Утверждение правды - Надежда Попова

— Дверь, Гессе, — приказал Хауэр, осторожно перехватывая руки поудобней, и наследник, пытаясь не утратить прежнего уверенного тона, возразил:

— Быть может, стоит для начала что-то сделать с раной? Остановить кровь, прижечь…

— Не стоит, — возразил Курт, быстро пройдя к порогу и распахнув створку. — До лазарета не более нескольких минут, от потери крови он за это время не умрет, а там — лекарь лучше нас с вами знает, что следует делать в таких случаях.

Фридрих молча кивнул, не возразив, и Курт отступил от двери, освободив проход.

Когда Хауэр под руку вывел в коридор шатающегося, бледного, как смерть, бывшего подопечного, стоящие у двери застыли в недоумении; боец фон Редера уставился на кровавое пятно на плече Йегера оторопело, а зондер — с обреченностью, замешенной на ненависти, и с тем вместе — с состраданием…

— Дитер, — окликнул его Курт, и тот обернулся, глядя на майстера инквизитора напряженно. — Хельмут передан под покровительство Его Высочества, который принял решение заменить ему смертную казнь на тюремное заключение. Однако, пока он здесь, забота о его жизни и здоровье лежит на нас. Бегом к остальным, — распорядился Курт, увидев, как во взгляде Дитера фон Дюстерманна, брошенном на принца, мелькнуло безграничное удивление. — Пусть кто-нибудь идет к лекарю: ему наверняка понадобятся лишние руки. В остальном распорядок дня становится прежним, каким был до всего произошедшего. Это — понятно?

— Да, майстер Гессе, — кивнул зондер; помявшись, обернулся на противоположный конец коридора, куда ушли его бывший собрат по служению и инструктор, и развернулся, устремившись к лестнице бегом.

* * *

Сентябрь 1397 года, Богемия.

Попытаться побеседовать с Рудольфом Адельхайда решилась лишь ближе к обеденному часу, все время до тех пор проведя в комнатах гостящих в замке дам.

С каждым новым посещением, с каждой новой беседой, с каждой следующей собеседницей все более становилось ясно, что принесенная фон Люфтенхаймером информация уже не является в полной мере тайной: чья-то служанка слышала, чей-то паж уловил обрывок разговора, чья-то горничная говорила с кем-то из обслуги, чьи-то родичи проживали в городе — словом, весть о ночном бесчинстве, устроенном последователями древних культов, уже неотвратимо расползалась по замку, возбуждая толки, пересуды и страхи.

В коридорах уже не попадались взбудораженные девицы, королевский дворец снова обезлюдел, и по пути к комнате Императора навстречу не попалось никого, кроме напряженных, настороженных стражей, многие из коих явно были осведомлены о происходящем куда меньше, чем какой-нибудь поваренок. Остановившись перед дверью, Адельхайда вслушалась — из-за створки, кажется, донеслись звуки нескольких голосов; или показалось?.. Она помедлила, прислушиваясь внимательней, и, ничего более не услышав, решительно, без стука, распахнула дверь.

Оба инквизитора были здесь: один стоял уже в двух шагах от двери, другой — напротив сидящего подле стола Рудольфа. На мгновение в комнате повисла тишина, присутствующие уставились друг на друга — следователи с подозрением, Адельхайда с растерянностью, Император — почти с испугом…

— О, господа дознаватели! — с подчеркнутым удовлетворением произнесла она, наконец войдя и закрыв дверь за собою. — Как хорошо, что вы здесь. Я намеревалась поговорить с вами.

— А вы всегда врываетесь в императорские покои без стука, госпожа фон Рихтхофен? — осведомился один из инквизиторов, даже не пытаясь скрыть неприязнь, сквозящую в неестественно голубых глазах; Адельхайда оскорбленно нахмурилась:

— А вы всегда задаете женщинам такие вопросы, майстер инквизитор?

— Я задаю множество разных вопросов, — холодно усмехнулся тот. — Мужчинам и женщинам; как в комнатах, в которые они врываются, так и в тех помещениях, откуда они хотели бы вырваться.

— Не надо меня запугивать, — фыркнула она. — Сегодня первенство в запугивании у вас перехватила Дикая Охота. Вы знаете, о чем говорят все во дворце, майстер инквизитор? О том, что Прагу и нас самих защитили какие-то язычники с жареным кабаном. Люди напуганы. Женщины готовы падать в обмороки каждую минуту…

— Но не вы, — заметил второй инквизитор, и Адельхайда кивнула, холодно улыбнувшись:

— Не имею такой дурной привычки. И здесь я — в некотором роде как парламентер от всех них.

— И какова же ваша миссия?

— Женщины боятся! Их мужья не могут их защитить, потому что против таких сил никакая рыцарская выучка не выстоит, и то, что казалось им избавлением минувшей ночью, сегодня может оказаться самообманом.

— И они верят в эти слухи?

— Испуганная женщина готова поверить во что угодно, — многозначительно произнесла Адельхайда. — Но паника еще не захватила умы. Однако все хотят знать, что вы намереваетесь делать, как действовать, что вам удалось выяснить, что за люди вами арестованы и не надо ли всем нам бояться того, что возможные малефики пребывают в подвале королевского дворца, рядом с нами.

— Этого опасаться нечего, — заверил ее голубоглазый следователь, окинув собеседницу подчеркнуто оценивающим взглядом. — И все же кажется мне, что, говоря «мы», вы несколько лукавите, госпожа фон Рихтхофен. И не только сейчас, не только сегодня. Не стану скрывать, что ваша персона привлекла наше внимание, ибо, согласитесь, вы не типичная женщина.

— Это только пока, — подчеркнуто доброжелательно улыбнулась Адельхайда, распрямившись. — Времена меняются, майстер инквизитор, и когда-нибудь быть типичной женщиной будет означать быть такой, как я.

— Сохрани нас всех Господь, — с чувством произнес второй инквизитор, и его напарник спросил уже без улыбки:

— Для чего вы говорите с нами, госпожа фон Рихтхофен? Вам самой — что от нас нужно? Вы так же, как ваши подруги, боитесь, что Дикая Охота разнесет Прагу по камешку? Или тоже думаете, что вчера нас уберегла языческая церемония, и надеетесь, что мы скажем вам об этом или, напротив, разубедим? Вы не кажетесь мне особенно напуганной.

— Да, у меня свой интерес, — кивнула она, подступив на шаг ближе и понизив голос. — Я полагаю, что люди в Праге также опасаются происходящего. Я слышала, что многие желают съехать из своих домов, кто-то даже решил их продать… Как полагаете, такие слухи имеют под собою основание?

— Какое именно для вас это имеет значение, госпожа фон Рихтхофен?

— Неужто не понимаете? — с искренним удивлением округлила глаза Адельхайда. — Если слухи верны — это будет означать, что недвижимость в Праге подешевеет.

— Стало быть, то, что мы узнали о вас, правда? — с еще большей неприязнью вымолвил голубоглазый. — И вы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});