Буря мечей. Пир стервятников - Джордж Мартин

— Голод, чуму и войну, — невесело усмехнулся Тирион. — Это всегда входит в перечень. Следует добавить еще зиму и ночь, которой нет конца.

— Все эти бедствия действительно упоминались, и к ним причислялось падение вашего отца. Лорд Тайвин вознес себя выше короля Эйериса, как вещал один нищенствующий брат, а между тем выше короля может стоять один только бог. Вы объявлялись его проклятием, карой, посланной богами, чтобы напомнить ему, что он ничем не лучше прочих смертных.

— Я напоминаю, как только могу, но он отказывается понимать, — вздохнул Тирион. — Однако продолжайте — люблю слушать занимательные истории.

— Говорили, что у вас есть хвост — маленький загнутый хвостик, как у свиньи. Говорили также, что голова у вас больше туловища, густые черные волосы, борода, дурной глаз и львиные когти, зубы такие длинные, что нельзя закрыть рот, а признаки пола двоякие — и мужские, и женские.

— Это очень упростило бы мне жизнь — не пришлось бы спать с женщинами. Зубы и когти мне тоже могли бы пригодиться. Однако я начинаю понимать причину вашего недовольства.

Бронн хохотнул, но Оберин лишь слегка улыбнулся.

— Мы бы и вовсе вас не увидели, если бы не ваша сестрица. Вас никогда не выносили на люди, только по ночам мы порой слышали, как где-то в недрах Утеса плачет ребенок. Голос у вас был поистине чудовищный, воздаю вам должное. Вы могли кричать часами, и вас могла успокоить только женская грудь.

— Это и до сих пор так.

На этот раз принц Оберин рассмеялся.

— Здесь наши вкусы сходятся. Лорд Гаргален сказал как-то, что надеется умереть с мечом в руке, а я на это ответил, что предпочел бы в этот миг держаться за пышную грудь.

Тирион вежливо улыбнулся.

— Вы говорили о моей сестре?

— Серсея пообещала Элии, что покажет вас нам. Накануне нашего отплытия, когда наша мать беседовала наедине с вашим отцом, они с Джейме провели нас в вашу детскую. Ваша кормилица хотела прогнать нас, но Серсея этого не позволила. «Он мой, — заявила она, — а ты просто дойная корова и не смеешь мне указывать. Замолчи, не то я скажу отцу, и он отрежет тебе язык. Корове язык не нужен, только вымя».

— Ее величество с ранних лет умела чаровать сердца. — Тириона позабавило, что сестра объявила его своим. Позже она, видят боги, никаких прав на него не предъявляла.

— Она даже распеленала вас, чтобы нам было лучше видно, — продолжал дорниец. — Глаз у вас в самом деле оказался дурной, и голову покрывал черный пушок, да и сама голова, пожалуй, была больше, чем у обыкновенных младенцев, но хвост и борода отсутствовали, равно как когти и зубы, а между ног торчал только крошечный розовый отросток. После всех леденящих кровь слухов проклятие лорда Тайвина оказалось уродливым красным младенцем с короткими ножками. Элия даже заворковала над вами, как всегда делают молодые девушки при виде грудных детей, котят и щенят. Ей, по-моему, даже понянчить вас захотелось, несмотря на ваше безобразие. На мое замечание о том, что чудовище из вас никудышное, ваша сестрица сказала: «Он убил мою мать», и дернула вас за пипку — я уж думал, она ее оторвет. Вы завопили, но Серсея отпустила вас, только когда Джейме сказал: «Перестань, ему больно». — «Ничего, — заметила она при этом, — все говорят, что он все равно скоро умрет. Удивительно, как он еще жив до сих пор».

В небе ярко светило солнце, и день для осени был приятно теплым, но Тириона Ланнистера проняло холодом. Милая моя сестрица. Он почесал рубец на носу и попотчевал дорнийца своим «дурным глазом». С чего ему вздумалось рассказать мне об этом? Испытывает он меня или просто крутит мою пипку, как Серсея, чтобы услышать мой крик?

— Непременно расскажите это моему отцу. Он будет в восторге так же, как и я. Особенно ему понравится та часть, где говорится о хвосте. Он у меня был, но отец велел его отрезать.

— С той нашей встречи вы стали намного забавнее, — усмехнулся Оберин.

— Жаль, что я при этом не стал чуть повыше.

— Кстати, о забавах. Стюард лорда Баклера уверяет, будто вы ввели налог на женские прелести.

— Это налог на шлюх. — Тирион заново испытал раздражение. Самое обидное, что это придумал отец, а не он. — Всего один грош за каждое… э-э… соитие. Десница полагает, что это улучшит городские нравы. — (И поможет оплатить свадьбу Джоффри.) Во всем, разумеется, обвинили Тириона как мастера над монетой. Бронн говорит, что этот налог прозвали «карликовым грошем». «Раздвинь-ка ноги для Полумужа», — кричат теперь во всех борделях, если верить наемнику.

— Надо будет набрать в кошелек побольше медяков. Даже принц обязан платить налоги.

— Зачем вам нужны наши шлюхи? — Тирион оглянулся назад, где ехала с другими дамами Эллария Сэнд. — Ваша любовница успела надоесть вам в дороге?

— О нет. У нас слишком много общего. Но вот красивой белокурой женщины у нас еще не было, и Элларии любопытно. Не знаете ли вы подходящей красотки?

— Я теперь женат. — (Хотя и не сплю с женой.) — И больше не хожу по шлюхам. — (Если только не хочу, чтобы их повесили.)

Оберин внезапно переменил разговор.

— Говорят, будто на свадьбе у короля будет подано семьдесят семь блюд?

— Вы голодны, мой принц?

— Да, я изголодался, но не по еде. Скажите мне, когда свершится правосудие.

— Правосудие… — Вот зачем он приехал. Можно было сразу догадаться. — Вы дружили со своей сестрой?

— Детьми мы были неразлучны, почти как ваши брат и сестра.

О боги. Надеюсь, что все-таки не так.

— Битвы и свадьбы поглощали все наше время, принц Оберин. Боюсь, нам было недосуг заниматься убийством шестнадцатилетней давности при всей гнусности этого злодеяния. Мы, разумеется, сделаем это, как только сможем. И всякая помощь Дорна, способствующая восстановлению мира в государстве, безусловно, ускорит расследование моего лорда-отца.

— Карлик, — тон Красного Змея стал значительно менее сердечным, — избавь меня от своих ланнистерских уверток. За кого вы нас принимаете — за овец или за дураков? Мой брат — человек не кровожадный, но эти шестнадцать лет он не сидел сложа руки. Джон Аррен приезжал в Солнечное Копье через год после восшествия Роберта на трон, и будь уверен, его там усердно допросили — его и еще сто человек. Я приехал не затем, чтобы смотреть комедию под названием «расследование». Я приехал, чтобы покарать убийц Элии и ее детей, и это будет сделано. Начнем мы с этого буйвола, Григора Клигана… но думаю, что им дело не кончится. Перед смертью Гора расскажет мне, от кого получил приказ — уверьте в этом вашего лорда-отца. — Оберин улыбнулся. — Один старый септон сказал, что я — живое доказательство благости богов. А знаешь почему, Бес?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});