Мятежный дом - Ольга Чигиринская

Бет как-то попыталась расспросить ее о своем дедушке – та только глаза округлила: госпожа Элизабет полагает, что она знакома с экологом? Что эколог бывает в доме Белой Ветви? То есть, он, наверное, бывает, если он главный эколог континента – но это не основание с ним знакомиться. Экологи – обслуга. И даже если раньше они что-то из себя представляли на Картаго, планете с бешеным климатом – теперь, когда решено переправляться на Инару, они вообще не имеют значения.

Бет в тот момент ничего не сказала ей. Она просто смотрела исподлобья – сообразит или нет эта кукла, что сейчас оскорбила ее и ее отца? Всеми чтимого Экхарта Бона?

(как странно – еще полгода назад обругай кто-то в ее присутствии всю вавилонскую родню – ухом бы не повела. Она дочь лорда Ван-Вальдена и леди Мак-Интайр, а те, кто выкрасил ее в гема и забыл в курятнике на Тайросе, пусть утрутся, они ей больше не родня!)

Кукла сообразила. Спохватилась. Неуклюже…

(а из такого положения вообще есть изящный выход?)

…извинилась. Она не знала, что полоумный старик, который живет на отшибе под куполом силового поля и разводит хризантемы – отец великого Бона.

Бет приняла извинения. Подумала, стоит ли прочитать сиротке лекцию о том, что все люди рождаются равными в своем достоинстве перед Богом…

(…а на переменах в школе девчонки кричали – «Эй, отнеси мои вещи к машине!» или «Принеси сок из автомата» – не ей, другим девочкам с оливковой кожей, стипендиаткам леди Констанс…)

…но решила, что не стоит тратить на это воздух.

– А можно сделать так, чтобы прислали ее брата? – донимала она дядю за обедом. – Она же дура, поверь мне, совершенно невыносимая дура!

– Эльза, – все с тем же спокойствием человека, видевшего в жизни почти все, ответил Рихард, – к сожалению, ни один человек, облеченный властью, не может позволить себе роскоши общаться только с умными людьми и управлять только ими. Иногда приходится иметь дело с дураками.

– Чаще, – поддержала его бабушка. – Чаще всего приходится иметь дело именно с дураками.

– Понятно, – вздохнула Бет, ковыряя ложкой десерт. – Общение с дураками входит в курс обучения.

– Кроме того, – нахмурилась бабушка, – я не верю, что дочь Джеммы Син и Рема Огата глупа. Юна – несомненно, но она всего на год младше тебя. Конечно, Огаты – непростая семья, а Сога – клан с непростыми традициями. Но это – сердце дома Рива. Это лучшие пилоты и лучшие солдаты. Все совершеннолетние мужчины Сога считают своим долгом службу в вооруженных силах Дома. В клане нет семьи, которая не понесла бы потерь в связи с войной. Не считая, конечно, планетников.

– Многие из них тоже воевали, – не глядя на мать, сказал Шнайдер.

– Но для них долг чести не является обязательным.

– Мой дед со стороны отца – планетник, – парировал тайсёгун.

– Н-ну… – (надо, подумала Бет, научиться вот так же вздергивать одну бровь) – мой дражайший свекр пошел служить, и сына воспитал военным – а это значит, что в душе он никаким планетником не был. Иначе семья Линд не отдала бы за него дочь.

– Похоже, твоя старая подруга держится другого мнения.

Бабушка отпила тоник из бокала и возразила:

– Есть, конечно, непробиваемые консерваторы вроде Барка, считающие, что если человек родился планетником – это состояние его души, которое ничем не изменить. Но если бы Джемма держалась этого мнения – разве она могла бы она…?

– Полюбить Бона? – закончил за нее Рихард. – А почему нет? Он был amiabile.

– И стать моей подругой. Моей и Лорел.

– Ты так уж уверена в этой дружбе?

– Да. Как часто бывает, она приостановилась из-за соперничества – но потом возобновилась.

– После смерти Бона.

– Ну и что? Если бы Джеммой руководила корысть – разве решилась бы она поссориться с Лорел?

– Я не корысть имею в виду, – покачал головой Рихард.

– А что же?

Дядя отмолчался.

– В любом случае, – продолжала бабушка, – планетники воевали только если сами того хотели, а космоходов обязывал долг.

– А разве это не большего стоит? – удивилась Бет.

– Конечно, нет, – снизошла леди Альберта. – Человек, идущий на войну добровольцем, сражается потому, что сам того хочет. Человек, идущий по призыву, сражается потому, что долг значит для него больше, чем его собственные желания… Речь не идет о таких вещах, как мобилизация гражданских – если говорить о других Домах Вавилона, то мобилизованные гражданские – худшее, что можно себе представить.

– А что, у нас другие гражданские? – осведомилась Бет, тихо стервенея.

– Дитя мое, если вести речь о гражданах, то гражданскими можно назвать разве что несовершеннолетних, и то не всех. Я понимаю, что ты имеешь в виду: человек, который мог бы жить мирной жизнью, растить детей и возделывать свой сад, бросает все и уходит воевать, потому что любит свою планету или свою Империю, свой Дом, свой Доминион… Но в этом подходе содержится подмена: он не имел бы возмжности растить свой сад, если бы не люди, которые отказались от этого покоя навсегда и сделали смерть частью своей жизни. Если чувство благодарности к этим людям привело его в их ряды, это похвально. Но нельзя забывать, что это он был у них в долгу – а не наоборот. То, что он делает во исполнение долга только в тяжелые времена – они делают во все времена. Поэтому их доблесть больше. Добровольцы из планетников, даже ветераны войны с Кенан, этого не осознают. Большинство из них считает, что принесло великую жертву, да еще и обижается, что ее не оценили по достоинству – дескать, космоходы и во время службы продолжали смотреть на них свысока, отправляли их на вспомогательные работы, а потом за это же презирали…

– Согласись, весьма непоследовательная линия поведения, – вставил дядя.

– Кто-то же должен этим заниматься, – пожала плечами бабушка. – А занимать руки хорошего бойца стряпней или распределением подштанников…

– Я думала, что когда гибнет корабль – гибнут и те, кто был на кухне, – Бет отодвинула тарелку.

– Но корабли гибнут гораздо реже, чем люди, идущие в десант или несущие службу в боевых катерах, – возразила бабушка.

– Она права, – Шнайдер тоже отодвинул тарелку и выдернул салфетку из-за ворота. – Я должен был оценить боевые заслуги планетников по достоинству, хотя бы предоставлением гражанства.

– Так сделай это, что тебе мешает, – в голосе бабушки послышались резковатые интонации.

– Совет Кланов, – ответил Рихард. – А ты не хочешь мне помочь.

– Я не хочу помогать тебе делать глупости. Допустим, мы дадим гражданство этим нескольким десяткам тысяч. Куда потом девать их с этим гражданством? Какой клан примет их к себе? Вряд ли такой найдется. А если нет – то есть угроза объединения планетников в отдельный клан. Они начнут отстаивать свои интересы, примутся раскачивать лодку. Нет. Ты начал слишком часто руководствоваться вопросами отвлеченной морали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});