Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Как только все прошли внутрь, стены снова сотряслись.

— Теперь мы должны поторопиться. К Залу тайн!

Окружающие стены сотряслись опять, и светильники в потолке погасли. Несколько человек вскрикнуло в страхе. Тёмный зал внезапно стал угрожающим. Теклис уверенно шёл впереди. Из навершия его посоха исходил свет, освещавший им путь и вынуждавший суетливых существ разбегаться в стороны. Феликс мельком заметил, как нечто похожее на крупную летучую мышь устремилось к погружённому во тьму потолку. И он вновь осознал, какой громадный вес массы камней давит на всё, что их окружает. Феликс находился внутри рукотворной горы, и что — то с ней связанное угнетающе действовало на саму его душу.

С каждым шагом, сделанным в древнюю темноту, он всё больше верил в то, что это место населено привидениями. Он не был уверен, какими именно: быть может, призраками Древних или духами давно почивших существ, но с уверенностью чувствовал — там что — то есть. Слишком уж часто ему казалось, что как только они входили в помещение, какая — то крупная тень ускользала, зависнув как раз за границей видимости, злобным своим интеллектом наблюдая и выжидая, когда они допустят какую — нибудь оплошность или просто потеряют путь в вечном мраке.

Что хуже, в воздухе усиливалась вонь искривляющего камня. Что — то давило на его уши, макушку головы, внутреннюю поверхность щёк, и усиливалось, пока не стало болезненным. Болели даже его зубы. Феликс не сомневался, что эльф был прав. Они приближаются к сердцу самой могущественной магии, с которой только сталкивался Феликс. Он чувствовал, как вокруг них пробуждаются давно спящие силы.

Похоже, это чувствовал даже Готрек. Двигался он осторожно, вертя головой по сторонам и присматриваясь. Феликс заметил, что руны на топоре гнома начали наливаться собственным внутренним светом. По его опыту, это не предвещало ничего хорошего.

Позади он слышал разносимые эхом крики орков. Казалось, звук грохотал в древних залах подобно грому. Животный рёв десятикратно усилился, пока не стал походить на голос рассерженного бога. Воображению Феликса рисовалась огромная армия зеленокожих, движущаяся по коридорам — неторопливый, неумолимый и неотвратимый зелёный прилив, заполняющий всё сооружение.

Феликсу казалось необычным, что они зашли столь далеко, не наткнувшись на какое — либо подобие сопротивления. Его личный опыт показывал, что силы Хаоса никогда не уступали захваченное без боя. Если только всё это не было западнёй. Внезапно возникшая уверенность в этом потрясла его. Не заманивают ли их глубже в пирамиду на погибель? Не будут ли они принесены в жертву каким — нибудь непередаваемым словами способом в ходе некого ужасного ритуала? Может, их уже заживо проглотил огромный тёмный бог, которым является сама пирамида?

Феликс попытался изгнать эти мысли из головы и заметил кое — что ещё. Амулет, отданный ему эльфом, нагрелся достаточно, чтобы Феликс мог почувствовать его тепло на груди. Дотронувшись до амулета пальцами, он удивился, насколько горяч оказался тот, и заметил, что засветились руны, выписанные на амулете плавным и изящным эльфийским письмом. Что — то активировало его защитную силу.

Теперь вдали он расслышал другие звуки: звучные боевые кличи и удары оружия об оружие. Где — то там люди или похожие на людей существа выкрикивали имена тёмных богов. Орки отвечали грубыми воплями на своём зверином языке. Пока что отряду никто не попался на выбранном пути. Это ещё больше походило на западню, словно спускаешься вниз по глотке могучего зверя, который в любой момент мощным глотком может отправить их всех в свой громадный желудок. Феликс покрепче сжал рукоять меча, словно твердостью хватки мог каким — то образом сдержать заодно и свои страхи.

Очередная мысль постепенно проникла в мозг Феликса. Они оказались не в теле какого — то громадного зверя, а внутри некой огромной адской машины — вроде гномьих механизмов, которые перерабатывают руду в металл, — только эта перерабатывает души и производит… что? Он даже предположить не мог. Внезапно Феликс почувствовал сильное желание действовать. Нервы были натянуты, лоб покрывал холодный пот. Ожидание какой — нибудь жуткой смерти, которая вот — вот случится, казалось нестерпимым. Он сопротивлялся позыву броситься в ту отдалённую битву, погрузиться в бездумную резню и утопить своё сознание в приливе кровожадности берсерка.

Талисман на его груди становился горячее. Руны на топоре Готрека ярко сияли. Аура сияния амулетов Теклиса почти ослепляла Феликса. В странном сиянии он мог видеть лица других людей. Все они выглядели необычными и похожими на животных, их тени были тенями сутулых человекообразных обезьян, черты лица выражали неконтролируемую ненависть и жестокость. Кулум злобно таращился на него. Казалось, что лицо Сиобхейн искажено безумной ненавистью. Бран выглядел настороженным, словно опасался, что кто — нибудь из соплеменников вонзит ему в спину копьё, чтобы самому занять его место. Казалось, все они оказались в каком — то безумном сне.

Эльф взглянул на Феликса, и по его ненавистному нечеловеческому лицу пробежало выражение озабоченности.

— Это место, — произнёс он. — Оно корёжит твои мысли. Хаос и магия Древних сплелись между собой, чтобы породить нечто, с чем не приходилось сталкиваться смертным. Успокойся. Сопротивляйся. Скоро мы окажемся там, где нужно.

И, словно насмехаясь над его искренними словами, звуки битвы усилились, и вся пирамида сотряслась, словно от удара громадного молота. Мерцающие светильники снова вспыхнули, и возник необычный пронизывающий, ноющий звук. Феликс и думать не желал, от чего такое внушительное каменное строение могло содрогнуться, словно дрожащий зверь. Он чувствовал, что высвобождаются силы, которые способны расколоть целый мир, словно яйцо. Ему хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Впереди располагалась обширная площадь под открытым небом. О том, что тут некогда была крыша, свидетельствовали разбросанные повсюду огромные расколотые камни. Мощные каменные колонны поднимались вверх, поддерживая потолок, которого более не существовало. На них тоже были заметны признаки эрозии. На их замысловатой резной каменной кладке разросся мох. Охряные пучки подчёркивали некоторые из линий и скрывали прочие.

В небе над головой клубились тёмные тучи, поблёскивая, словно содержали пыль искривляющего камня. Сверкали мощные разряды молний. Должно быть, теперь они ударяли совсем близко. Вид открытого неба усилил клаустрофобию Феликса, вместо того, чтобы её снять. Он напомнил ему, что спустя несколько минут они снова погрузятся в кромешный мрак. Местный воздух не был свежим. В нём чувствовались следы какой — то новой порчи. Теклис пробурчал что — то, что могло быть проклятием на эльфийском, и двинулся в сторону основания одной из колонн.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});