История России ХХ - начала XXI века - Леонид Милов

Из судебных процессов, проведенных в 1938 г., наиболее громким был процесс по делу «Правотроцкистского антисоветского блока». Он начался 2 марта в Октябрьском зале Дома Союзов. На скамье подсудимых находился 21 человек. Трое из них были членами ленинского состава Политбюро — Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, Н. Н. Крестинский. Еще один бывший член этой когорты — М. П. Томский — покончил жизнь самоубийством накануне ареста. Среди подсудимых были также бывшие высшие работники центрального государственного и партийного аппарата — наркомы внешней торговли А. П. Розенгольц. лесной промышленности В. И. Иванов, земледелия М. А. Чернов, финансов Г. Ф. Гринько, внутренних дел Г. Г. Ягода, председатель Центросоюза И. А. Зеленский.

В качестве подсудимых оказался также ряд бывших первых лиц в руководстве союзных республик: председатель СНК Украины X. Г. Раковский, 1-й секретарь ЦК КП Белоруссии В. Ф. Шарангович, председатель СНК Узбекской ССР Ф. У. Ходжаев, 1-й секретарь ЦК КП Узбекистана А. И. Икрамов. К этим главным политическим обвиняемым были присоединены несколько бывших работников менее высокого ранга — советник советского торгпредства в Берлине, секретарь НКВД, заместитель наркома земледелия, бывшие секретари Ягоды, Куйбышева и М. Горького, 3 врача.

13 марта 1938 г. Военная коллегия Верховного суда СССР объявила приговор. Для 18 подсудимых — смертный. В результате этой и подобных судебных и внесудебных расправ физически ликвидировали значительную часть старой большевистской гвардии, многочисленных представителей партийного и государственного аппарата, заподозренных в нелояльности и непригодности.

В 1938 г. завершились чистки по «национальным операциям». Общее число репрессированных по ним за 1937—1938 гг. составило 335 513 человек, из которых приговорено к расстрелу 247 157 (73,6%). Предавались суду и профессиональные революционеры, переходившие из сопредельных стран на территорию СССР. В январе 1938 г. Политбюро ЦК приняло специальное решение — расстреливать всех задерживаемых перебежчиков, если они перешли границу «с враждебной целью», когда же такой цели не обнаруживалось — осуждать на 10 лет тюремного заключения.

Репрессии по национальному признаку не обошли и силовые структуры. В соответствии с директивой наркома обороны (24 июня 1937 г.) из армии подлежали увольнению военнослужащие всех «национальностей, не входящих в состав Советского Союза», в первую очередь — родившиеся за границей, а также имеющие там родственников. В мае 1938 г. ЦК партии дал указание об удалении из органов НКВД всех сотрудников, имеющих родственников за границей и происходивших из «мелкобуржуазных» семей. Из руководящего состава НКВД исчезли поляки, латыши, немцы, значительно сократилось число евреев (с 21,3% на начало сентября 1938 г. до 3,5% — к концу 1939).

К концу 1938 г. борьба за уничтожение «пятой колонны» пошла на спад. 17 ноября правительственным постановлением запрещалось проведение «массовых операций по арестам и выселению» и осуждалось «нарушение законности». 25 ноября от должности наркома внутренних дел освобожден, в апреле 1939 г. арестован по обвинению в заговоре и в феврале 1940 г. расстрелян Н. И. Ежов. Его участь разделил 101 высший руководитель ведомства — все заместители наркома, почти все начальники отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел союзных и автономных республик, начальники многих краевых, областных и городских управлений. При новом наркоме Л. П. Берии масштабы репрессий сократились. В 1939 г. «за контрреволюционные и государственные преступления» приговорены к смерти 2552 человека, в 1940 г. — 1649, в 1941 г., включая военное полугодие, — 8001 человек. В 1939—1940 гг. реабилитированы и освобождены из мест заключения 837 тыс. человек.

О масштабах репрессий в самой правящей партии можно судить по динамике исключений из ее рядов: в 1937—1938 гг. — 216 тыс. человек, в 1939 г. — 26,7 тыс., в 1940 г. — около 40 тыс. В то же время в 1939—1940 гг. в партии восстановлено 164,8 тыс. человек. Из 34 членов Политбюро, входивших в него в 1917—1939 гг., репрессировано 17, из 27 членов Секретариата ЦК — 15, из 64 членов Оргбюро — 42, из 71 члена ЦК — 49, из 18 председателей и заместителей председателя Совнаркома СССР — 10.

В марте 1939 г. Сталин обнародовал цифры, согласно которым на XVIII съезде партии было представлено на 270 тыс. коммунистов меньше, чем на предыдущем съезде в 1934 г. За период между съездами «были выдвинуты на руководящие посты по государственной и партийной линии более 500 тыс. молодых большевиков, партийных и примыкающих к партии». Если предположить, что выдвижения осуществлялись главным образом для замены репрессированных руководителей, то можно сделать заключение и о числе репрессированных коммунистов, занимавших руководящие посты в партии и государстве.

В результате репрессий, завершивших «революцию сверху», в стране окончательно утвердился режим личной власти Сталина, который умел подчиняться социальным и экономическим реальностям, но и в дальнейшем широко использовал страх, жестокое насилие наряду с иными методами управления обществом.

Наиболее пострадавшей от репрессий оказалась Красная армия, особенно ее высший командный состав. Из 837 человек, имевших в 1935 г. персональные воинские звания от полковника и выше, арестовано 720 (86%). Всего же в 1937—1938 гг. из РККА уволено 37 тыс. офицеров (для сравнения: до 1935 г. во всей армии их было около 40 тыс.), из них по политическим мотивам — 29 тыс. К 1941 г. 13 тыс. из них были восстановлены в армии, арестовано было до 7 тыс., расстреляно — до 5 тыс. человек. Число уволенных составляло около 2,5% от общей численности офицеров накануне войны.

Выдающиеся военные деятели СССР позднее почти единодушно отмечали губительную роль репрессий в армии в предвоенные годы. Маршал Г. К. Жуков считал: «Не будь 1937 года, не было бы и лета 1939 года». Такой же позиции придерживался маршал И. С. Конев. «Не подлежит сомнению, — говорил он, — что если бы тридцать седьмого — тридцать восьмого годов не было, и не только в армии, но и в партии, в стране, то мы к сорок первому году были бы несравненно сильней, чем были». «А я скажу больше, — утверждал маршал А. М. Василевский. — Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году». Правда, некоторые, например известный философ А. А. Зиновьев, утверждали: «Если бы не сталинские жестокие меры, нас уже в 41-м году не было бы».

§ 4. МОДЕРНИЗАЦИЯ В КУЛЬТУРЕ И ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА НАСЕЛЕНИЯ К ВОЙНЕ

Модернизацию в культуре в основном определяла политика советского руководства в сфере образования и науки. Со времен Гражданской войны в стране велась ликвидация неграмотности. Созданы были тысячи школ, кружков, пунктов, где грамоте обучали взрослых и детей. С середины 30-х действовала эффективная система народного образования. В средней и высшей школе фактически была восстановлена дореволюционная модель с регламентированной системой занятий и достаточно жесткими требованиями к оценке знаний. Введены обязательные государственные программы обучения, стабильные учебники, строгий порядок учебного процесса. Вместе с тем политика во многом подчинялась задаче создания тотального контроля над всей социокультурной сферой жизни общества.

В соответствии с правительственным постановлением «О работе по обучению неграмотных и малограмотных» (январь 1936 г.) к концу 30-х гг. расширено обучение взрослых в средних общеобразовательных школах. В 1939 г. здесь обучалось более 750 тыс. человек (81% — в подготовительных и 5—7-х классах, 19% — в 8—10-х классах). Налажена была система заочного обучения взрослых с использованием консультационных пунктов. В РСФСР заочным обучением было охвачено около 40 тыс. человек.

К концу 30-х гг. в стране функционировало 152 тыс. школ, более 800 вузов (в 1917 г. их было немногим более 100, в 1941 г. — 817), более 3,7 тыс. техникумов и других средних специальных учреждений. Число учащихся в школах достигло 34 млн, в вузах — 601 тыс., в техникумах — 1,1 млн. Всего же в стране обучалось около 48 млн человек. В городах к этому времени был завершен переход к семилетнему образованию, поставлена задача перехода к всеобщему среднему образованию в городах и семилетнему — в сельской местности и национальных районах.

С 1920 по 1940 г. в стране было обучено грамоте до 60 млн взрослых, и это великое достижение, несомненно, повышавшее духовно-нравственное состояние социума. В 1940/41 учебном году количество учащихся средних школ по сравнению с 1937 г. увеличилось почти в 10 раз, почти в 3 раза выросло число учащихся неполных средних школ на селе. Число лиц, имеющих среднее образование, росло с каждым годом. Если в 1918—1928 гг. среднее образование, полное и неполное, общее и специальное, в среднем за год получали 67 тыс. человек, то в 1929—1932 гг. — уже 222 тыс., а в 1938—1940 гг. — 468 тыс. В начале 40-х г. СССР вышел на первое место в мире по числу учащихся, по темпам и объему подготовки специалистов.