Сердце феникса - Елена Белова

..Стена разошлась, как занавеска, и Страж коснулся плеча, показывая, куда пройти.

Светлая, очень светлая комната. Темный изогнутый камень у стены. И на нем — человек. Нет. Не человек. Он повернул голову… серая кожа и красноватые глаза, которые словно вышли из кошмарного сна.

И что-то кольнуло в груди, шевельнулось, тяжело заворочалось… холодок. Холодок, который… Нет. Нет, пожалуйста, не надо! Не сейчас!

Страж что-то сказал — он не услышал. Он смотрел только на серого. Серого…

— Ссои ша? — шевельнулись бледно-серые губы.

«Шаман?»

Дима шатнуло. Как он… откуда он это узнал?!

Я не хочу… не хочу это знать!

— Ссои ша? Антэски симэ?

«Шаман» Пришел за мной?»

Ледяная колючка словно прострелила плечо, пронеслась по крови, острой иголочкой ударила-ужалила сердце…

Свод Небес Дим в тот день покинул не скоро. Когда он упал (вот же позорище, как девчонка из кино!), Стражи додумались вызвать маму… так что очнулся он под скандал. Мама разносила Стражей, те виновато что-то объясняли… Кажется, что они предприняли все меры безопасности, что такого не должно было случиться, что они недооценили глубину перенесенной мальчиком моральной травмы… и еще что-то, и еще….

Стражи честно извинялись, и он правда верил, что они не хотели плохого. Но он все равно не останется здесь. Даже для лечения.

Домой. Пожалуйста…

Ему было страшно. Страшно, как никогда в жизни… хоть холодок сейчас молчал.

Домой. Подумать. Что теперь делать….

Холодок… нет, не холодок, — холод, лед! Он не просто так шевельнулся — он узнал своего.

Он и дома очень тихий. Такой тихий, что мама что-то почувствовала.

Заподозрила.

Присела рядом, обняла…

Держит…

— Ну, Дим, подними голову. Все будет хорошо.

— Правда?… — он старается улыбнуться, но губы как чужие.

— Правда, — какие у мамы глаза — покрасневшие, заплаканные, но ласковые… — Правда-правда, все будет хорошо. Ты же слышал, они больше не будут тебя вызывать без твоей просьбы. Только если сам захочешь. Мы так решили. Все будет хорошо, Дим…

— Да… Спасибо…

Он старается верить. Послушно ложится отдохнуть, закрывает глаза, улыбается в ответ на мамино обещание приготовить к вечеру «пир горой» с его любимым тортом «Графские развалины». Если б можно было все исправить тортом…

Он не знает, что делать.

Рассказать? Но что? Что ему стало плохо и показалось, что он знает этого серого? Что раз в два месяца у него поднимается температура, а в груди словно появляется второе сердце? Только холодное и противное… Рассказать?

И остаться в Своде надолго. Может и навсегда…

Промолчать?

Ведь ничего же не случилось. Он же мог все это время удерживать на привязи и холодок, и приступы злости? Значит, и дальше сможет. Только Леш… Лешка может узнать. Он не расскажет, но все равно…

Надо, чтоб не узнал.

Опасно…

Ночью спокойней не стало. Димка лежал с открытыми глазами и смотрел в стену. Там переливались бабочки и звезды, но он их не видел. Другое стояло перед глазами. Мамины глаза, когда он пытался съесть этот несчастный кусок торта, а тот не лез в горло. Лицо дяди Андрея. Тот ничего не понимает в магии, зато понимает про расстроенных мальчишек и обещает поехать с ними на выставку роботов… Хнычущая Зайка. Малышка эмпаткой не была, но то, что у него плохое настроение, чувствовала. И Лешку. Его глаза, когда Дим ляпнул это чертово: «Не лезь ко мне!»

Врать семье — трудно.

И пусть получилось, но… что, теперь всегда будет так? Они рядом, но не с ним… а он — один. Сам так решил. Правда же? Сам решил. Не плачь теперь.

И вдруг это новое одиночество, это новая, непривычная, тоскливая пустота стали нестерпимо горькими. Навалились всей тяжестью, сдавили горло, зацарапали сердце кривыми когтями…

И он быстро перевернулся, уткнулся лицом в подушку, глуша рыдания.

Он не слышал, как Лешка встал. Просто ощутил его руку на спине.

Дурак, не лезь!

Но было поздно. Теплая волна прокатилась по коже, забирая боль, унося стиснувшую горло судорогу… мягко коснулась-взъерошила волосы… взяла сердце в теплые бережные ладони…

И тает боль и обида, и сжимается, отступая, ненавистный холодок. И Димка, не глядя, ловит его руку, сжимает горячими пальцами, не зная, что сказать, как извиниться…

Лешка снова поступил по-своему. Но как же он рад, что у него такой упрямый младший брат!.. Лешка…

— Леш.

— М-м-м? — глаза десятилетнего братишки отчаянно слипаются, но он все еще упрямо смотрит в дурацкий учебник. Да-а… Глядя на мучения Лешки с историей и кодексами, Димка может только радоваться, что его в Стражи не берут. Ну их… Дим как-нибудь проживет и без кодексов, и без Свода. Только младшего жалко. Скоро одни глаза останутся. Особенно если все это старание — зря. На первую ступень обучения младшего Соловьева приняли (почти всех берут = зубрить кодекс и историю можно запросто, Стражам не жалко), а вот дальше — неизвестно, возьмут, не возьмут… Сейчас с прорывами затишье, уже года полтора как ни одного не было.

— Спускайся, пора ужинать.

— Угу…

— Бросай свои учебники, слышишь? А то утоплю их в… — история вылетает из рук братца и прыгает на стол. — В варенье!

— Дим! — поднимает голову слегка рассерженный Леш… — Дим, сзади! Падай!

Дим бросается на пол, не думая и не рассуждая. Свистнувшие над головой стрелы с глухим звуком ударяют в стену. Левое плечо обжигает огнем… попали! перекатиться и отшвырнуть — кто там сзади? Чья тень ложится рядом? Незваные гости…

Правая рука уходит в замах — а их оказывается пятеро. Троих сбивает с ног и катит по полу, а двое… двое успели уйти с прицела. Рвутся к Лешке… Стоять! Стоять, подонки!

А левая рука повисает неживым грузом, и дома никого, только они… и эти.

Лешка как-то исхитряется отшвырнуть своих и уйти от стрелок. Взлететь, пропустив их под собой.

— Дим, держись! Осторожно…

Осторожнее… они встают. А голова кружится. И перед глазами — какая-то темная сетка… дрожит и слоится. Сеть? Они сеть достали? Опять — кому-то в лапы. Ну нет! Огонь от яда на стрелке доползает до груди… и холодок взрывается. Это так, словно его окатывают ледяной водой. А следом за пронзительным ледяным холодом приходит жар.

Плещет горячим в лицо. Рвется рычанием из горла. Поднимает руки ладонями вперед.

И приходит огонь…

Это случилось перед рассветом.

Дим проснулся и быстро сел на постели, не понимая…

Что такое?

Что его разбудило? Может, снова незваные гости? В доме было тихо. Даже мама с отчимом еще не вставали. За окном еле-еле светает, все серое-серое, как толченая полынь…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});