Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Линолеум?
– Другой, этот я знаю.
– Паркет?
– Хитро как-то называется. Нинка говорила, да разве упомнишь.
– Ладно, не переживай, какая разница.
– Светло-коричневого цвета, полоски длинные, во всю комнату.
– Да бог с ним. Осталась бы в деревне, и голову ломать не надо. Шила бы половики в своё удовольствие. Чего не сиделось?
– Так тесно у них. Митька-то мужик добрый, но спина болит, место на печке для себя держит. Домишко маленький. Да еще и Светка, внучка, с двумя детьми из города от мужа ушла. Зимой на полу ночую, а летом в сенцах. Так ведь и днем иногда прилечь тянет, старая уже. Нацелюсь на койку в сенцах, а там уже ребятня примостилась. Прогонять неудобно.
– А они не понимают, что бабке отдохнуть надо?
– Так ребятня же.
– Вот ведь воспитали себе на голову.
– Помаялась, помаялась и к старшей переехала. Она в соседнем районе. Речка у них рыбная и огород большой, а домишко тоже маленький. И живут бедновато. Мужик достался косорукий, ничего не зарабатывает, всей оравой на мою пенсию заглядывают. Я уже старая, а на похороны отложить не с чего. Вот и уехала.
– Ну этот-то зять, судя по машине, умеет зарабатывать.
– Так опять на мою пенсию живем.
– И шубу дочка на твою пенсию справила?
– Нет, шубу она раньше взяла.
– Да твоей пенсии на квартплату и на бензин не хватит.
– На похабные журналы хватает, а мне на пряники выкроить не могут. Я их с молоком люблю. Каждый день Нинке заказываю, а она сначала забывала, а теперь придумала, что вредные они.
– Не она придумала, врачи пишут. Правильно предупреждают. Я тоже воздерживаюсь от сладкого.
– Где же правильно, если я люблю? Вот напомнила, и аппетит заурчал. Пойду-ка перехвачу что-нибудь. Да и прохладно, оболоклась легковато.
В холодильнике, прямо с краю, стояла большая кастрюля. Она подняла крышку и удивилась, увидев пирожки – когда это Нинка успела напечь, неужто вечером, пока она спала? Румяные и сдобные, они сами просились в рот. Первый съела, не закрывая холодильник. Пирожок был с луком и яйцом. Пока закипал чайник, не удержалась и еще два раза слазала в холодильник. Надо было бы и пирожки подогреть, но управляться с микроволновкой она не научилась, боялась нажать на неправильную кнопку. Да и холодные были вкусными. Уже к третьей чашке чая попался пирожок с капустой, а их она любила всю жизнь, вот и Нинку приучила стряпать, даже в городе не забыла. С очередным не повезло – оказался с яйцом. Она отложила его и надломила новый. И опять не повезло. Потом подумала, что оставлять подпорченные пирожки в кастрюле не по-хозяйски. Застыдилась. Доедала уже через силу. От неприятной тревоги в животе сначала расслабленно отмахнулась, а когда поднялась с табуретки, было уже поздно, что-то теплое побежало по ноге. До уборной не донесла. Кинулась замывать пол после конфуза. Спина гнулась плохо, пришлось волохать тряпку, стоя на коленях. Без передыху – не приведи бог, застанут. Наконец-то подтерла, но уморилась и прилегла послушать радио.
Разбудил ее голос дочери, она с кем-то разговаривала по телефону.
– Ну прямо анекдот. И смех и грех. Представляешь, вчера до двух ночи стряпала пирожки, поставила кастрюлю в холодильник, а мама нашла и все съела. Украдкой, ну прямо как ребенок… Конечно, не жалко, так ведь с желудком может что-то случиться… Восемьдесят семь зимой будет…
Она поняла, что разговор о ней, и сразу вспомнила, как ела пирожки, только не могла она целую кастрюлю смолотить. Наговаривает Нинка. Следом вспомнила и про досадную слабость живота. Хорошо еще, что успела убрать за собой и никто не узнает о конфузе. А Нинка все не могла отстать от телефона: то слушает, то поддакивает.
Аккуратно спустила ноги с дивана и поднялась без привычного оханья, но закашлялась некстати. И Нинка сразу же окликнула:
– Мам, ты проснулась?
– Да вроде, – виновато буркнула, слушая, как дочь передает по телефону:
– Все, подруга, мать проснулась, иду собираться, ждите.
– Пряников не купила? – спросила она капризным голосом, чтобы увильнуть от неприятного разговора.
Нинка словно и не услышала.
– Ну и как это называется? Ты совсем как ребенок. Целую кастрюлю пирожков съела. Такого и молодой желудок не выдержит.
Говорит, вроде посмеиваясь, а голосок-то колючий, злой.
– Какую всю? Там еще много оставалось.
– Очень много. Три штуки. Я их приготовила, чтобы людей угостить на даче.
– Неужто три?
– Можешь посмотреть, кастрюля на столе. Пирожков не жалко, о здоровье твоем беспокоюсь. Думаешь, я не вижу, что весь пол в разводах. Рейтузы-то хоть сменила?
– Сменила, – кивнула она и опустила голову.
– А грязные куда спрятала?
– В тазике замочила и под ванну поставила. Сейчас простирну.
– Ладно, разберемся. А сейчас поедем с Куницыными дачу смотреть.
– С какими Куницыными?
– Это наши старинные друзья. У них там по соседству дача продается, вот мы и решили обзавестись, дело-то к старости идет. И тебя на свежий воздух будем вывозить.
Нинка улыбнулась, приобняла ее за плечо. Она покорно и радостно прижалась к теплому боку и притихла, не совсем понимая, кто из них дочь, а кто мать.
– И морковку посадим?
– Обязательно. Я давно Володьку соблазняла. Видимо, дозрел.
Дверной звонок защебетал затейливым птичьим голосом. Мудрено придумали. Три раза доводилось ей слышать звонки в городских квартирах, и все они были какие-то пугающие, а этот веселый.
– Легок на помине. Сейчас будет ругаться, что мы не собраны.
Едва переступив порог, зять и впрямь стал поторапливать. Но не ворчливо, а весело.
– Мне сегодня газетка с гороскопом попалась на глаза и там черным по белому написано, что у Овнов сегодня благоприятный день для приобретения недвижимости, так что я готов платить не глядя.
– Серьёзно, что ли? – игриво удивилась Нинка.
– Абсолютно.
– И давно ли ты стал верить гороскопам?
– С сегодняшнего дня. Давай, тещенька, поторапливайся. Ты у нас главный оценщик. Без тебя нас непременно облапошат.
Зять дурачился, а ей почему-то стало тревожно, боялась, что за бодреньким голосом прячется какой-то подвох. И с какой стати она должна быть главным оценщиком?
– Быстрее, девушки, быстрее, а то Куницыны уже заждались. Я обещал быть у их подъезда через десять минут, а в городе пробки.
Дом, возле которого их ждали, был высоченным, но узким, с единственным парадным, и площадка перед подъездом не такая хмурая, как у них во дворе.
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Майский дождь - Иван Данилович Жолудь - Поэзия / Русская классическая проза
- Израиль – точка схода - Александр Данилович Надеждин - Путешествия и география / Русская классическая проза / Науки: разное
- Про Соньку-рыбачку - Сергей Кадышев - Русская классическая проза
- Том 26. Статьи, речи, приветствия 1931-1933 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Личный прием. Живые истории - Евгений Вадимович Ройзман - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Никола на Всосе - Александр Найденов - Русская классическая проза
- Вьюга - Иван Лукаш - Русская классическая проза
- Десять правил обмана - Софи Салливан - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Комната из листьев - Кейт Гренвилл - Русская классическая проза