Нечто в лодке по ту сторону озера... - Максим Перфильев

Андрей состроил какую-то странную гримассу, видимо, впервые в жизни задумавшись над таким аспектом в вопросе музыки.

— Ну… Чо-то как-то… Ну допустим, — произнес он неуверенно.

— Вот, уже три критерия.

— Два с половиной.

— Да иди ты в жопу.

— Ладно, давай дальше.

— Тааак… — задумался я, судорожно ковыряясь в своем сознании, — Значит… Еще такая фигня есть — когда продюссер делает какой-то проект, он, как правило, расчитывает на какую-то определенную аудиторию. То есть если ему нужно, чтобы эту музыку слушало быдло — он делает ее, учитывая то, что нравится именно этой категории людей. Если ему нужно, чтобы музыку слушали взрослые люди с философским образом мыслей — он делает другую музыку. Если ему нужно, чтобы его проект слушали маленькие девочки подростки — он зовет Диму Иплана. А потом стригет с народа деньги. А когда ему не хватает на такую же яхту, как у Абрамовича — он кричит, что пираты козлы и не дают исполнителям честно зарабатывать деньги, и пытается подгрести под себя всю индустрию. В этом тоже есть расчет и, соответственно, тоже определенный профессионализм.

Мы продолжали идти и Андрей продолжал кривить рожи, как бы думая, соглашаться ему с моими словами или нет, понимая при этом, что на определенные моменты он все равно возразить не может.

— Вот я тебе уже четыре критерия привел. И это — так, с ходу только, для начала. Их реально больше.

— Какие четыре? — ответил Андрей, — Три еще только. Да и то последний, я еще думаю, принимать или нет.

— Вот ты опух-то, а, — отреагировал я, — Четыре критерия я тебе зафигачил.

— Да три там с половиной… Даже два.

— Да конечно… Иди ты нафиг. Есть такое понятие как качество в музыке. Просто люди по разным причинам музыку слушают. Она может нравиться им по разным причинам. Песня может быть объективно говном, но если в тексте поднимается, пусть и не глубоко раскрываясь, какая-то тема, близкая определенной категории или группе людей — то эти люди будут ее слушать. А другая группа людей ее слушать уже не будет. А есть музыка, которую слушают только под бухалово. А иногда еще музыку сочетают со стриптизом — это ваще отдельная тема. Все понимают, что музыка говно, и по-другому ее слушать не будут, поэтому придумывают что-то еще.

Наступила пауза в нашем споре.

А потом я вспомнил, что я еще должен был непременно сказать Андрею.

— Ха!… Я понимаю, кстати, о чем ты говоришь, — заметил я, — Ты хочешь как бы сказать, что профессионализм и техника игры, мастерство — это не главное. Ты интуитивно понимаешь это и хочешь именно это сказать. В этом ты как бы прав отчасти. Очень большое значение имеет именно смысл как бы, глубина. То есть исполнитель может не обладать охрененной техникой игры на инструменте — но если ему есть, что сказать этому миру, если он может ему что-то дать, если у него у самого есть какая-то искренность и глубина какая-то — то он может добиться больших успехов, потому что люди будут просто обращать внимание на содержание его песен и на идею. Ты пытаешься вот это сказать. Но ты как бы не совсем правильно это выражаешь. Понятия качества и профессионализма в искусстве существуют, просто все это несколько сложнее.

Мы еще некоторое время терли за эту тему, и все закончилось в результате:

— Ну, хорошо, давай, приведи мне пример некачественной музыки, — потребовал Андрей.

Я задумался.

— Хорошо. Вот помнишь, когда наша группа только начинала играть в церкви? Когда мы только-только образовались? Вот это пример некачественной музыки.

— Нда-а-а, блин… — рассмеялся Андрей, — Жесть ваще. Абзац просто… Я-то думал, что ты начнешь там приводить в пример какие-нибудь, там, группы "Стрелки" или всякие там попсовые коллективы… А так-то да… Даже и не поспоришь… Жесть…

Понимая, что на это Андрею нечего возразить, тему посчитали закрытой, однако позже мы еще часто возвращались к ней в течение всего нашего разговора, и она всплывала с определенной периодичностью.

Пройдясь по скверу и выйдя потом на кривые улицы студенческого микрорайона, мы через некоторое время свернули к дороге, уводящей все дальше от центра города, и ведущей в обустроенную лесопарковую зону, к небольшому озеру.

— …Это, знаешь, как с иными языками…

— А что с иными языками?

— Знаешь, что это такое?

— Ну…

Я удивился такому вопросу. Как будто меня спросили о чем-то настолько элементарном и очевидном, что является наиболе сложным в понимании в силу своей привычности и банальности.

— Ну знаешь, что это такое?

— Ну… знаю… Что ты мне хочешь сказать? Я уже чувствую какой-то подвох.

— Иные языки — это как бы говорение на иностранном языке, которого человек раньше не знал.

— Ну… иностранный или еще в Библии написано "ангельский" так же… вроде как… ну там, правда, может быть просто как гипербола… Ну…

— Ну да… Не важно… В общем есть такой термин, под которым и подразумевается говорение на иных языках у большинства харизматов. Так называемый "феномен глоссолалии".

— Чего?

— Глоссолалии.

— Как-как?

— ГЛОССОЛАЛИИ.

— Как? Еще раз.

— Блин, Костян.

— Ни фига я так и не запомнил.

— Короче, глоссолалии… Это когда харики начинают молиться и входят в состояние такой эйфории, как бы определенного блаженства и экзальтации, соединяясь с Богом. При этом могут абстрагироваться от окружающего мира, могут быть не чувствительными к внешним воздействиям, и доходят до экстаза… Прям как в сексе…

Я покосился на Андрея, заметив его легкую улыбку на последней фразе.

— Нууу… — засомневался я, — Чо-то как-то фиг знает… Чо-то я не заметил у себя особого экстаза во время говорения на иных языках в молитве. Ну… как бы… бывает редко какая-то эйфория в молитве… но это чо-то такое исключительное… Но вот от окружающего мира я полностью никогда не абстрагировался. И за другими не замечал особо. Тем более "не чувствителен к внешним воздействиям"… чо-то фиг знает. Немного преувеличенно как-то.

— Ну у хариков такое бывает часто.

Харики — это харизматы, как я понял.

— Ну вот, короче. Ну это просто термин. Понятие. Еще есть такая точка зрения… Ну, говорение на иных языках же есть, типа, дар Святого Духа. И слышал же такое, наверное, от различных пасторов: что вот когда человек, например, сваливает из церкви, ну, по разным причинам, отрекается от веры, и начинает, там, бухать, курить, ругаться матом, вести непристойный образ жизни — и вот тогда этот человек лишается дара говорения на иных языках. Говорили же такое в церкви? Типа, вот он ушел, он отступник — все, Бог отнял у него иные языки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});