Монологи о наслаждении, апатии и смерти (сборник) - Рю Мураками

не мог ответить ей тем же.

– Да.

– Вы сказали, что вы фотограф. Это правда?

– Да…..

– Вы снимали его?

Ее голос и манера речи словно бы говорили: «Вы можете врать все, что вам угодно, но я-то все понимаю».

– Господина Язаки?

– Да. Вы фотографировали его?

– Нет.

– Тогда что же вас связывает?

– Мы знакомы.

– Повторите-ка, как вас зовут?

– Казама.

– Еще раз говорю, я не знаю вас.

Мне захотелось повесить трубку.

– Вы дадите мне номер телефона господина Язаки?

Некоторое время Кейко молчала.

– Кто вы на самом деле?

Мне стало так нехорошо, что засвербело в носу. Первый раз женщина разговаривала со мной подобным образом. Эта манера речи била точно в цель, и я почувствовал стыд, отвращение к себе, апатию и беспричинный страх – короче, что-то в этом духе. Казалось, что меня застукали за попыткой скрыть какое-то постыдное действие. Я находился словно под гипнозом и вдруг понял, что, сам того не желая, сижу на полу у кровати. Какое-то мгновение мне казалось, что я не Тору Казама, фотограф, выдающий себя за другого, а страшный злодей. «Кто вы на самом деле? Говорите правду! Мне все известно!» – вот что слышалось мне. Мною овладело странное чувство вины, словно мне вот-вот должны были объявить смертный приговор.

– Вы действительно на Кубе?

«Но какова женщина?» – вертелось у меня в голове. Как только она произнесла: «Но кто вы на самом деле?», я от страха чуть не забыл собственное имя. Я не знал, что ответить, но что-то отвечать было необходимо. Я обессилел настолько, что не мог даже подобрать слова. «Вы действительно на Кубе?» Это был единственный вопрос, на который я был способен ответить – и больше ни на какой другой. Кейко Катаока говорила, заранее просчитывая тот эффект, который должны произвести ее слова. Ее голос словно бил меня по обнаженным нервам. В конце концов я начал испытывать некоторое уважение, наполовину смешанное со страхом, к этому человеку – Язаки, который оказался способным «обладать» такими женщинами, как Кейко и Рейко, что глядела на меня сквозь стекло, словно бесплотный призрак.

– Да, я звоню с Кубы.

Мне наконец удалось выговорить проклятую фразу. Я испытывал огромное желание закончить этот разговор как можно скорее.

– Гм, на самом деле запаздывание сигнала и это потрескивание в трубке говорят о том, что это действительно Куба… так вы точно звоните оттуда?

– Да.

– Если взять кусочек целлофана или папиросной бумаги и поскрипеть у микрофона, то можно добиться такого же эффекта. Вы там ничем не шуршите?

– Как?

– Это не вы производите этот шум?

– Я ничего не делаю.

– А где именно вы находитесь?

– В Варадеро.

– Варадеро, это городок, где такое прекрасное море? Он возвышается, словно замок, и дома там из такого желтоватого кирпича; помню, я купалась там на пляже. Пляж очень длинный, не так ли, чуть ли не пять километров… или десять? Больше?

– Пляж тут длиной в двадцать километров.

– А вы звоните не из Гаваны?

– Нет, из Варадеро.

Я чувствовал, что сейчас будет задан главный вопрос. Я никак не мог понять, что происходит: то ли Кейко, как заправский психоаналитик, специально вела разговор так, чтобы я проговорился, то ли я сам находился под впечатлением от ее голоса и манеры выражаться. Но то, что наш разговор постоянно вертелся вокруг Варадеро, укрепляло мое подозрение, что коварный вопрос прозвучит, и я буду приперт к стенке.

– Да, это навевает столько воспоминаний… А скажите, в Гаване вроде должна быть старая церковь.

– Собор.

– А перед церковью – мощеная площадь. Булыжник образует такой прелестный рисунок… вы знаете, о чем я говорю?

– Да, знаю.

– А напротив должно быть открытое кафе.

– Да, действительно.

– Там подавали превосходное мороженое.

– На Кубе вообще самое лучшее мороженое.

– А как оно называется?

– Вы имеете в виду «Коппелия»?

– Ах да.

И воцарилась тишина.

– С вами кто-нибудь есть?

«Вот оно», – стукнуло сердце.

– Я один.

Несмотря на то что кондиционер работал на полную катушку, я ощущал, как с меня градом катился пот.

– Откуда вы знаете господина Язаки? Я никому не даю свой номер.

– Мне его дал сам господин Язаки месяцев шесть тому назад. Он прилетал на Кубу, я служил ему гидом, а когда я спросил его, где мы сможем встретиться потом, он дал мне этот номер. Я сделал множество снимков, есть большой выбор, и мне хотелось бы встретиться с ним еще раз, может быть, из этого удастся сделать книгу.

– Иногда он вот так, запросто, дает мой телефон кому угодно.

– Да, вот видите, и мне он дал его.

– Вы лжете.

– Что?!

– Я знаю, кто сейчас рядом с вами,