Запрещенная реальность. Одиночка. Смерш-2 - Василий Головачёв

лоб и отлетел в глубь прихожей.

– Кого там принесло, Саш? – донесся из глубины комнаты, скрытой стенкой коридорчика, ленивый женский голос. – Ты что свалил?

Залупыйченко упруго вскочил – выгибом вперед, как гимнаст, и без лишних слов бросился в атаку: правый кулак в лицо вошедшему, левый в печень, поворот на девяносто градусов и удар ногой. На повороте Матвей и перехватил, удачно попав большим пальцем в чжанмэн – так называемую свободную точку одиннадцатого ребра. Добавив короткий йокомен-учи[63] в шею, Матвей отправил хозяина в глубокий нокаут и прошел в комнату. Навстречу ему с громадной кровати, занимавшей полкомнаты, поднялась голая девица с великолепно развитыми мышцами. Матвей сразу вспомнил ее – одна из воительниц Белого – Шмеля, встретивших Соболева в офисе батальона «Щит», и она же – секретарша Белого – Дадоева, брюнетка, приходившая с проверкой к Матвею домой.

Он чуть было не ляпнул: «Мир тесен, мадам», но вовремя придержал язык.

– Саш, кто там? – позвала девушка, неторопливо кутаясь в простыню.

– Шурик отдыхает, – любезно отозвался Матвей, бегло оглядывая «конуру» Залупыйченко.

Комната выглядела неприлично голой, несмотря на кровать, одинокую тумбочку с водкой и закусками, громадный телевизор «Панасоник» с видеоплеером той же марки и висевший на стене метровой длины календарь с обнаженной красоткой. Ни платяного, ни книжного шкафов, ни серванта здесь не было. Зато на одном из двух стульев лежала наплечная кобура, из которой торчали рукоять пистолета – все тот же «волк-2» – и метательный нож, напоминавший японский кинжал дзюттэ.

Девица, сразу смекнув, что гость объявился не тот, кошкой метнулась к стулу и наткнулась на бедро опередившего ее Матвея. Перелетев через бедро, она вся собралась и атаковала пришельца по всем правилам школы сётокон-рю. Матвей вынужден был принять бой с этой разъяренной молодой тигрицей, натасканной на уничтожение любого препятствия в образе мужчины не хуже мастеров кэмпо.

Получив чувствительный маэ-гэри[64], Матвей поймал брюнетку в начале атаки – положение какари – и без особого сожаления нокаутировал ее ударом стопы в нижнюю часть грудной кости. Подумал: с таким телом тебе бы лучше заняться бодибилдингом, сеньора, стала бы чемпионкой. После этого он разрядил пистолет, забрал кинжал и вернулся в прихожую. Шурик Залупыйченко уже пришел в себя и мычал, пытаясь встать и понять, что случилось. Однако мутные глазки Шурика быстро прояснились, когда Матвей брызнул на него водой и усадил у стены на груду свалившейся с вешалки одежды.

– Слушай внимательно, Сашок, – сказал Матвей с холодным равнодушием. – Лично ты меня не интересуешь, а вот твой хозяин – настоящий хозяин – даже очень. Сейчас ты скажешь мне его имя, назовешь начальника смены телохрана и его адрес, и мы разойдемся как в море корабли.

– Гни-да! – выдохнул Залупыйченко в два приема. – За-да-влю!

Матвей перехватил удар снизу и сочно врезал ладонью по скуле Шурика. Сказал с той же холодной невозмутимостью:

– Сиди тихо, Сашок. Вопрос слышал? Повторить?

– Я т-тебя… из-под земли…

Матвей ударил сидящего еще раз.

Существовал целый класс ударов, не наносящих травм и синяков, но очень болезненных и надолго запоминающихся. Особенно хорошо их знали и применяли мастера заплечных дел и палачи Китая и Японии, опиравшиеся на двухтысячелетний опыт Востока по использованию пыток. Матвей тоже знал эти приемы.

Залупыйченко заревел от боли, как бык, с изумлением и страхом глядя на незнакомца.

– Иди ты!.. – неуверенно начал он, пытаясь подняться.

Матвей вздохнул и снова ударил.

Через полминуты Шурик сдался. Всхлипывая и постанывая, он назвал имя босса, которого охранял, оговорившись, правда, что это Банкир. Кличка Матвея не интересовала, но он ее запомнил, как и сведения о команде отделения личной охраны Банкира.

– Адью, – Матвей похлопал Залупыйченко по щеке, – живи, хиляк. Спасибо за сведения. Не советую распространяться о нашей встрече, и подругу свою боевую предупреди. И прими совет: уходи из этой команды. «Чистилище» дважды не предупреждает своих клиентов. Понял?

– Уйди… с-своло… – прохрипел Шурик.

Матвей рассмеялся и аккуратно закрыл за собой дверь. Через десять минут он сидел в машине. Снял камуфляж, переоделся. Проговорил сквозь зубы:

– Геращинский Евгений Яковлевич… Банкир, значит. Ну, Банкир, погоди!

Синельников вернулся от начальника МУРа в мрачном расположении духа. Вызвал начальника службы обеспечения и кругами пошел по кабинету, посасывая вместо сигареты мятную лепешку; габариты и вес его во многом объяснялись тем, что год назад он бросил курить.

Полковник Глеб Максимович Музыка, флегматичный и немногословный, как всегда, появился не один – с молодым человеком приятной наружности, в котором Синельников с удивлением узнал Николая Зинченко, заместителя начальника ГУБО.

– Какими судьбами? – поинтересовался он, пожимая сухую, жесткую руку Зинченко. – ГУБО перешло на ловлю уголовников?

– Судьба у нас одна, – сдержанно улыбнулся Зинченко. – Вернее, злая мачеха – война с преступниками, хотя ловим мы, конечно, не один и тот же контингент. Ваше начальство еще не сообщило вам новость?

– Новостями оно радует ежечасно. О чем речь?

– О чистке органов. Кабинет министров готовит указ о регулировании численности спецслужб и увольнении всех не соответствующих своей должности. Для чего создаются специальные комиссии.

– Плодим чиновников… Нет, этого я еще не знал. Зато получил приказ выйти на «Чистилище» за три-четыре дня. «Фискалы» вроде бы опередили нас в части розыска «чистильщиков» из числа уволенных, а мы топчемся на месте. В общем, кровь из носу, чтоб был результат!

– Обычная формула бусидо.

– Как?

– Бусидо – самурайский кодекс чести. Не изжили мы, выходит, понятия «честь мундира» в худшем его смысле, если для его соблюдения требуется «кровь из носу».

– Если бы только из носу. С чем прибыли, коллега?

– Предлагаю обмен информацией. Мы вышли на круг лиц, подозреваемых в контактах с «Чистилищем».

– Надо же, какое совпадение: у нас есть список подозреваемых. Хотя я и не верю в какой-то особенный успех. Все эти люди – рядовые исполнители и вряд ли знают кого-нибудь из руководства «Стопкрима», в лучшем случае непосредственного руководителя, а то и просто приятелей по группе. «Фискалы» начали работать с подобным контингентом раньше нас.

Зинченко кивнул:

– Знаю, и результат налицо: задержали некоего Козлихина, который дал показания.

– Что же он сообщил? – вяло поинтересовался Музыка.

– К нему применили «третью степень» с аппаратным воздействием на психику.

– «Глушак», что ли?

– Суггестор «удав». И он сообщил о сотрудниках, с которыми контактировал в оперативной тройке.

– И все?

Зинченко поразмышлял о чем-то и снова кивнул.

– Панов под давлением сверху подписал секретный приказ уничтожать «чистильщиков» без суда и следствия. Якобы как меру чрезвычайного положения.

– То есть «пленных не брать». – Глеб Максимович хмыкнул. – Круто! Как в военное