13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

С: Ты мог бы этого не говорить. Я и так понял, что всегда необходим предварительный анализ методологии психотерапевтической практики, конкретных психотерапевтических приемов, чтобы понять причины их эффективности или неэффективности в том или ином случае.

А.: Ты все время, когда говоришь о практическом применении психологии, упоминаешь психотерапию. Ты по-прежнему хочешь стать практикующим психотерапевтом? С: С той поры, когда я говорил тебе об этом, много воды утекло, и я теперь уже не уверен. Но кажется весьма

Проблема моральных норм в деятельности психотерапевта 625

привлекательным помогать людям решать их проблемы. Использовать все имеющиеся средства и психотерапевтические приемы с одной целью: чтобы люди с проблемами после общения со мной стали иначе относиться к жизни, стали более счастливыми. “Счастливый клиент” как цель психотерапии? Проблема моральных норм в деятельности психотерапевта

А.: Значит, ты считаешь целью любой психотерапии сделать человека более счастливым? С: А разве не так?

А.: А что ты понимаешь под счастьем? В специальных исследованиях, посвященных этой проблеме [7], показано, как много факторов оказывает влияние на ощущение “счастья” у человека…

С: Я думаю, что главное — добиться согласования представления о счастье самого клиента и его действительного ощущения счастья в данный момент… Для этого все приемы хороши, лишь бы они “работали” на решение подобной задачи. Просто нужно знать, почему в одном случае мы используем одни приемы психотерапии, а в другом — другие… А.: Твои высказывания напоминают мне рассуждения одного из участников дискуссии о функции психотерапии в современном обществе и, соответственно, о задачах психотерапевта. В этих рассуждениях обсуждается вопрос о соотношении психотерапии и религии…

М.В. Розин: Единственная ценность психологии — внутреннее благополучие человека… Психология … помогает человеку найти согласие с самим собой, или, проще говоря, ее единственный закон — “будь счастлив” [8, с. 65, 64]. Важнейшее понятие религии — понятие “греха”. Греховно преступать абсолютные нравственные законы, изложенные, например, в десяти заповедях. Грех не перестает быть грехом, даже если он позволяет реализовать подавленные желания, и тем самым облегчает психологическое состояние человека; точно так же праведный путь остается праведным, даже если его ценой является психологический дискомфорт.

Психология не знает понятия “греха”. Психотерапевт можетупотреблять слово “грех” только в одном контексте: “Ваше 21 Е.Е.Соколова

Диалог 13. Человек в поисках смысла

ощущение греховности собственных действий”, то есть грех существует для психологии только как субъективное переживание, составляющее проблему человека, но не как внешняя оценка, основанная на объективных законах нравственности. Плохо же, согласно психологии, только одно: то, что мешает самому человеку жить (любить и работать, по Фрейду); все, что устраняет помехи для жизни, — хорошо…

Внесение в психологию не только идеи Бога, но даже просто нравственной системы разрушит психологию — она обратится в один из видов религии. Сила психологии и психотерапии — в полной безоценочности, в отсутствии любых абсолютов, кроме абсолютной ценности и истинности любого переживания [8, с. 65-66].

С: Значит, психотерапия находится “по ту сторону” нравственности, по ту сторону “добра и зла”? Но мне кажется, что что-то здесь не то… А.: Не ты один так думаешь.

Б.В. Ничипоров: Теперь по поводу уже роскошного и школьного тезиса автора: единственный закон — “будь счастлив”, который автор выдвигает в качестве цели и смысла психотерапии. При этом, как утверждает автор, греха нет и можно делать все, чтобы быть счастливым. Но все ли? Можно ли, к примеру, убить старуху-процентщицу? А.: Имеется в виду, как ты догадываешься, “Преступление и наказание” Федора Михайловича Достоевского…

Б.В. Ничипоров: Я-то понимаю, что М.В. Розин над старухой, но а как же нам, грешникам? Мы-то, твари дрожащие, это право имеем? Простите за такую стилизацию, но я намеренно сгустил краски, чтобы показать, что стоит за этим “счастьем”. Здесь же другие вопросы: может ли психолог дать совет, скажем, изменить жене, мужу, украсть, солгать ипр.?Яне спешу пока осуждать действие психолога в данном случае. Но нам хотелось бы узнать, как далеко зашел прогресс и все, так сказать, передовое и новое [9, с. 68]. А.: Нет, психолог, как мне кажется, не должен находиться “по ту сторону добра и зла” и уходить от решения нравственных вопросов: ведь он имеет дело с человеком! Мне представляется, это находится полностью в традициях отечественных направлений психотерапии. Вспомни наш разговор о гуманистической психологии и анализ этой психологии в работе Флоренской, опирающейся на традиции отечественной “философии человека”. Она, как ты помнишь,

Проблема моральных норм в деятельности психотерапевта 627

подчеркивает, что задача психотерапевта — стремиться не просто к “самосогласованности”, адаптации индивида к миру, а к пробуждению его “духовного Я”, наиболее “человеческого” в человеке.

Т.А. Флоренская: Психическая адаптированность, внутреннее и внешнее благополучие ребенка могут оказаться тормозом его духовного развития, а следовательно, началом объективного неблагополучия, нереализованное™ творческого призвания. И наоборот, “неблагополучный”, “неуравновешенный”, “трудный” ребенок может быть таковым из-за открытости своему “духовному Я” и неудовлетворенности своим “наличным” существованием, которую он пока не способен осмыслить и принять как форму жизни. На этом пути возможны и психические “отклонения” с точки зрения психодиагностики, рассматривающей личность лишь в плоскости ее “наличного Я”. В свете духовного измерения личностного развития эти отклонения приобретают иной смысл; иными являются и способы их коррекции: они направлены на духовное преобразование личности. Таковы основные отличия диалогического подхода от гуманистической психологии К. Роджерса [10, с. 108].

А.: Со своей стороны могу добавить, что за всеми этими рассуждениями о разделении психотерапии и нравственности тоже стоит “своя” философия человека. Но это всего лишь одна точка зрения на особенности позиции психотерапевта, которая подвергается весьма большому сомнению и со стороны крупнейшего психотерапевта и психолога современности Виктора Франкла. Он выступает против определения цели психотерапии как “стремления к счастью” клиента (как бы ни понималось это счастье).

В. Франки: По моему убеждению, принцип наслаждения, в конечном счете, разрушает сам себя. Чем более человек стремится к наслаждению, тем более он удаляется от цели. Другими словами, само “стремление к счастью” мешает счастью. Это саморазрушающее свойство стремления к наслаждению лежит в основе многих сексуальных неврозов. Снова и снова психиатру приходится наблюдать, как и оргазм, и потенция нарушаются, когда они превращаются в цель. В особенности это бывает тогда, когда, как нередко бывает, чрезмерное желание сочетается с чрезмерным вниманием [11, с. 55-56]. С: Но как же все-таки сам Франкл решает проблемы своих клиентов?

Диалог 13. Человек в поисках смысла

А.: Об этом поговорим чуть позже, когда будем специально разбирать его концепцию. А пока — давай обобщим то, что было сказано ранее. Итак, за каждым конкретным направлением психотерапевтической практики — и вообще психологической практики — стоит определенная теоретико-методологическая позиция исследователя — независимо от того, сознает он это или нет. Она-то и определяет в главном используемые приемы самой психотерапии, ее цели и задачи. Мне не приходилось встречать в литературе более или менее удовлетворяющих меня классификаций этих позиций, поэтому возьму на себя смелость предложить свою классификацию. Может быть, она поможет тебе в будущем сориентироваться в море различных психотерапевтических практик. При этом я использую классификацию теорий личности, предложенную Блюмой Вульфовной Зейгарник [12]; кроме того, я не буду вдаваться в подробности соответствующих техник: при желании ты познакомишься с ними поближе позже.

Итак, предлагаемые “философии человека”, лежащие в основе различных психотерапевтических приемов, можно классифицировать по ряду оснований. Во-первых, в основание может быть положена категория времени (См. [12, с. 10]): в каком времени следует искать причины конфликтов и трудностей личности и, соответственно, пути выхода из них.

Возможная классификация “философий человека”, лежащих в основе различных психотерапевтических практик 1. Категория “время” и психотерапия

“Прошлое” в классическом психоанализе и трансакционном анализе Э. Берна

С: Психоаналитические направления, естественно, ищут их в прошлом…

А.: Верно, однако наблюдаются определенные различия в понимании этого “прошлого”.