Таганский дневник. Кн. 2 - Валерий Золотухин

Среда

Крымова:

— Хорошо, хорошо…

Подписал ей книгу, у нее спрашивают, где купить.

— Не стыдно предлагать покупателю?

— Не стыдно, не стыдно, — твердо и решительно сказала Наташа. Ушел я от нее победителем. Кстати, прочитала она и статью Юдит Аграчевой.

— Ну, понятно… Статья мне пригодится, — сказала она.

30 апреля 1998

Четверг

А что в театре? Долго вчера говорил я с Америкой, потом Америка говорила со мной.

1 мая 1998

Пятница

Гонорар за вчерашний концерт в воинской части я проговорил с Америкой, с Мариком из Балтимора. Разговор, насколько я понял к утру, бестолковый, у каждого из нас своя правота — правота бизнеса.

Но две вещи для меня полезно было вывести и заключить. Во-первых, он сразу исключил разговор о спектакле «В. Высоцкий» — «этому проекту я не помеха, 4 спектакля на Манхэттене…» Стало быть, выезду «Таганки» в Америку я никоим образом своими гастролями с группой Черняевых не могу помешать. А вот второе, более и самое главное: Марк решил прокатить по крупным городам Любимова с группой поддержки. Его идея проста — сделать деньги на 60-летии Высоцкого, заплатить Любимову по максимуму, а он-де со своими дрессированными зверями разберется.

Он как бизнесмен считает на пальцах одной руки. Идея — 60-летие Высоцкого с одной стороны с Золотухиным, и 60-летие Высоцкого с другой стороны тоже с Золотухиным + Любимов. Зритель, отметивший 60-летие на одном зрелище, на другое не пойдет. И в этом случае, в этом пункте Марк прав, ну так на то он и рынок. Он спрашивал осторожно об условиях, и, может быть, мне будет выгоднее поработать с Любимовым.

2 мая 1998

Суббота

По сообщениям Леши Граббе на столе у Бугаева давний проект юристов и Любимова о создании международного театрального центра под единым руководством Любимова. Смысл действий — вернуть новое помещение, для этого надо реорганизовать (читай — закрыть и оставить нужных) оба театра (слить в канаву «Содружество» — выражение Губенко). Кстати, видел я во сне почему-то Никиту Любимова, делал ему со сцены какие-то приветственные знаки, потому что много думаю о нем последнее время и рад был видеть… Никита смотрел на меня более приветливо, чем зло, но не ответил на мои посылы.

3 мая 1998

Воскресенье

Любимов:

— Разрешение А И. получено. Он не возражает. 80 лет, я надеюсь, вы знаете когда — 11 декабря 1998 г.

Бортник:

— Мы день рождения Толстого не знаем…

— Солженицын встретил меня с чертежом «Шарашки», видимо, он думал… Эта буквалистика нам не нужна.

Катерина увидела в руках у уборщицы заявление на мое имя — материальная помощь.

— Что это у тебя? — Прочитала. — Пусть поставит визу Золотухин, и отдай секретаршам.

Хор изобретен в «Шарашке». Работы много будет этому хору.

К 80-летию Солженицына поставил бы я «Прогулки с Пушкиным» А. Терца. Или Владимова. Кстати, надо прочитать роман «Генерал и его армия».

Любимов цитирует письма В. Шаламова Солженицыну: «В сегодняшней прозе и прозе ближайшего будущего важен выход за пределы и формы литературы. Не описывать новые явления жизни, а создавать новые способы описания. Проза, где нет описаний, нет характеров, нет портретов, нет развития характеров… — возможна. (Вайс в „Дознании“ — только попытка, проба. Но зерно истины там есть.) Любимов и Таганка. Все это должно быть не литературой, а читаться неотрывно».

Новую тетрадку, что купил в лабазике «Новоселам», начну на «Медее» или утром завтра.

Торгую книгами. Чтобы спрятать стыд, чтобы не чувствовать его — спасаюсь за Блока, учу цикл «Кармен». Особенно стыдно, когда за этим занятием тебя застигают коллеги, например Иван Бортник. Или Виталий Шаповалов.

Ну и закончу я этот дневник в мучительных размышлениях стратегических, этических и пр. — говорить с Агаповой об Америке или нет? Дарить ей «Эфроса» или нет?! Прости меня, Господи.

12 мая 1998

Вторник. Молитва

Письмо Юлика валяется у меня в сумке-рюкзаке и скоро затрется совсем, и решил я его переписать. Годится в «Дребезги» — это все-таки Ким, это все-таки Моцарт…

«Дорогой Сергеич, эти дни проходят под знаком Золотухина. Сам посуди: одарил ты меня книжками; включаю телик: „Единственная“; сегодня — трр — телефон: некий Саша из Израиля зовет меня песни петь и предлагает навести о нем справки — у кого? У Валер Сергеича. Вот сегодня же буду тебе звонить — наводить оные справки. А в „Единственной“ ты сработал классно — в отличие от Хейфица: дурь эту самую он не довел до кульминации, нету ее, так и получилось: дурь дурью, сел в машину и поехал работать, стряхнул. А ведь там 2 человека сломались. И главная сцена — на суде, когда одни, и после суда, когда расстались — на хорошем, но недостаточном градусе. Сейчас бы ты это ого-го как сыграл, я думаю. А В.С. какой-то старый, лицо бабье, песня не по делу, должна была заворожить — пустота.

Ну и „эфросовские“ дневники теперь читаю, до, Дребезгов“ не дошло пока. Буде интересно тебе, отзыв сообщу. Отдариваюсь, чем могу. Диска № 1 из этой серии у меня уже нет, но почти все главное — тут. В „еврейской“ книжечке многих шокирует цитата сзади на обложке — однако на том стою. Счастлив, да, и когда думаю о В.С., больше всего горюю, что он не дожил до наших дней. Он-то бы понял мое счастье. Да и ты, конечно, поймешь. Хотя можешь и не разделить. Само собой, в это переживание не входят радость по поводу беспредела и бардака. Словом, ежели тебя заинтересует мое счастье, я тебе его распишу. В „Еврее Апелле“ главное — сыграть идею: Бог есть любовь. Когда он утрачивает любовь — утрачивает Бога. В конце обретает. Мне кажется, притча эта может быть очень хороша. А уж ты бы спел Апеллу на раз. Володя 2/3 музыки написал. 3 номера высокого класса.

А что касается Чонкина, то он здесь такой, что и 57-летний Золотухин его запросто может играть: в отличие от книги, здешний Ваня — вечный русский мужичок, почти символический: где ни появляется, пускает корни. А ему все не дают. Это все я не для соблазну, а ради мечты — идеи, как говорит твой Колька. Засим — кончаю, страшно перечесть. Обнимаю тебя крепчайше.

Авось, увидимся еще, а то и поработаем.

Юлик 7.1.98» 15 мая 1998

Пятница. Молитва. Театр, № 168

Я думал, будет большой скандал — Бортник не играет «Высоцкого»! Никакого скандала — он[48] сделал вид, что не заметил. Это восхитительно!! И все в дамках! Он не взял его в Израиль. Иван сказал, что этот спектакль он играть больше не будет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});