Без Предела - Елена Лобанова

— Да знаю я, "почему". Будешь сидеть, пить и вспоминать, как Пелли вокруг тебя увивалась! А знаешь, Чёрный Властелин с красными ушами, это весьма оригинально.

Нэрнис поставил бутылки между зубцов башни и повернулся к брату.

— Даэрос, ты не слишком любезно отозвался о моей невесте!

— Да? А-а-а! Понимаю. Слегка подшутить над сестрой можно, а… ну раз невеста, то… мои извинения Властелин, я имел в виду первое появление в Вашей жизни очаровательной Пеллиэ. Нэрьо, не обижайся. Я еще толком не привык, что Пелли тебе уже невеста. Мне она все еще сестра, которая понятия не имеет, что ты сделал ей предложение и полностью уверен в её согласии. — От прицельно пущенного яблока Ар Ктэль увернулся. — Я же говорил: странное место. Здесь все время тянет что-нибудь выпить и что-нибудь выкинуть. На, держи. Нас сегодня угощают из серебряных кубков. — Даэрос уже был не рад, что обнадежил брата. — Давай выпьем. За то, чтобы мечты сбывались.

За мечты им дали спокойно выпить, а вот за любовь — нет. Внизу шумели и ругались. И не только орки, но и люди. Мощный бас старосты Талока был перекрыт рыком Жры: "Ны тырогый Шаманыв!" "Так и я про то — шарлатан!" — вопил в ответ староста. Даэрос оставил кубок и выглянул между зубцов башни. Нэрнис не замедлил присоединиться. Шаман у них имелся только один — Сульс.

— Нашласссь, потеря! — Хищно зашипел Полутемный. — Вот он где прятался! Ну, я ему припомню отверссстия с преградами!

— Даэр, не порть аппетит. С ним что-то не то. По-моему его лихорадка треплет…. Или падучая.

— Мало треплет. Это я до него пока не добрался! Жры! — Даэрос призвал к порядку самого разумного орка. Жры задрал голову вверх, и на Полутемного уставились глаза полные самой искренней печали. — Нэрьо, это совершенно не вероятно. Жры переживает за друга!

— Ну, так прости безумца, нашел на кого злиться.

— Жры, что произошло? Что еще этот твой живописец натворил?

Живописец извивался угрем, не выпуская из рук растрепанную циновку.

— Кымлал. — Орк был по военному краток.

— Брехал! — Староста Талок имел свое мнение насчет камланий.

— Гырыбы пыел. — Защищал Сульса Жры. — Мухыморы. Жабы. Дхы гывырыл чырыз Шымана.

Судя по тому, как крючило Сульса, Дух не только говорил с ним, но и рвался наружу через пупок. С криком "ааарррр" переевший мухоморов шаман рванулся в сторону и совершенно невероятным для нормального человека прыжком оказался у "властелинского кресла". У зазнавшегося "писателя" и раньше-то самомнение было раздутое, а отрава начисто лишила его остатков разума. Он взгромоздился на кресло с ногами и взвыл, потрясая растрепанной циновкой:

— Лю-у-у-у-уди! Вы погрязли в разврате! — Вопил творческий гений, пришедший в полный экстаз. Староста Талок, пахавший всю жизнь в поте лица, половчее перехватил дубинку, стоящие за ним возмущенные лесовики принялись закатывать рукава. Но Сульс на такие мелочи внимания не обращал. У него была истина, и он собирался донести её до всех. — Чему вы радуетесь? Где ваша душа? Где тяга к прекрасному?

— Это у него-то тяга к прекрасному? — Даэрос наблюдал за представлением и не переставал удивляться. — Может, он свои сочинения читал приличным людям?

— Вряд ли. — Нэрнис принес брату забытый кубок, чтобы тот не очень впадал в ярость, слушая этого уникального гения. Гений между тем помахал своим потрепанным знаменем и продолжил смущать народ.

— Вот! Вот до чего довела вас бездуховность! Все ваши мысли только том, как сытнее жрать и мягче спать! Все ваши болезни от слабости духа! Все ваши поражения от него же!

— Ага, а в нем дух такой сильный, что не знаешь, что он еще затеял. И ведь проспится после грибов и еды потребует. — Даэрос скривился. — Да еще чтобы Жры ему подстилку помягче принес. А вот так послушаешь, ну прямо сама искренность.

От немедленной расправы Сульса хранили только орки — камлающий шаман был для них священен. А уж суть того, что там дух навещал, старейшины разъяснят. Так что у Талока и лесовиков не было пока никакой возможности проучить горлопана. Может там, за Пределом и были люди, которые только и делали, что ели и спали ради удовольствия. Но только безумец мог полагать, будто эти лентяи и есть все люди вообще. А точнее — только такой же лентяй, который никогда не жил так, как они — надрываясь от рассвета до заката, добывая хлеб насущный.

Сульс же продолжал нести свет истины, как он его понимал:

— Очистите ваше тело для очищения души! Отриньте наслаждение пищей! Только еда не отравленная вкусом принесет очищение! Приобщитесь священной морской травы! Только она излечит от всех болезней и спасет от всех недугов!

— Он что, предлагает одухотворение через вот это? — Нэрнис указал брату на растрепанную циновку. — Смотри Даэр, а люди задумались. Нет, ну надо же, худшее из зол — предлагать наивным селянам излечение от всех болезней разом.

Талок, и правда, опустил дубину. Да и его сородичи попритихли. Нэрнис оказался прав. Один из лесовиков прокричал поверх орочьих голов:

— А отчего циновка лечит-то? Ей оборачиваться или как?

— Оооо! — Сульс похоже уже пережил первый приступ отравления и мог слышать не только себя. — Эту чудо траву, люди, следует есть! Только у меня есть эта чудо-трава-а-а!

— Даэр, по-моему он предлагает им отраву.

— Да нет. Это же обычный Взморник. Из него, конечно, плетут циновки, делают мочало и набивают матрасы, но ядовитости в нем нет никакой. Впрочем, и пользы тоже. Пора заканчивать это представление, а то он и правда уговорит людей есть водоросли. Настойками их Оплодотворительницы уже опаивали, а их доверчивость так и не смутили. Все-таки хорош не тот, кто в каждом видит обман. Давай Властелин, как специалист по душевным переживаниям, защищай своих подданных. А то, видишь, орки уже людей не сдерживают. Не хватало нам только Великого Лекаря животов и душ. Кто же мог подумать, что его с мухоморов так занесет?

Но представление закончилось само. Первый жаждущий полного излечения потянулся за клочком сушеный водорослей, но шаманствующий лекарь быстро спрятал циновку за спину и грозно спросил:

— А деньги? Лечение даром — есть худший разврат! Вы погрязли в разврате, люди! — Начал он сначала свою проповедь, но стул не выдержал и врачеватель рухнул на дощатый настил. Такого издевательства не мог вытерпеть никакой организм, даже под завязку набитый ядовитыми жабами. Великий Шаман закончил общаться с Духом и заснул.

Но старая Бриск, не спала. Она скосила глаза на золото, которое так и валялось на полу, учла те два горшка, что не успела выковырять из стены и спросила у сторожившего её орка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});