Очерки по истории Вселенской Православной Церкви - Дворкин А.Л.

Император созвал тайный совет и сделал на нем сообщение о своих новых антииконных идеях. Однако патриарх Герман отказался предпринимать какие-то действия без решения собора, поэтому Лев решил действовать постепенно. Вначале, в виде опыта, он приказал поднять иконы в церквах повыше, чтобы народ их не лобызал и не кланялся. За этим последовали другие осторожные полумеры.

Но во многих частях Империи иконоборчество было воспринято в штыки. Особенно воспротивились его введению на Западе. Повсюду начались восстания. Еще папа Григорий II писал императору: "Тут находились коммерсанты из Рима, Галлии, из Вандалов, из Мавритании, из готов – словом, из всех внутренних стран Запада. Прибыв на родину, они рассказали каждый в своей стране о твоих ребяческих поступках. Тогда повсюду стали бросать твои портреты на землю, попирать их ногами и уродовать твое лицо". В 727 г. папа собрал в Риме собор и подтвердил на нем законность иконопочитания.

Даже в самом Константинополе иконы оставались внутри церквей. Лишь постепенно, по ходу замены имперскими властями иерархов, в Церкви возрастали иконоборческие настроения. В 730 г. был издан первый указ против икон и смещен патриарх св. Герман, отказавшийся осудить иконопочитание. К этому же году относится известный эпизод со снятием иконы Христа – "Споручник". Это была почитаемая барельефная икона Распятия над аркой ворот на дворцовой площади. Солдат, поднявшийся на раскладную лестницу, по всей видимости, хотел отодрать изображение Тела Христа от креста, а сам крест оставить. Но когда толпа увидела, что он бьет топориком по лику Спасителя, она не вынесла такого кощунства. Лестница была опрокинута, а солдат разорван на части. В последующей за этим актом самосуда стычке с войсками появились первые мученики за иконы – 9 человек.

На место снятого образа Лев поставил крест, а под ним подпись: "Не терпя, чтобы Христос изображался в безгласном и бездыханном образе из землевидного материала, воспрещаемого в Писании, Лев с сыном юным Константином начертывает на вратах трисолнечный образ Креста, похвалу верных".

Новый патриарх, Анастасий, был ставленником императора и полностью поддерживал всю его политику. Все большее количество новопоставленных епископов также занимало иконоборческую позицию. Вот так и случилось, что главным защитником иконопочитания стал гражданин другого государства – св. Иоанн Дамаскин (675-749), по прозвищу Мансур, т.е. "помощник" в победе – секретарь халифа Дамаска.

3. По свидетельству папы Григория II, император Лев так обосновывал свою иконоборческую позицию: иконы – это остатки идолопоклонства, запрещенные второй заповедью Моисеевой и не предписанные шестью Вселенскими Соборами; народ суеверно чтит материю и святых мучеников считает за богов. Израильский царь Езекия, после 800-летнего почитания Моисеева медного змея, из-за суеверия народного убрал его из храма; так и теперь, по истечении 700 лет по Христе, Лев, "как царь и иерей", вынужден сокрушить накопившееся суеверие христианского народа. Император угрожает папе поступить с ним как с папой Мартином.

Папа Григорий II, ответивший Льву двумя обличительными посланиями (в 727 и 729 гг.), осуждает этот царский произвол и разъясняет истинный смысл иконопочитания, указывая на то, что не все и необходимое предписано Вселенскими Соборами, что чествование икон глубоко коренится в сознании народа, убеждал императора не вмешиваться в дела церковные, а на угрозы ответил напоминаниями, что для папы нетрудно будет удалиться под власть западных государей, где он будет в совершенной безопасности от византийских прещений. Папа возражает Льву грубоватыми аргументами: "Если ты не научился от разумных, то научись от глупых. Пойди в школу, и дети тебя научат. Если ты там отзовешься непочтительно о Христе и Божией Матери, то дети закидают тебя учебными досками".

Болотов подвергает сомнению подлинность этой переписки, но и он признает, что она основана на настоящих письмах папы Григория, скорее всего лишь отчасти приукрашенных византийским переписчиком.

Лишь св. Иоанн Дамаскин мог ответить императору богословски грамотно и обоснованно. В своих "Словах" в защиту икон Дамаскин исходил из понимания иконоборчества как христологической ереси. Иконоборцы основывали свои возражения на ветхозаветном запрете кумиротворчества, по существу игнорируя Боговоплощение. В ответ св. Иоанн пишет следующее:

"В древности (т.е. в Ветхом Завете) Бог, бестелесный и не имеющий вида, никогда не изображался. Теперь же, когда Бог явился во плоти и жил среди людей, мы изображаем видимого Бога… Я видел человеческий образ Бога, и спасена душа моя. Созерцаю образ Божий, как видел Иаков, и иначе: ибо он очами ума видел невещественный прообраз будущего, а я созерцаю напоминание о Виденном во плоти" ("Три слова против порицающих иконы").

Дамаскин говорит о материи, как о творении Бога, а не как о чем-то презренном и низком: "…А с тех пор, как в нем вселилось Слово Божие, вещество стало достохвальным, а потому вещественные образы необходимы и имеют положительный смысл".

В полемике против обвинений в идолопоклонстве преп. Иоанн проводит различие между служением (латриа), подобающим лишь Богу, и поклонением (проскинесис), оказываемым тварным вещам, к каковым относятся и иконы. Это терминологическое различие было утверждено Седьмым Вселенским Собором.

4. Итак, сопротивление иконоборчеству активнее всего проявлялось на окраинах Империи или за ее пределами. Центром сопротивления стал Рим. Император боролся с этим как мог, но папы держались твердо. Их стойкости помогало то, что Константинополь находился от Рима на солидном расстоянии и власть императоров была в Риме в значительной степени условной.

Когда до Григория II дошло послание патриарха Анастасия, папа отверг эпитет "брата и сослужителя", который прилагал к нему Анастасий, обличил Анастасия в ереси и написал, что отлучит его, если тот не вернется к Православию. Григорий II умер в 731 г. Преемник его Григорий III придерживался той же твердой линии. На соборе в Риме, на котором присутствовало 93 епископа, папа постановил: "Вперед кто изымет, уничтожит или обесчестит и поругает иконы Спасителя, Его Пречистой Матери, Честнейшей и непорочной Девы, или свв. апостолов и прочих святых, да лишится Тела и Крови Господа и да будет отлучен от Церкви". Но все послания папы об этом к императору были перехвачены на пути и не допущены до адресата. Арестованы были подобные письма, отправленные и по разным городам Италии. Император решил покончить с сопротивлением Рима. В 732 г. в Италию направлен был флот, но он погиб от бури в Адриатике. Озлобленный император наложил большую контрибуцию на Сицилию и Калабрию, в том числе и на "наследие апостолов", т.е. на владение римской кафедры.

Но, кроме этой междуусобной войны с римским Западом, иконоборческое безумие спровоцировало и многовековую церковную войну, которая в конечном итоге привела к распаду Церквей, римской и греческой. До сих пор древняя "Великая Греция", т.е. юг Италии (Апулия, Калабрия, Сицилия), где жили греки и говорили в эту эпоху на своем греческом языке, а также почти весь Балканский полуостров (Ахаия, Эпир, Фессалия, Иллирия, Македония, Дакия, Моэция, Дардания), соответственно старому имперскому делению, считались провинциями Западной Римской империи и потому церковно были приписаны к Римской кафедре. В них, однако, церковная жизнь по богослужебному языку, обрядам и обычаям текла не по латинскому, а по греческому руслу. Латинская каноника и латинский обряд только еще начинали поглощать обряд греческий на крайнем Западе, на юге Италии. Чем далее на Восток (в Ахаии, Македонии), тем незначительнее было влияние римского обряда. Но при греческом языке и греческом богослужебном чине, а также при практически полной церковной автономии, греки этих областей считали себя церковно лояльными чадами Римского епископа – папы. Особенно такое положение дел было выгодно фактическому церковному предстоятелю этих обширных областей – митрополиту Фессалоникийскому, считавшемуся папским викарием. Формальное подчинение далекому папе давало ему гораздо больше самостоятельности, чем мог бы он иметь при строгом контроле со стороны близкого Константинопольского патриарха.

Но как бы там ни было, император Лев положил этому конец. В гневе на пап, без собора, своей властью, он произвел передел границ Римской и Константинопольской юрисдикции. Он силой отнял у пап церковную юрисдикцию над этой обширной территорией, с сотнями епархий и епископов, и подчинил ее церковной, патриаршей власти Константинопольского архиепископа. Константинопольские патриархи и все византийцы не могли не увлечься выгодами этой их национальной "победы". А Римская Церковь (папы) не могла не отнестись к этому как к неканоническому насилию, грабежу "наследия – патримонии" апостола Петра. Именно этот раздор из-за власти сыграл свою роль в расколе при патриархе Фотии (IX в.) и усугубил печальный процесс разделения Церквей.