Как мы пережили войну. Народные истории - Коллектив авторов

Мы попали в ловушку. Идти пешком не было никакой возможности. Начало светать. Вдруг видим – едут колхозные трактора. Зацепив трактором застрявшую машину; мы ее вытащили. Но это – полбеды. Горючего не было. Тогда я предложил поставить поперек шоссе машину и трактор и остановить все движение по шоссе. Так и сделали. Образовалась вереница спешащих грузовиков. Собрав полбака бензина, мы на полном ходу поехали в г. Борисов. Там мы с одним товарищем покинули машину, достали продуктов, водки – выпили с горя и заснули. Был вечер 5 июля 1942 года.

Утром 6 июля мы пошли на станцию и сели на первый проходящий поезд (мы оба были ранены в ноги). На одной из станций мы встали, через коменданта станции, первый раз за все время, что я в армии, по-настоящему пообедали. Конечно, не один раз, а два. Вечером этого же дня сел в формировавшийся на этой станции санитарный поезд, и за четверо суток доехали в Саратов. Полежал в Саратове 4 суток, после чего меня направили в г. Маркс, где я нахожусь и сейчас. Госпиталь хороший, до Волги метров 300, гуляй сколько хочешь. Вдень я сейчас получаю 80 гр. слив, масла, 600 гр. хлеба, 50 гр. сахара и три раза приварок. Сейчас хожу без повязки, рана уже засохла, и я просто отдыхаю. По выписке из госпиталя постараюсь попасть в летную школу – уже оформляю документы. Здоровье, как будто, в порядке. Так началось и так закончилось. Я описал все, не уменьшая и не преувеличивая.

С приветом. Целую. Миша

Начато 25, окончено 26 июля 1942 года.

P. S. Это письмо не нужно показывать другим. И распространяться о том, что я написал – не нужно.

ППС 2556 Часть № 728 31 декабря 1942 г.

Здравствуйте, дорогие Папа и Мама!

Горячо поздравляю вас с Новым годом. Встречая новый год, вы все, наверное, подымете бокалы за разгром немецких войск, за окончание войны в 1943 году. Я же могу поднять бокал с бензином и влить его в боевую машину за разгром и победоносное окончание навязанной нам фашизмом войны. Прошел ровно год, как я видел папу, и 9 месяцев, как видел маму. За истекший год мне пришлось пережить столько, сколько я не переживал за всю свою жизнь. Частично вы знаете, а об остальном можете догадываться. Сейчас характер моей жизни немного приближается к гражданской жизни. Живу в отдельной крестьянской хате. Распорядок дня устанавливаю сам, по необходимости. Какие могут быть дальнейшие передвижения – я не знаю. Пока пишите по этому адресу.

Привет Орловым, Бабушке, Соне. Получили ли фотокарточку?

С приветом. Миша

Он дошел до Берлина

В конце войны, в письме от 2 февраля 45 года, он пишет родителям:

А вас прошу с ума не сходить из-за моего отсутствия. Ждали 4 года, остались месяцы. Пусть завидуют тебе, а не ты.

Вы спрашиваете о моих наградах. Так могу ответить, что первая награда, так это то, что я столько раз участвовал в боях и на сегодня жив-здоров. Вторую награду я получил под Харьковом, весной 42 г. – орден Отечественной войны II степени. Но, как ни печально, он сгорел вместе с гимнастеркой и документами. Но это тоже награда, так как я успел выскочить из машины и остался жив и невредим. Получить взамен другой – нельзя. Но ничего, у меня есть еще орден Красной Звезды, который я получил летом 44-го, а весной 44-го я получил медаль «За отвагу». Пока что с меня хватит. А там видно будет. Зимой 43 г. меня приняли кандидатом в члены партии. В начале января я получил партийный билет.

Из письма от 5 августа 1945 г.

Здравствуйте, дорогие Папа и Мама!

Сегодня получил ваше письмо, полное ужасов и отчаяний. И причиной всему этому – всего лишь отсутствие писем. Какие могут быть сомнения в настоящий момент, когда мы живем в мирной обстановке и ожидаем своей очереди для поездки домой….

Для лучшего хочу вам сказать: к нашей встрече я приготовил хорошую скатерть, на которой мы должны отпраздновать мое возвращение домой с победой.

Эти письма помогли мне восстановить то, чего не хватало раньше, – связь времен. Он все-таки сумел научить меня жить настоящим, соединяя в нем прошлое и будущее.

Отец вернулся домой живым и почти невредимым, хотя брат до сих пор помнит, как в детстве любил играть, перекатывая шарик под кожей у отца на руке – это была то ли пуля, то ли осколок снаряда, оставшийся памятью о войне.

Батя! Как ласково назвал тебя Александр! Ты там меня слышишь? Мне хочется быть похожей на тебя. Тяжело нам было раньше понимать друг друга. Ты был совком-трудоголиком, а я хипповала и все порывалась за железный занавес вырваться. Вырвалась. Вышла замуж за однокурсника из Болгарии, пожила там, заболела ностальгией и вернулась. Не судьба мне от родины отрываться. Кто-то из вас, то ли ты, то ли мама, наделили меня неразрывной связью с родной землей.

Мама возмущалась, что я характером вся в тебя. А ты помнишь, как она все таскала меня по врачам и от физкультуры в школе освобождала? После Болгарии я устроилась работать в проектный институт, и там меня, благодаря моим явным данным бегуньи, добровольно-принудительно заставили участвовать в профсоюзных соревнованиях: в беговых и лыжных кроссах. А в результате я так увлеклась спортивными занятиями, что поехала в школу горнолыжных инструкторов в Приэльбрусье и осталась там работать инструктором. Повезло мне вырваться из маминой домашней тюрьмы. Иногда я носилась по горам на грани риска. Но ни одной серьезной травмы – только растяжение связок один раз. Теперь, прочитав твои письма, я думаю, что это, наверное, твои боевые гены сработали. Права была мама – не в нее я пошла характером, а в тебя.

Из семейных разговоров я помню, что после войны ты заочно закончил строительный институт и по распределению работал на Урале, мама с маленьким Юркой тоже за тобой туда поехали. А когда я родилась, через шесть с половиной лет после Юры, ты уже был главным инженером строительного управления в родном Харькове. Не застал ты, батя, того, как наша Родина сузилась. Через пять лет после того, как мы с Юрой тебя похоронили рядом с твоими родителями, Советский Союз развалился, и мы стали независимой Украиной. Не знаю, как кому, а мне тесновато стало. Не хватает российских просторов. Лучшие друзья в России остались.

На Кавказе тогда вооруженные конфликты начались, я вернулась в Харьков и, угомонившись, с детишками дома няней работала. Органично как-то получалось. И еще волонтерская деятельность: в психологической службе, помощь бездомным, участие в международных благотворительных лагерях. Так что мне не стыдно будет встретиться с тобой, батя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});