Разбитная разведёнка (СИ) - Балер Таня

— Неожиданно. Что же подтолкнуло тебя к этому решению? — рассматривая через лобовое стекло свой подъезд и не повышая тона, спросила она.

«Не прокатило, — признал Руслан, надеющийся, что Женя сама прочитает его мысли и согласится с тем, что сейчас у них есть более важные дела. Но отметив то, с каким смиренным видом она ждёт от него ответа, он заподозрил что-то неладное. — А может, эта лиса всё прекрасно поняла, и посмеивается надо мной?»

— Ты же и сама понимаешь, сколько всего сейчас на нас навалилось, — попытался Руслан придумать более-менее вменяемую речь.

— Гришка вышел, — перебила его Женя и, открыв дверь со своей стороны, громко обратилась к сыну. — Вокруг дома кружочек сделаете?

Ни подходить к машине, ни кричать в ответ мальчик не стал, а лишь кивнул и, крепче сжав поводок, медленно побрёл в сторону, позволяя таксе обнюхивать почти растаявшие сугробы.

Руслан мог отклониться от темы, дождавшись возвращения Гриши и Тоньки, сказать, что лучше им поговорить обо всём завтра в более удобной обстановке, и слинять. Точнее, попрощаться и уехать к себе. Однако делать этого не стал. Пусть и медленно, но их вещи переезжают к нему, Гришка в восторге от комнаты, и на замужество Женя согласна. Из-за того, что он прямо выложит ей все свои сумбурные умозаключения (а вовсе не страхи, как может показаться!), ничего не изменится и тем более не отменится.

— Токсикоз может начаться с первых недель беременности, и твоё плохое самочувствия и перепады настроения из-за гормонов сильно осложнят переезд и привыкание жить вместе, — озвучил мужчина, не упоминая, что прочитал пару статей о трудностях общения с беременными. — А ещё нужно организовать свадьбу, на которой ты сможешь пить любимое вино, а я показать, что женюсь не по залёту, а по велению души, сердца… и тела.

— Кому показать? — фыркнула Женя.

— Поклонницам и завистникам, которые будут задаваться вопросом, почему такая завидная партия досталась тебе, — съязвил Руслан, задетый её несерьёзным отношением. — Я первый и последний раз женюсь, пусть я и не был маленькой девочкой, мечтающей о белом платье и длинном лимузине, но хочу достойно отметить это значимое для нас событие.

— Хочешь прямо праздник-праздник? — растерянно протянула Евгения. — Ты ведь понимаешь, что хоть в наше время фата не является атрибутом исключительно невинных девушек, но кружевное покрывало и белоснежное платье с корсетом на мне будут смотреться нелепо.

— Потому что ты была в этом на своей первой свадьбе?

— Потому что мне идёт четвертый десяток, у меня ребёнок школьник, и за фатой не придётся прятать испуганный взгляд и румянец смущения, — объяснила она и, смягчившись, с улыбкой добавила. — Зато я могу закрутить пару прядок у лица, а на затылке пристегнуть накладную косу. Будет лежать на плече, символизирую мою красоту и добродетель.

— Ночью ты уколешь о булавку палец, чтобы предъявить гостям простынь с каплями крови, — поймал её настрой Руслан. — А ещё нужно будет выделить в спальне место для твоего сундука с вышитым ковром, бусами, тяжелыми подушками с оборками на наволочках, и что там ещё входит в приданое?

Шутить о том, что в её приданое входит семья Майоровых, Женя не стала. Во-первых, шуткой это было лишь наполовину, а во-вторых, раз Руслан откровенно высказал свои надежды, то и ей нужно честно его предостеречь.

— В это трудно поверить, но я не так молода и здорова, как можно подумать, — сгримасничала она. — На попытки забеременеть могут уйти годы, и нет стопроцентной гарантии в удачном исходе. В таком ракурсе предпочтительней будет дождаться свадьбы по залёту. Вряд ли первая брачная ночь станет ночью зачатия.

— Ну и ладно, — пожал плечами мужчина.

— Ладно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Раньше был только я. Думать и волноваться нужно было только о себе. А ещё доходах и мамином здоровье, — объяснил Руслан. — А теперь есть ты, Гриша и эта ваша псина, — кивнул он на угол дома, откуда вскоре должны появиться ребёнок и собака. — Меня разорвёт от беспокойства, если в нашей семье появится кто-то ещё, особенно такой беспомощный как младенцы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женя понимала мотивы Адоева, который, имея силы и средства на то, что вырастить, выучить и обеспечить ещё одного-двух спиногрызов, ловко игнорирует тему деторождения. Мужик нашёл свою тихую гавань в загородном доме с Сашей, собакой и периодически пропадающим рыжим наследничком от первой жены. В третьем браке он счастлив, а перемены не всегда бывают к лучшему, поэтому решение о детях переложил на Сашу. Захочется ей стать матерью — будут работать над рождением ребёнка, не захочется — им и вдвоём хорошо.

Но вот позиция его друга, ввела Женю в ступор.

Всё у них закрутилось с его желание вдруг обзавестись ребёнком, потом Руслан пришёл к мысли, что если матерью будет Женя, то они станут и родителями, и супругами. Теперь их связывает не только договорённость двух практичных индивидуумов попробовать обзавестись общим потомством, а взаимное влечение, сердечная привязанность, нежность и стремление быть рядом. Значит, теперь ребёнок не проект, а логичное продолжение их отношений. Так чего же он мнётся? Они отлично взаимодействуют в постели, их роднит чувство юмора, самоуверенность и трезвый взгляд на окружающих, почему же говорить о чувствах и эмоциях становится сложно?

— Я, наш переезд, планы — это слишком много для тебя? — предположила она. — Всё слишком быстро закрутилось, и тебе нужно время?

— Не нужно мне время, меня всё устраивает! — раздражаясь из-за её непонятливости, сжал на руле руки до побелевших костяшек Руслан.

В салоне автомобиля повисла тишина, и нарушилась только тогда, когда Гришка появился в свете передних фар, забавно щурясь, помахал им и повёл таксу к подъезду.

— Для меня это не просто: «давай попробуем жить вместе, а не получится — разъедимся». Я дёргаю сына, меняю нашу привычную и вполне себе комфортную жизнь. Очень скоро мы станем считать твою квартиру нашим домом, а тебе самого нашей семьёй, поэтому не злись, и попытайся меня понять.

— Я хочу с тобой окольцеваться, узаконенная моногамия, какие ещё гарантии нужны? Мы будем вместе жить, выгуливать собаку, встречать Гришку с футбола, каждый день засыпать и просыпаться в одном постели, — эмоционально перечислил он. — Мне нужно, чтобы вы переехали. Когда ты будешь рядом, я перестану так много о тебе думать и обо всё волноваться!

«Ему достаточно нас. По крайней мере пока… Он меня любит!» — пришла к выводу Женя, испытав странное желание по-злодейски расхохотаться и выкрикнуть ему это в лицо.

— Мечтай, дурачина, — широко улыбаясь, сказала она. — Паркуйся у фонаря и пошли домой.

— К вам?

— Нам.

Не то чтобы Руслан намеренно избегал разговоров с женщинами, но все его связи были основаны на других потребностях, и хоть к молчунам его не причислить, даже в общение с матерью он не был столь многословен, рассказывая о личном.

— Раньше мне не приходилось так много разговаривать, — поделился он с Женей, когда они вошли в лифт.

— Брак из этого и состоит, сплошные разговоры о еде, планах на день, родственниках, тратах, покупках, отдыхе и о том, как дела на работе. Жалобы о противных коллегах, о придурках на дороге или хамах в общественном транспорте. Иногда будут интересные дискуссии на тему книг, кино, политики, но если наши взгляды не сойдутся, всё закончился спором, ведь ты будешь неправ. А если откроешь вино, то будем перемывать косточки знакомым, вспоминать детские обиды, и рассказывать о заветных мечтах и сексуальных фантазиях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Звучит не так уж и плохо. Воплощать фантазии мы же будем?

— А у тебя есть презерватив, который ты хранишь в портмоне на случай, если тебе повезёт? — шепотом спросила Женя, заходя в квартиру.

— Нет. В бардачке могли заваляться.

— Значит, сегодня воплощать ничего не будем, — добавляя веса своим словам, с хлопком закрыла она входную дверь.

Пить чай или смотреть телевизор никому не хотелось, Гришка напрыгался у Адоевых, а Руслан с Женей выдохлись после этой недолгой, но эмоциональной разборки в машине.