, а я не хочу быть на содержании.

Он поднял удочку и стал укладываться.

— Жара немного спала. Пора идти работать.

— Приятно было поговорить с вами, — произнес, вставая, Крейг.

— Спуститесь по этой тропинке, — посоветовал человек. — Изумительное место. Цветы, тень, прохлада. Если пройдете подальше, наткнетесь на выставку. — Он взглянул на Крейга. — Вы интересуетесь искусством?

— Да, — сказал Крейг. — Но я понятия не имел, что здесь поблизости есть музей.

— О, неплохой. Недурные картины, пара приличных деревянных скульптур. Очень любопытные здания, только не пугайтесь необычности. Сам я там частенько бываю.

— Обязательно схожу, — сказал Крейг. — Спасибо.

Человек поднялся и отряхнул штаны.

— Если задержитесь, заходите ко мне, переночуете. Моя лачуга рядом, на двоих места хватит. — Он взял кувшин. — Мое имя Шерман.

Они пожали руки.

Шерман отправился в свой сад, а Крейг пошел вниз по тропинке.

Строения казались совсем рядом, и все же представить их очертания было трудно. «Из — за какого — то сумасшедшего архитектурного принципа», — подумал Крейг.

Они были розовыми до тех пор, пока он не решил, что они вовсе не розовые, а голубые, а иногда они выглядели и не розовыми, и не голубыми, а скорее зелеными, хотя, конечно, такой цвет нельзя однозначно назвать зеленым.

Они были красивыми, безусловно, но красота эта раздражала и беспокоила — совсем необычная и незнакомая красота.

Здания, как показалось Крейгу, находились в пяти минутах ходьбы полем. Он шел минут пятнадцать, но достиг лишь того, что смотрел на них чуть под другим углом. Впрочем, трудно сказать — здания как бы постоянно меняли свои формы.

Это была, разумеется, не более чем оптическая иллюзия.

Цель не приблизилась и еще через пятнадцать минут, хотя он мог поклясться, что шел прямо.

Тогда он почувствовал страх.

Казалось, будто, продвигаясь вперед, он уходил вбок, словно что — то гладкое и скользкое перед ним не давало пройти. Как изгородь, изгородь, которую невозможно увидеть или почувствовать.

Он остановился, и дремавший в нем страх перерос в ужас.

В воздухе что — то мелькнуло. На мгновение ему почудилось, что он увидел глаз, один — единственный глаз, смотрящий прямо на него. Он застыл, а чувство, что за ним наблюдают, еще больше усилилось, и на траве по ту сторону незримой ограды заколыхались какие — то тени. Как будто там стоял кто — то невидимый и с улыбкой наблюдал за его тщетными попытками пробиться сквозь стену.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});