Есть что скрывать - Элизабет Джордж

за рулем автобуса одиннадцатого маршрута, а мать в кафе – вероятно, вместе с Таби и Монифой убирает после ланча.

Паспорта он оставил в нагрудном кармане пиджака, который надевал вчера. В спальне в изножье кровати, на которой спала Монифа, лежали две аккуратно сложенные стопки чистого белья: простыни и полотенца. Пиджак висел в платяном шкафу. Нката снял пиджак с вешалки и сунул руку в нагрудный карман. Но вытащил только один паспорт вместо четырех. Паспорт Тани. Обыскав все остальные карманы пиджака, он вернулся к шкафу и посмотрел на пол, хотя и не понимал, каким образом паспорта могли выпасть из кармана. Конечно, он мог вытащить три паспорта, когда вешал пиджак в шкаф, но непонятно, зачем это было делать. Тем не менее сержант на всякий случай внимательно проверил пол.

Паспортов не было. Нката опустил голову и стал вспоминать. Он точно знал, что ему отдали все четыре. Дебора Сент-Джеймс протерла каждый из них после того, как извлекла из-под кошачьего лотка, отдала ему, и он положил их во внутренний карман пиджака. Уинстон не сомневался, что это надежное место. Абео Банколе забрала полиция, так что он никак не мог догадаться, что паспорта у Нкаты – имени которого он не знал, – не говоря уже о том, чтобы узнать его адрес, проникнуть в квартиру и забрать паспорта, не оставив никаких следов. Но даже в этом случае пропасть должны были два паспорта: его и Симисолы.

Боковым зрением Нката видел сложенные простыни и полотенца, и теперь они виделись ему совсем в другом свете. Поначалу он подумал, что мать оставила их для Монифы, но теперь понял, что все могло быть наоборот. Нката подошел к изголовью кровати, откинул тонкое летнее покрывало и увидел, что постельного белья нет. Дотронувшись до полотенца, он почувствовал, что оно слегка влажное – им пользовались. Потом внимательно рассмотрел простыни и увидел, что они тоже несвежие.

Выудив из кармана телефон, он набрал знакомый номер. Ответила Табби, и он попросил позвать маму.

– Бриллиант, милый, у тебя все в порядке? – спросила она.

– Монифа с тобой, мама? – спросил он, с трудом шевеля пересохшими губами.

– Она поехала за Симисолой, милый, – ответила Элис. – Ей позвонили. Сообщили, что этого Абео – кажется, так зовут ее мужа? – отпустили из полиции. Она так боялась, что он сразу отправится в Челси, что я вызвала для нее такси. Чтобы забрать оттуда Симисолу. Она собиралась сразу вернуться. Погоди, милый, я узнаю у Табби…

Нката слышал, как мама спрашивает Табби, помнит ли она, когда Монифа ушла из кафе. Табби понятия не имела. Они были очень заняты ланчем. Уинстон знал, что у них творится в обеденное время: кафе до отказа набито посетителями, а очередь к окошку, где выдают еду навынос, тянется на тротуаре вдоль двух соседних магазинов.

– Прошло уже несколько часов, Бриллиант… О боже! Теперь я думаю, что Абео добрался до Челси раньше ее… Что, Табби?

Нката почувствовал, как на лбу у него выступают капельки пота. Табби что-то сказала, но он не разобрал.

– Табби думает, что ей позвонили около половины первого, – сообщила ему Элис. Потом умолкла, вероятно смотрела на часы. – Господи… Она должна была уже вернуться. Я тебя подвела. Если муж добрался до нее, я себя никогда не прощу. Я так, так…

– Всё в порядке, мама, – сказал Нката. – Думаю, он до нее не добрался.

На этом разговор закончился. Уинстон ничуть в этом не сомневался, но на всякий случай позвонил в полицейский участок Белгравии. Да, ответили ему, Абео Банколе все еще в камере. Если ему не предъявят обвинение, то отпустят по истечении двадцати четырех часов – дольше они не имеют права его задерживать.

Потом Нката позвонил в дом Сент-Джеймсов, стараясь говорить как можно спокойнее. От Джозефа Коттера он узнал, что Монифа приезжала за Симисолой. Потом попросил передать трубку Тани, и тот рассказал ему подробности, совпадавшие с тем, что он узнал от матери. Монифа приехала сюда и сообщила об освобождении Абео. Тани знал, что отец ни за что не откажется от своих планов, и поэтому проводил Монифу и Симисолу к машине, на тот случай, если Абео снова появится здесь. Но тот не вернулся на Чейн-роу – по крайней мере, так ему показалось.

Нката спросил, знает ли Тани, куда Монифа собиралась увезти Симисолу.

– В Брикстон, так она сказала. Потому что отец ее там никогда не найдет.

– А если не в Брикстон?

– Этого не может быть. Так она нам сказала, мне и мистеру Коттеру. – Голос его изменился. Он понял: похоже, что-то случилось. И, возможно, серьезное. – Что… Он до нее добрался?

– Я это проверю, – сказал Нката.

– Но она действительно поехала в Брикстон, как собиралась?

– Я и это проверю, Тани. Ты остаешься с мистером Коттером, хорошо? Миссис Сент-Джеймс вернулась?

– Да.

– А мистер Сент-Джеймс?

– Нет, но…

– Ладно. – Нката не дал ему договорить. – Вы все остаетесь в Челси. Мне нужно кое-куда позвонить. Как только узнаю, где твоя мама, сразу с вами свяжусь. У тебя есть предположения, куда еще она могла поехать?

– У нас есть родственники в Пекхэме.

– Позвони и проверь, ладно?

Нката отключился, чтобы парень не мог задать ему вопросы, на которые у него не было ответов. И ему действительно нужно было позвонить. Первым делом он набрал номер Завади, чтобы сообщить ей новости. Женщина не ответила, и это значит, что она верна своему слову: едет в Брикстон за паспортами. Нката оставил ей сообщение, чтобы она перезвонила, как только сможет, и связался с Линли. Он не успел рассказать начальнику о случившемся; тот сообщил, что наиболее вероятное место стоянки моторной лодки на южном берегу Темзы – Китайская пристань. Это к востоку от Тауэрского моста, и с обоих концов пристани к реке ведут ступеньки. На противоположной стороне улицы, на здании недалеко от туннеля, есть камера видеонаблюдения. Туннель соединяет Китайскую пристань с другой, тоже расположенной на Бермондси-Уолл. Склады здесь давно переоборудованы в жилые дома, и вполне возможно, что для безопасности жильцов там установлены камеры видеонаблюдения.

Нката надеялся, что хорошие новости, сообщенные Линли, перевесят плохие новости о паспортах. Он рассказал об их пропаже и объяснил, что произошло в кафе, принадлежавшем его матери.

– Табби – она помогает маме в кафе – сказала, что Монифе кто-то позвонил и сказал, что ее мужа отпустили. Но звонили не из полицейского участка Белгравии, потому что Абео Банколе пробудет там до половины четвертого, если никто не напишет на него заявление.

Линли молчал. Нката слышал фон из приглушенных голосов.

– Значит, – сказал Томас после недолгих раздумий, – она могла увезти девочку назад в… как называется этот квартал?

– Мэйвилл. Но зачем говорить Тани, что она везет дочь в Брикстон, шеф?