Легенды - Стивен Кинг

— Ну вот. Теперь ступай в третью дверь слева, Тенна. Девушка, преодолев приятное оцепенение, туго обмоталась полотенцем. Грудь у нее, как и у большинства бегуний, была маленькая, но это и к лучшему.

— Не забудь вот это. — Пенда подала ей беговые башмаки. — Одежда твоя будет чистой и сухой, когда проснешься.

— Спасибо, Пенда, — от души сказала Тенна. Надо же, какая она сонная — чуть не забыла свои драгоценные башмаки!

Она прошлепала по коридору в толстых носках, которые надела ей Пенда, открыла третью дверь и при свете, падающем сзади, рассмотрела, где стоит кровать. Потом прикрыла дверь, добралась в темноте до своего ложа, сбросила полотенце, нашарила одеяло, сложенное в ногах, натянула его на себя и тут же уснула.

Чей-то веселый смех и шаги в коридоре разбудили ее. Кто-то наполовину приоткрыл световую корзинку, и Тенна увидела свою одежду, чистую, сухую и аккуратно сложенную на табурете, под который она бросила свои башмаки. Тенна спохватилась, что, ложась, даже носков не сняла. Она пошевелила в них пальцами — ничего, не болят. Кисти рук затекли, но жара в них не чувствовалось — значит, Пенда вынула все занозы. Однако кожа на левой руке и ноге как будто онемела, и Тенна откинула одеяло, чтобы осмотреть их. Она ничего не увидела, но левая рука сзади у плеча была подозрительно горячей, так же обстояло и с правой ногой. Тенна обнаружила пять больных мест и только потом заметила, что на ногах появились красные вздутия — две на бедре, одно на левой икре и еще две на правой, около берцовой кости. Она пострадала сильнее, чем ей казалось. Занозы неотвязки способны въедаться сквозь мясо в кровь. Если какая-нибудь попадет в сердце, человек может умереть. Тенна со стоном поднялась с постели и потрясла ногами — мускулы, благодаря Пенде, не болели. Она оделась, сложила одеяло и вернула его на прежнее место.

Идя к лестнице, она миновала купальню, где слышались мужские голоса и смеялась женщина. Снизу пахло жареным мясом, и в животе у Тенны заурчало. Коридор, ведущий в общую комнату, освещался узким окошком, и она поняла, что проспала большую часть дня. Может быть, ее ссадины следует показать лекарю, но Пенда знает, что делать, не хуже цехового врача… а может, и лучше, поскольку она жена смотрителя станции.

— Ага, как раз к ужину поспела, — сказал Торло и тем привлек к Тенне внимание бегунов, собравшихся в комнате. Он представил ее остальным. — Ранним утром она столкнулась с Халигоном, — добавил он, и Тенна по кивкам и гримасам поняла, что этот наглый малый известен всем.

— Я говорил старосте Грогху, что несчастье непременно случится, — сказал бегун средних лет, — и что он тогда будет делать? Так я ему и сказал. Непременно, мол, кто-нибудь пострадает оттого, что какой-то неслух не желает считаться с нашими правами. Ты не единственная, кто с ним сталкивался, — сказал мужчина Тенне. — Ты разве не слышала, как он скачет?

— Она говорит, что это произошло на кривой, — ответил за Тенну Торло.

— Да, скверное место. Бегун не видит, что у него впереди, — сочувственно закивал второй мужчина. — Ты, я вижу, поцарапалась? А Пенда полечила тебя? — Тенна кивнула. — Ну, тогда все в порядке. Мне сдается, я видел твою родню на трассах. Ты ведь дочка Федри и Сесилы, верно? — Бегун торжествующе улыбнулся остальным. — Ты лучше нее, а она была красивая женщина.

Тенна решила не обращать внимания на комплимент и подтвердила, что она действительно дочь своих родителей.

— А вы бывали на девяносто седьмой станции? — спросила она.

— Как же, бывал пару раз. — Пояс этого бегуна был весь испещрен стежками.

Торло, подойдя к Тенне, осмотрел ее левую руку сзади, где ей самой было не видно, и заметил:

— Занозы.

Бегуны тоже подошли посмотреть, а удостоверившись, вернулись на места.

— Иногда я спрашиваю себя, стоят ли эти ягоды зловредных весенних заноз, — сказал ветеран.

— Худшее время Оборота, чтобы упасть в эти кусты, — снова сообщили Тенне.

— Мислер, сбегай-ка к лекарям, — велел Торло.

— Не думаю, что это необходимо, — сказала Тенна. Лекарям надо платить, и ей может не хватить на кожу.

— Раз на тебя наскочил верховик старосты, староста за это и заплатит, — подмигнул Торло — он понял причину ее колебаний.

— Когда-нибудь ему и пеню придется платить, коли он не укротит Халигона и не заставит его убраться с наших трасс. Что, копыта здорово попортили дорожку? — спросил Тенну другой скороход.

— Нет, — пришлось сознаться ей. — Покрытие не пострадало.

— Ну что ж, так и надо — оно ведь пружинистое.

— Все равно нельзя допускать, чтобы Халигон носился по трассам, точно они для него построены.

Мислер отправился, куда ему велели. Каждый из присутствующих назвал Тенне свое имя и станцию, и ей налили вина. Она замялась, но Торло заявил:

— Сегодня ты никуда не бежишь, девочка.

— Но мне надо закончить свой Первый переход, — жалобно сказала Тенна, взяв стакан и сев на свободное место.

— Непременно закончишь, девочка, — заверил ее первый бегун, Гролли, подняв бокал в ее честь. Остальные последовали его примеру.

Решив, что ни царапины, ни занозы не помешают ей достигнуть западного побережья, Тенна пригубила вино.

Купальщики спустились вниз, и им тоже налили. Тут вернулся Мислер, а за ним вприскочку поспешал человек в одежде лекаря.

Лекарь сказал, что его зовут Бевени, и пригласил Пенду присоединиться к нему — это понравилось Тенне, и она сразу прониклась уважением к этому человеку. Консилиум проходил прямо здесь, в общей комнате, поскольку пострадали открытые части тела. Бегуны же, искренне заинтересованные, предлагали свои советы — многие из них знали, какие травы следует применять и как эти средства подействовали в таком-то случае. Бевени только улыбался — он уже привык к скороходским подковыркам.

— Мне думается, вот здесь и в двух местах на ноге еще остались занозы, — сказал наконец он. — Но припарка за ночь все вытянет, я уверен.

Зрители важно закивали и заулыбались. Обсудили, какую припарку следует применить, и выбрали нужную. Тенну тем временем усадили на удобный мягкий стул и поставили ей под ноги скамеечку. Вокруг нее еще в жизни так не хлопотали, но она видела, как отец и мать заботятся о занемогших бегунах на своей станции. То, что она оказалась в центре внимания, да еще на станции Форда, до крайности смущало Тенну, и она всячески пыталась показать, что раны у нее пустячные. Впрочем, она показала пакетик с материнской припаркой, и трое бегунов высказались в пользу лекарства Сесилы — но оно предназначалось для лечения ушибов, а не от заражения, и лекарь посоветовал Тенне приберечь его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});