Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

Он прикрывал их, что давало чувство вседозволенности, и в то же время он подавлял их, заставляя активно вилять хвостиком. Но теперь он мёртв. Больше никакой поддержки. Одно неосторожное слово может привести к войне со всей страной. С другой стороны… Более над Юлиями нет никого. Аматэру буквально заставил его осознать новую реальность. Стыдно.

— Я хочу переговоров, — произнёс Аматэру. — Нормальных, а не лизоблюдства с кинжалом за спиной. И да, про деньги и активы в Германии я не шутил. Юлии повели себя очень нехорошо, за что вам придётся заплатить.

— Это я понял, — отмахнулся Аурелио. — С ценой согласен. Мы были неправы и готовы за это платить. Меня больше интересует артефакт. Что вы хотите за него?

— Как я и сказал, — развёл Аматэру руками. — С вас больше нечего взять, слишком далеко друг от друга наши Роды. Всё, что вы можете дать, либо слишком мелко, либо приведёт нас к войне чуть позже. О! — словно осенило его. — Война. Хм… А давайте сделаем так… М-м-м… — пытался он оформить мысль. — Род Юлиев, по первому требованию, выступит на нашей стороне в войне.

— Какой? — растерялся Аурелио. — О чём вы?

— В любой, — ответил Аматэру. — Бессрочный договор, по которому вы выступаете на нашей стороне в войне, если мы того потребуем. Вне зависимости от того, кто враг.

— Бессрочный? — приподнял Аурелио бровь. — Звучит как кабала.

— Да бросьте, милорд, — усмехнулся Аматэру. — Одна война и вы свободны. Нормальная цена за существование Рода. А, ну и добавим в договор пункт, запрещающий вам вредить Аматэру. А то мало ли… Кто знает, против кого мы призовём вас воевать?

Говорить о том, что Юлии не нападут на Аматэру, чтобы избавиться от договора, Аурелио не стал, ибо бредово. Что не запрещено, то разрешено, как говорится, и об этом все знают. Другое дело, что нападать на Аматэру… как бы тоже бред. Не в ближайшее столетие, во всяком случае.

— Цена за жизнь Рода… — произнёс Аурелио вроде как через силу. — Приемлема. Я согласен.

— Что ж, тогда мы почти закончили, — произнёс Аматэру.

— Почти? — удивился Аурелио. — Осталось ещё что-то?

— С памятью у вас не очень, — покачал головой Аматэру, на что Аурелио пришлось промолчать. Гордость гордостью, но артефакт всё ещё не у них. — Вы забыли о слабой женщине, которую Юлии травили целый вечер.

Кояма Кагами, ну конечно. Аурелио и забыл о ней уже, а не должен был. В досье на главу Аматэру чёрным по белому написано, что Кояма его чуть ли не вырастили. Не мог он оставить эпизод с ней без внимания.

— Не снимая с Рода вины, хочу заметить, что это был приказ Древнего, — начал торговаться Аурелио.

— Да мне плевать, — ответил на это Аматэру. — Серьёзно, милорд, поставьте себя на моё место. Представьте, что какие-нибудь Ногарола пригласили на свой приём вашу… ну, пусть будет мать. Или любую другую близкую женщину. А потом весь вечер её унижали. А когда вы пришли за ответом, вам выдают, что они не виноваты, их Фабии заставили так поступить! И что вы на это скажете?

— Мне плевать, — пришлось согласиться Аурелио. — Я понимаю вашу позицию, просто прошу учесть нюансы.

— Господин Юлий, — покачал головой Аматэру. — Я не собираюсь предъявлять вам ценник. Мне проще спросить Кагами — удовлетворена ли она вашими извинениями? Про ситуацию с артефактом она, кстати, не знает. Но сразу предупреждаю — вам это не сильно поможет. Женщина она мстительная и крайне стервозная.

— Теперь понятно, в кого вы выросли, — вздохнул Аурелио.

— Хм, — задумался Аматэру. — Да не, я добрее.

Глава 19

Если бы не Синдзи, Кагами не пошла бы на приём к Юлиям, но её мальчик, когда узнал о приглашении, посоветовал сходить. И вот теперь она стояла посреди двора их поместья, среди других приглашённых, и с удивлением смотрела на коленопреклонённого главу Рода Юлиев, который на хорошем немецком приносил извинения за причинённые ей обиды. Чуть приподняв подбородок, Кагами бросила быстрый взгляд на толпу гостей, которые с неменьшим удивлением наблюдали за Аурелио. Это был сильный ход. Да, он стоял на одном колене, но Европа не Япония, здесь это чуть ли аналог догедзу, когда просящий вставал на колени и касался лбом земли.

— Из вас сейчас получилась бы отличная скульптура, — произнесла Кагами. — "Простить и забыть". Но меня такая безвкусица не привлекает.

И развернувшись, пошла в сторону выхода.

Главное событие приёма, судя по всему, произошло. Именно ради него Синдзи посоветовал сюда прийти, а раз так, можно и в отель возвращаться. Находиться среди аристократов нелюбимой страны, на приёме ненавидимого ею Рода, ей не хотелось. Извинения она выслушала, куда подальше вежливо послала, а значит, её работа на сегодня выполнена. Нет, серьёзно, Юлии же не думали, что она просто возьмёт и простит? Наивные. Или наглые, что вызывает ещё больший гнев.

Но Синдзи молодчинка. Кагами даже представить себе не могла, каким образом он этого добился, но заставить Юлиев извиняться, это, конечно, сильно. То, что он в этом замешан — сомнений нет. Малыш явно знал, что здесь произойдёт. Осталось выяснить, насколько это было для него опасно и насколько… Лучшее слово тут, наверное — "выгодно". Её мальчик умеет добиваться выгоды, и ему, похоже, вообще плевать, с кем он имеет дело. Так что да, надо бы узнать, сколько она может издеваться над Юлиями. И как сильно.

И ради ребёнка она, так уж и быть, простит Юлиев. Когда-нибудь.

* * *

С приёма Юлиев Кагами вернулась на удивление быстро. Надеюсь, итальяшки успели извиниться. И пусть я не верил, что Кагами их простила, мне было очень любопытно, как всё прошло, так что, подождав полчаса… подождал ещё полчаса. Просто вспомнил, что, помимо переодевания в домашнюю одежду, Кагами может и в душ пойти. В общем, через час после её возвращения наведался к ней в номер. Жил я, кстати, по соседству, там же, где раньше, когда слугу изображал. Поближе к Кагами, а то мало ли, я за неё всё ещё отвечаю. Прятаться-то уже смысла не было, так что мне хватило простенького артефакта, накладывающего иллюзию какого-то левого японца. Артефакт я, к слову, у кицунэ взял. Хотел купить, но они мне его просто так подарили.

— Кагами-сан? — зашёл я в её номер.

— Она в ванной, Аматэру-сан, — ответила сидящая в кресле гостиной Чуни.

Да как так можно-то? Я просто не понимаю, что там делать в течение такого времени. Или она недавно туда пошла?

— Ясно, — осмотрелся я. — И долго она там?

— Где-то полчаса, господин, —